Русский Холокост. Истоки и этапы демографической катастрофы в России

На рис. 11 для примера приведен только один усредненный график производства экскаваторов в России, из которого следует, что производство упало почти в 10 раз [92].

Рис. 11

Точно такое падение производства экскаваторов имело место в Украине. В работе «Куда идем? Беларусь, Россия, Украина» авторы Кара-Мурза и Мусиенко приводят около 500 подобных графиков по всем областям жизни людей и по всем отраслям народного хозяйства. Это, по существу, «энциклопедия падения», которая на фактах убеждает нас, что переворот в России в 1991 году привел страну к такой народной и хозяйственной катастрофе, какой не знала в прошлом не только Россия, но и мировое сообщество [92].

Если график на рис. 11 мы умножим в 20–40 тысяч раз, мы сможем представить, что случилось на больших и малых предприятиях разгромленной России в целом. Этот разгром коснулся судьбы почти каждого человека.

Дело не только в том, что из-за раздела России оказалась резко сокращенной и ослабленной военная мощь государства, обязанная обеспечить его защиту от внешних врагов, особенно с учетом обширной территории России и трагического исторического опыта. Внутри государства был расчленен и остановлен единый народнохозяйственный комплекс, вследствие чего 90-е годы стали временем хозяйственной и социальной катастрофы во всех частях прежнего единого Союза.

«Россия в обвале» – так назвал свою работу Солженицын. Она дает полную картину того очередного несчастья, которое свалилось на нас в 1991 году. Он же задает вопрос тем, кто оказался причастен к этим трагическим событиям: зачем?

Солженицын отмечает следующее. Можно было сделать все по-другому: «мгновенно запретить и распустить всю коммунистическую партию, объявить открытым путь уже 60 лет запрещенному мелкому и мельчайшему производству, объявить реальные права местного самоуправления, каких никогда не имели Советы при коммунистах. И, расставаясь, наконец, с большевизмом, – тут же решительно заявить о неверности искусственных, надуманных ленинско-сталинско-хрущевских границ между республиками» [91].Почти все считают, что в 1991 году все можно было сделать по-другому, с той разницей, что одни считают, что по-другому надо было сделать обязательно, другие считают, что по-другому было сделать трудно, третьи считают, что по-другому сделать было невозможно – не дали бы. Все это в прошлом.

12.3. ОБСТАНОВКА В СТРАНЕ

После перелома в 1991 году в стране все резко изменилось, произошла инверсия власти, она приняла необратимый характер, появились новые власть и богатства имущие, изменить ситуацию вспять трудно, но возможно. Это обстоятельство следует принять как факт и осознать его. Россия перебросилась из одной крайности, в которой мы научились жить, в другую крайность, в которой, при тех условиях, что есть сейчас, жить мы не научимся никогда, если не произойдут жизненно важные для нас реформы.

Капитализм в России после 1991 года – как он возник?

Ваучерная авантюра с использованием средств Запада была поспешным, навязанным извне и непродуманным на пользу народа решением сложной операции по справедливому разделу и распределению общенародной собственности. Эта операция состоялась между «избранными» частными лицами, большей частью большевиками, составившими в итоге новорожденный русский олигархат. Она в силу специфики ее проведения может навсегда остаться в народной памяти как набег мародеров на сгоревший в страшном пожаре город.

У нас быстро, словно радиация после ядерного взрыва, появилась своя буржуазия и буржуазное правительство. У нас сформировался и окреп буржуазный государственный строй, изменить который не всякий «русский Египет» способен. Такой государственный строй под властью финансового олигархата, под охраной силовых структур существует во многих странах Запада и Востока, и значительная часть людей в этих странах живет неплохо, разумеется, со своими нюансами.

По-видимому, относительно «хорошо» после 1991 года стало то, что для некоторой части населения открылась возможность использовать свои способности и свою энергию в полной мере и в желательном направлении, если для этого удавалось использовать имеющиеся или вновь созданные условия.

В обществе возникла иерархия, появились богатые и очень богатые, бедные и очень бедные. Мы не можем сказать, что это «хорошо», но это естественно, такая ситуация имеет место везде. Внешне метаморфоза, произошедшая с Россией после 1991 года, имела, казалось бы, естественный характер: кто не успел, тот опоздал. Несправедливость состояла в том, что меньшинство (большевики) и большинство (народ) были в разных условиях, при резко отличающихся уровнях возможностей.

Обнищание населения после 1991 года, имевший место разгром промышленности и сельского хозяйства и последовавшая за ним безработица привели к потере для значительной части населения источников дохода и средств пропитания. Поиск средств пропитания, безработица, поиск путей выживания многих привел к нарушениям закона, к насильственным действиям. Это главный фактор роста преступности в стране. Телепередачи ежедневно убеждают нас: «цунами» преступности захлестывает нашу жизнь.

Поток кровавых преступлений и террора держит людей в ужасе. Типичный пример – убийство 12 человек, в том числе и детей, в станице Кущевской. Или известное убийство семьи в автомобиле на трассе Дон, среди убитых двое детей, причем на маленькой девочке десятки ножевых ранений. Таких примеров – многие тысячи и десятки тысяч.

Проблема эффективной борьбы с преступностью – нерешенная проблема. Ее не решить простым переименованием милиции в полицию. В некоторые годы количество пропадавших без вести людей достигало 70 тысяч в год.

Важнейшая причина роста преступности в России – придавленность в обществе чувств справедливости и норм нравственности, которые оказались «под грузом» событий 1991 года. Прежде считавшаяся общенародной собственность была заработана трудом нескольких поколений людей за счет эксплуатации их государством. В эту собственность внесли свою лепту и те люди, которые в 1991 году были еще живы, но были на пенсии, и те, которые еще работали. Надо понимать, что это была действительно общенародная собственность, и у каждого человека в России была в этой собственности своя доля, оценить которую с помощью ваучера, на который можно купить примерно два кило хорошей колбасы, – обман. Когда появились новоиспеченные неизвестно откуда взявшиеся хозяева огромных предприятий, СМИ, средств добычи, переработки и перевозки полезных ископаемых и многого другого, что было собственностью народа, когда новые хозяева стали переводить по существу народные капиталы за границу и покупать там для себя дома, замки, яхты, в неумеренном количестве, тогда в народе возникло и осело глубокое чувство несправедливости и чувство неприязни к своим алчным соотечественникам, загладить которые, как кажется, нереально.

Нормы нравственности всегда формировались в разные времена на почве справедливости. Несправедливость всегда была «матерью» безнравственности.

Культ безнравственности, начиная с 1991 года, стал оседать в людях, благодаря также средствам массовой информации, в первую очередь благодаря телевидению.

Сейчас, двадцать лет спустя после 1991 года и восемнадцать лет спустя после установления режима Ельцина в 1993 году (расстрел парламента, конец зачатков демократии, установление диктатуры), мы имеем возможность отчетливо представлять в сравнении, что мы потеряли, на кого и как работают СМИ.

Телеэкран стал эфиром катастроф. Чуть ли не каждый день – крушения транспортных средств, пожары, аварии, теракты, сообщения об убийствах. Основную часть времени занимают фильмы американского производства с высокой плотностью насилия и жестоких убийств, а также передачи криминального характера, в которых смакуются подробности жестоких преступлений. Зачем это? В интересах кого?

Ясно, в интересах кого работает эта технология страха и телеужасов: в интересах тех, кому принадлежат СМИ, кому принадлежат экономические и политические высоты в государстве. Эта ситуация призвана сказать каждому: личной безопасности нет, включайте инстинкт самосохранения и не шевелитесь, не вякайте. Вам дают возможность голосовать на выборах, и хватит с вас. Как сказал однажды Каганович после провала Сталина при голосовании на съезде, важно не то, кто как проголосовал, а то, кому поручено считать голоса.