Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем(СИ)

Даллес, красный как варёный рак, не знал, куда девать глаза.

— Итак, господин Даллес! Я категорически запрещаю вам посылать эти ваши грёбаные высотные мишени в воздушное пространство красных и их сателлитов! — президент был готов рвать и метать, он хоть и говорил с деланным спокойствием, но глаза у него были бешеные. — В отношении этого вашего проекта высотного разведчика будет назначено сенатское слушание, на котором мы всё тщательно расследуем и выясним, на что были потрачены средства налогоплательщиков, и почему самолёт, именовавшийся вами неуязвимым, был сбит красными уже во втором полёте.

— И я вам обещаю, господин Даллес, на этих слушаниях вам понадобится уже не такая маленькая баночка с вазелином, а ёмкость побольше! Пожалуй, я попрошу Хрущёва прислать вам галлон вазелина! А теперь оба — вон отсюда!

Обломки U-2 собрали и сложили, как это принято делать при расследовании авиакатастроф, на полу ангара в ЛИИ, выложив из обломков приблизительный контур сбитого самолёта. Вокруг ангара выставили охрану.

Относительно хорошо сохранились передняя и хвостовые части фюзеляжа, двигатель и шпионская аппаратура. В том смысле, что при падении с 60000 футов они были в достаточно плачевном состоянии, но не совсем всмятку.

Когда Хрущёву доложили о собранных обломках, он распорядился собрать в ангаре ЛИИ всех ведущих авиаконструкторов и двигателистов СССР. Перед совещанием он ещё раз перечитал всё, что было в «документах 2012» о самолёте U-2 и его конструктивных особенностях.

Понимая, что конструкторы, учёные и специалисты ЦАГИ и ЦИАМ будут отстаивать правильность выбранных ими решений даже несмотря на очевидные, упавшие с неба факты, он попросил специалистов ЛИИ провести предварительный осмотр и сравнение обломков самолёта, и уделить особое внимание остаткам двигателя. Это была пусть и не совсем «независимая экспертиза», но всё лучше, чем ничего.

Перед совещанием Хрущёв встретился с Главнокомандующим ВВС маршалом Жигаревым и командующим авиацией ПВО маршалом Савицким.

— Вы, конечно, в курсе, что наши зенитчики сбили американского высотного шпиона? — спросил Никита Сергеевич.

— Так точно.

— Я собираюсь устроить большой разговор с авиаконструкторами и двигателистами, — сказал Хрущёв. — Сколько можно? Американцы летают над нашей территорией, как хотят!

— Разведчик был высотный, Никита Сергеич. Наши перехватчики его на этой высоте не достают, — пояснил Савицкий.

— Я в курсе. И дело там не в высоте! Там комплекс причин, как я понимаю.

Хрущёв насупился и замолчал. Маршалы терпеливо ждали.

— Поговорите со строевыми лётчиками в частях. Выясните, какие у наших самолётов недостатки, вплоть до мелочей. Хотя, Евгений Яковлевич, наверняка и сам может сказать, с его‑то опытом. И не только по перехватчикам, по фронтовой авиации, по истребителям, бомбардировщикам, штурмовикам — тоже! Не стесняясь. А потом сформулируйте, наконец, нормальные требования к перспективному фронтовому истребителю, и перспективному перехватчику! И к другим перспективным машинам, разумеется, тоже, но это пару месяцев терпит.

— Я эти требования сам достаточно хорошо представляю, мне аналитики из Генштаба и ЛИИ помогли, — продолжал Никита Сергеевич. — Но будет более весомо, если требования предъявит Главком ВВС, а не партийный бюрократ. Если требования будут разумные, я вас поддержу и Президиум поддержит. Перед совещанием ещё раз встретимся, выводы наши сравним и между собой утрясём.

— Иначе наши конструкторы так и будут лепить трубы с крыльями, заточенные на максимальную скорость, но при этом топлива хватает минут на тридцать, и радар нормальный не воткнуть.

— Всё понятно, товарищ Хрущёв, — ответил, как старший по должности, маршал Жигарев. — К совещанию всё подготовим.

Совещание собрали прямо в ангаре ЛИИ, где на полу и столах вдоль стен были разложены обломки сбитого самолёта. Авиаконструкторы и двигателисты с профессиональным интересом рассматривали их, когда в ангар быстрым шагом вошёл Хрущёв, следом — Шуйский, Серов, Устинов, министр Дементьев, маршалы Жигарев и Савицкий.

— Здравствуйте, товарищи! — поздоровался Никита Сергеевич. — Ну, что? Поздравляю вас, обосрамшись!

Заявление Первого секретаря так контрастировало с победным духом, царившим в ангаре, что все оторопели.

— Не, я не про зенитчиков. Зенитчики, как раз, молодцы. Я про авиацию, — пояснил Хрущёв. — Кто может объяснить, что у нас с истребителями вообще творится? Американцы лезут в наше воздушное пространство, как коты за валерьянкой в открытую форточку! Когда эта херня будет, наконец, пресечена? Сколько можно эту наглость терпеть?

Он прошёлся во внезапно наступившей тишине вдоль исковерканных чёрных обломков.

— Я понимаю, что этот стрекозёл забирается так высоко, что нашим истребителям его пока не достать. Но обычные разведчики летают ниже! Почему не удаётся сбить «Канберру», или RB-47? У нас, вроде, и перехватчики сверхзвуковые появились. И даже ракеты управляемые с прошлого года осваивать начали? Или не так? Что за херня вообще в ВВС и в ПВО происходит?

Конструкторы и военные замерли. Хрущёв славился своим взрывным характером и внезапными крутыми решениями. Хотя он уже во многом изменил свою линию поведения и отошёл от прежних привычек, его всё ещё побаивались. Разойдясь не на шутку, Никита Сергеевич запросто мог разогнать целое КБ, а то и упразднить род войск. Недавний — весной 1956 года — разгон некоторых чиновников от электроники, не осознавших вовремя значения транзисторов, был ещё на слуху.

Однако, «сбросив первый пар», Хрущёв немного успокоился, и дальше разговор пошёл более спокойно.

— Почему наши МиГ-19 не могут достать ни «Канберру», ни RB-47? — спросил он Савицкого, — Ведь воздушные бои с истребителями они ведут очень уверенно?

— Никита Сергеич, МиГ-19 — фронтовой истребитель. Требования к фронтовому истребителю и к перехватчику во многом различаются, — пояснил Савицкий. — Фронтовой истребитель должен быть маневренным, вёртким, с отличным обзором и мощным пушечно—ракетным вооружением. Скорость нужна приличная, а вот дальность… Европа ведь не такая уж и большая. Важнее — способность вести маневренный бой.

— С другой стороны, перехватчик преследует цели, идущие с большой скоростью, на больших высотах. Чтобы их перехватить, ему не столько высокая маневренность нужна, сколько большое превосходство по скорости и приличная дальность. И мощная РЛС, с антенной, которую на фронтовой истребитель типа нашего МиГ-19 просто некуда воткнуть. Даже после модернизации до СМ-12 у него носовой конус слишком маленький. Да и сама аппаратура такой РЛС будет весить в 2—3 раза больше.

— Перехватчику обязательно требуются 4—6 ракет, чтобы иметь возможность провести 2—3 атаки. По Уставу предполагается пускать 2 ракеты, с тепловым и РЛ—наведением, чтобы повысить вероятность поражения цели. А пушка для перехватчика — оружие второстепенное. По современным средним бомбардировщикам, вроде RB-47, пушечные снаряды не слишком эффективны.

— То есть, перехватчик надо делать более крупным, чтобы было куда залить топливо, повесить ракеты, поставить достаточно мощный радар. Обязательно нужна ракета, которая может работать по цели, идущей с большим превышением относительно перехватчика. И соответствующая РЛС, которая может обеспечивать наведение в таком режиме.

— Ясно, — сказал Хрущев, — выходит, что фронтовой истребитель и перехватчик — должны быть два разных самолёта.

— Да.

— Павел Фёдорович, МиГ-19 как фронтовой истребитель вас удовлетворяет?

— После проведённых товарищем Микояном доработок — стало лучше, — признал Жигарев.

— Что за доработки? — Никита Сергеевич оглянулся на Микояна.

— Мы поставили жаростойкий экран между форсажными камерами и топливным баком, для исключения пожаров от перегрева, и новый воздухозаборник, с острой кромкой и регулируемым центральным конусом, — ответил Микоян. — В конусе удалось разместить более мощную РЛСЦД-30, которую товарищ Сухой на свой Т-43-1 планирует ставить.