1923

— Я рад, сказал он, что у Вас это получилось. Не всем это удаётся. Значит Ваша душа чиста - если Вам разрешили прикоснуться к запретному.

Это заявление сильно удивило Николая, так как насчёт чистоты его души у него были свои, причем весьма сильные сомнения. Он знал, что сделал много ошибок, и его поведение в определённых ситуациях резко отличалась от того, каким он хотел бы его видеть. Тем не менее, подумал он, со стороны виднее.

Они закончили завтрак, прерываясь на разговоры о мелких деталях взаимодействия. Потом Николай с Надеждой пошли на Петроверигский, где их должен был ждать Саша. Он действительно стоял около особняка, деловито занимаясь бесконечным шофёрским трудом - что-то внимательно рассматривал в моторе. Они поздоровались, и Коля пошёл к Сушину.

К его удивлению, Алексея в кабинете не было. Зато там сидел молодой человек, и как водится, читал какие-то бумажки. Увидев Николая тот сразу приветливо закивал головой и сказал

— Алексей Николаевич уехал в ЦК. Он сказал, что Вы можете подъехать туда, как только будете готовы.

Это пожалуй к лучшему, подумал Коля - папочка с документами Байера по прежнему лежала у него. Он решил, что её надо передать руководству - пусть они дальше разбираются в своём гадюшнике чья гадюка главнее.

Зато Аршинов, получив новую должность и кабинет, сидел на месте. Ничего не читал, просто пил кофе. Увидев Николая, он обрадовался и стал расспрашивать, как провели выходные. Коля поднял вверх большой палец и этот жест был понят. Степан понимающе улыбнулся и сказал

— А у меня тоже новости. К Френкелю приходили очень интересные люди. Мы посадили своих людей на его квартире - ведь официально он в командировке. Так вот, аккурат в субботу вечером к нему пришёл человек. Ему конечно всё объяснили, но сфотографировали. И кто бы это был, как Вы думаете?

— Ну, если Вы радуетесь - значит человек, которого Вы лично знаете и по фото опознали. Кто же сей запечатленный? Впрочем, давайте догадаюсь. Это Ваш знакомый. Видных чекистов Вы не знаете и они сами бы и не пошли. Приход Вашего сослуживца не укладывался бы в схему за исключением единственного случая - если этот сослуживец однозначно связан либо с бандитами, либо с иностранными организациями. Выходит - либо бандит, либо человек из Варшавской или Лодзинской уголовки.

— Вы остро мыслите

Ещё бы. После такой ночи. Мне бы в телеигру «О счастливчик», может с долгами бы рассчитался.

— Действительно - работник Варшавского отделения. Я с ним работал в 1912 году.

Николай потянулся. Хотелось бегать.

— Значит, поляки. Вот посмотрите - и он дал Аршинову папку. Тот явно владел немецким, потому что не стал ничего спрашивать, а быстро просмотрел одинокую пару листиков.

— Одно к одному. Что будем с этим делать?

— Поедем к начальству - пусть оно решает. У него голова большая, как у лошади. А потом это вопрос политический. А наша заповедь какая - мы работаем, а они принимают решения. Вот и разыграем этюд на тему нашей политической безвредности и покорности.

В ЦК они пошли прямо к Ксенофонтову, потому что искать Сушина было трудно. Того тоже не было, и немного подумав, Николай повёл Аршинова к Сталину. Молодой секретарь - Коля не знал кто, попросил подождать минут сорок. Порешали, что они будут в буфете, и товарищ за ними подойдёт. В буфете взяли себе по чаю и стали обсуждать возможный план действий, если Сталин скажет «Фас» по польскому следу. В итоге план был набросан. Он не баловал разнообразием подходов - за поляком следили и выяснили, где он остановился.

Будущий вождь был в традиционном френче и в сапогах.

— Здравствуйте, товарищ Николай, Здравствуйте, Степан Терентьевич - с чем пожаловали? Надеюсь, что то очень интересное?

— Вот, в субботу передали немецкие военные. Господин Байер -

Николай протянул Сталину папку. Тот взял и увидев немецкий текст вопросительно глянул на Николая. Коля в смущении развёл руками и перевел стрелки на Степана. Тот быстро перевёл. Помолчав некоторое время добавил.

— Здесь в Москве к Френкелю приходил бывший чиновник для особых поручений при варшавском генерал-губернаторе господин Сташевский.

— Это, что резидент поляков?

— Возможно. Мы отследили и установили место проживания. Он живёт под другой фамилией.

— Значит всё-таки иностранный заговор - Сталин задумчиво повертел в руках папку. И что же собираетесь делать?

— Товарищ Сталин, вмешался Николай. Мы ждём указаний. Наша задача донести до Вас информацию, а так как это вопрос политический, то Вам и принимать решение. А наша задача его грамотно выполнить.

— Вот как? - Сталин внимательно посмотрел на Аршинов, потом на Николая.

— Именно так. Если Вы дадите политическую директиву, мы будем действовать дальше в её рамках самостоятельно.

— Это и Ваша позиция? - Сталин смотрел на Аршинова

Ну, Степан, не подкачай. От этого вся судьба твоя зависит.

— Иосиф Виссарионович. Я розыскник. Это как собака. Я умею идти по следу и гонять хоть волков, хоть зайцев. Могу и с кабаном справиться. Но политика не моё дело. Скажут «Фас» буду кусать. Скажут сидеть смирно - буду сидеть смирно. Начальство зачастую имеет свои резоны, нам не всегда понятные.

— И что же, Вы совсем не имеет политических взглядов?

— Иосиф Виссарионович, я, как и всякий русский хочу видеть свою страну сильной и могучей державой. Царское правительство просрало страну, поэтому большевики и пришли к власти. У меня от распада Империи душа до сих пор болит. Вот, пожалуй и всё.

Товарищ Сталин немного помолчал. Затем сказал

— То, что в Москве действует польская резидентура - это большая недоработка ОГПУ. И было бы неправильно в грубой форме нашего вмешательства указывать Феликсу Эдмундовичу на его ошибки. Поэтому Ваша, Степан Терентьевич, задача осторожно, через третьих лиц намекнуть чекистам о действиях польской разведки. Я потом уточню, как конкретно это надо будет сделать. А Вас. Николай я попрошу, как человека не связанного с партией, человека постороннего - встретиться с польским резидентом и убедить его, что курс на сотрудничество с военной разведкой и Товарищем Троцким - курс неправильный. Нам нужны мирные отношения с поляками, а не их вмешательство в наши дела. Я думаю, у Вас получится.

Он завершающе кивнул. Николай и Степан Терентьевич поднялись, отодвигая стулья, Что-то додумав, он напоследок сказал

— Вы знаете, Николай. Мы получили решение Секретариата на инспекцию работы спецотдела. Завтра мы будем посылать туда комиссию - надо проверять, как расходуются партийные деньги. Вы хотите войти участником?

— Нет, Иосиф Виссарионович - Коля понимал, что его появление там поломает работу с китайцами и совсем не обязательно позволит вытащит Ваську. Я думаю, что в моем появлении на спецобъекте не будёт пользы. Вот если Степан Терентьевич - это было бы другое дело. А я пока поищу подход к Глебу Ивановичу с другой стороны. Мне кажется, что может получиться гораздо интереснее.

— Ну что же, пусть будет по Вашему. И Вы правильно сделали, что сразу пошли ко мне с этими вопросами. Я думаю, так надо будет поступать и в дальнейшем

Николаю потребовалось некоторое время, чтобы привести мысли в порядок и подумать, что и как он будет делать. Решение вопроса с Васькой он признал правильным - чего ему светиться на спецобъекте, когда он собирается проникнуть туда в результате мистерии. Это даст ему возможность выполнить заказ китайцев - выйти на злодеев, которые балуются с восточными культами. Сделать это и получить Василия - гораздо более полезное дело, чем просто вернуться с Васькой в 2001 год. Лучше иметь китайцев союзниками - прикосновение к тайнам Востока, которое произошло ночью не давало ему покоя. Правда, с трезвости, всё могло носить более прозаическое объяснение - накачали наркотиками - вот всё и перестало болеть. Тоже самое и с сексом - говорят, что весьма способствует. В общем, в этом надо разбираться - подумал он. Это не сейчас. Сейчас с поляками, Что же нам делать с господином Сташевским. Он случайно не Влад - пронеслась мысль. Это было бы весело. Он бы нам чего-нибудь спел.