Степной рассвет (СИ)

В суете погрузки киносъемочного оборудования, беседа двух киноначальников дергалась как в параличе. То один то другой вспоминали о чем-то важном. Но разговор этот не мог быть отложен, поэтому оба, наконец, отодвинули все дела для обсуждения трудного вопроса.

— Ты хоть понимаешь что через пару недель судьба наша решится?

— Понимаю, Васильич, но не можем мы этих из-за идиотских намеков одну из центровых сцен выкинуть. Только не «Завещание Нестерова»! Другую сцену, может и соглашусь, а эту, хоть режьте меня, не дам! Без таких сцен весь фильм развалится.

— А раньше ты о чем думал? Зачем ты столько ЛИШНЕГО туда напихал.

— О людях я думал! О тех самых пилотах, которые будут это смотреть, и с похожими словами на губах будут за нашу Родину в самолетах сгорать. С теми самыми словами, которые вы выкинуть хотите. Нельзя это резать!

— Израэль, но они же правы. Ведь есть там уже слова про «небо свободы». Вот их и оставь, да и хватит. Ты пойми, ну, никак не может штабс-капитан царской армии давать наставление советским пилотам. НЕ МО-ЖЕТ! И слово "Россия", выпячивать мы тоже не можем. Пойми ж ты, наконец!

— Там оно и звучит-то всего один раз. И вот это как раз еще не поздно переснять. Я ж не ортодокс какой, понимаю. Пусть вместо России там о Родине будет. Родину-то можно вставить?

— Родину можно. Но погоны с Нестерова тебе придется снять! Если уж без него в кадре совсем никак, то он должен перестать быть офицером хотя бы в нашем фильме. Насчет этого я еще попробую как-то договориться. И вот что… Ты сам все такие моменты тщательно пройди-просмотри. САМ. Нас и так уже, почем зря, клюют, за каждый раз, как мужики в кадре перекрестятся. В общем, Изя, сделай так, чтобы в нашем фильме золотопогонники положительно не выглядели. Сделай, или ты сам всю нашу работу под хвост коту пустишь…

— Ладно, Васильич, не переживай. Все я сделаю как надо, не подведу.

— Дров там не наломай. В Ташкенте меня с вами не будет. Так что, гляди.

— Нашли о чем беспокоиться!

— Кстати готовые натурные съемки «Ташкент-фильм» нам подарит. Я договорился.

— Здорово, значит неделю сэкономим.

— К концу месяца жду вас назад. Помни – две недели и уже показывать придется. Монтировать будем на ходу. Первыми смотрят ВВС и НКВД, а дальше может и Самому будут показывать.

«Если все делать по совести, то я бы нашу первую и такую трудную картину лучше курсантам летных училищ бы показал. Для них и для аэроклубовцев это фильм. Но тебя я не подведу, товарищ директор. Вот только, Леонид Васильевич, резать этот фильм я все равно никому не дам. Буду убеждать, пока сил хватит…»

Группа блиндированных «Кирасиров» все еще готовилась к вылету, когда эта привычная работа была грубо нарушена. Неожиданно пришел приказ, из-за которого вылет штурмовиков был отложен, и авиабазу закрутил очередной безумный хоровод аэродромной суеты. В первые минуты понять что-либо было непросто, слухи ходили один фантастичнее другого. От историй, что какой-то аэродром разбомбили и всю технику перегоняют к ним, до сказок про переподчинение всей авиабазы новому начальству. Однако, как ни изгалялись в своем творчестве местные знатоки-острословы, но спустя некоторое время уже вся авиабаза знала более-менее вменяемые новости. «Прибывает новая техника с пилотами». А через полтора часа нежданные самолеты стали по одному садиться на полосу.

Капитан Ванин то и дело рычал на техников, которые по его мнению слишком медленно отгоняли на стоянки только что приземлившиеся самолеты. Капониров не хватало, и сейчас технику пока просто выстраивали с трех сторон летного поля. Самолеты размещались словно бы в два растянутых ряда, один ряд чуть ближе к ВПП, другой чуть дальше. Но вылет из заднего ряда был свободен так как машины стояли в неровном шахматном порядке. Подставлять выстроенные по линейке самолеты под вражеский авиаудар командование авиабазы не собиралось. Ввиду новизны задачи по приемке такого количества техники не хватало также средств маскировки, поэтому пришлось резать на куски маскировочные сети и пользоваться всем, что попадалось под руку. Вокруг стоял гул недовольных и деловитых голосов, то и дело перекрываемый очередной матерной тирадой. Подошедшего командира прилетевшей эскадрильи, Ванин не совсем вежливо, парой слов отправил размещать его воинство в казарме. Времени болтать с пришлыми пилотами у него не было. Уже буквально через десяток-другой минут ожидалось возвращение Горелкина из разведвылета, а тут образовавшийся на летном поле муравейник из двух прилетевших дюжин уже больше часа все не мог рассосаться по стоянкам.

— Серегин! Военинженер ко мне!

— Тащ капитан…

— Что там у вас за сборище у трех прилетевших машин!? И почему твои оружейники до сих пор из первых двенадцати снаряды еще не выгрузили?!

— Да там, товарищ капитан, как раз техники с той нашей первой пушечной семерки «ишаков» нашим оружейникам показывают, как эти ШВАКИ обслуживать. К первым-то семи пушечным «ишакам», они нас даже не подпускали, форс держали. А сейчас поняли, что на них одних вся эта орава свалилась, и скоренько так секретами делиться принялись. Минут через десять-пятнадцать они свои лекции закончат, и я бегом всех своих эти вновь прибывшие борта разряжать отправлю.

— А крепления и проводку для ракетных блоков и бомбодержателей, как быстро твоим поставят? И, кстати, на наши спарки ведь тоже надо ставить.

— К завтрашнему утру часам к десяти справимся, если людей добавите.

— У Саши людей бери сколько надо. А мало будет, так хоть всю полынкинскую охрану, кроме тех кто на постах, привлекай. Но чтоб все к ночи сделали! Гляди у меня. Завтра к семи утра обе эскадрильи, должны быть полностью снаряжены боекомплектом. А наша особая, чтоб через три часа была полностью к бою готова. Все понял?

— Так точно, товарищ капитан! Разрешите идти?

— Бегом!

Начтех устало протер вечно слезящиеся от пыли глаза и кинулся к другому подчиненному.

— Александр Владимирович, ну ты-то хоть моторы к установке подготовил?

— Есть такое дело, Алексей Петрович! Все двадцать четыре расконсервировали. Только, что же это, Алексей Петрович получается? Мы же теперь сами почти без замены остаемся. После переустановки гостям моторов, у нас только семь запасных М-62 останется. Зато М-25 теперь девать некуда будет. А самолетов у нас теперь вдвое больше станет, так что вскоре могут и проблемы с ремонтом возникнуть.

— Знаю я все эти проблемы! Еще тридцать моторов уже заказал, говорят вагон на станцию послезавтра прибудет, так что еще через два-три дня их подвезут. И транспортник с техниками уже летит.

— Вот это дело! Алексей Петрович, это что же нашу особую теперь в полк превратили?

— Если б я знал, Саша. Начальство приказ отдало самолеты и людей принимать. Сказать сказало, но ни хрена ж не объяснило толком! Вон Олегыч и тот весь в непонятках на задание улетел, так от меня ты тут чего хочешь?!

В небо взлетела красная ракета, и оба командира рукастого наземного воинства, приложив руки к полям своих панам цвета хаки, стали пристально вглядываться в закладывающие круг над аэродромом самолеты. В это время с полосы спешно убирали очередного пушечного «ишака». Р-10 комэска возвращался из очередного боевого вылета на свой на этот раз переполненный пришельцами аэродром. Его сопровождали два чужих «ишака»…

Сразу после беседы с начальством старший майор госбезопасности Давыдов отправился к проектировщикам. Указания наркома о подборе кадров он решил выполнять поэтапно. Для начала перед перспективными специалистами-сидельцами следовало поставить довольно простые задачи, а уж потом разводить их по самостоятельным темам и проектам. Вот и сейчас он отобрал небольшую группу и решил проверить их в деле.

— Граждане инженеры. У меня, да и у начальства за последнее время сложилось мнение, что не все из вас заняты делом действительно соответствующим вашим главным способностям. Мы думаем, что вы способны на большее. И партия готова дать вам шанс доказать нам это.