Люди войны (ЛП)

— Комиссар Молла?

— Его здесь нет, — сказал человек. — А вам какое дело?

— У меня приказ для комиссара.

— Приказ? — Человек улыбнулся щербатым ртом. — Он говорит «приказ», — на этот раз он обратился к своему собутыльнику, тощему офицеру с прямоугольниками лейтенанта на плечах [88]. — Ну, Молла не легко принимает приказы, — человек рассмеялся, а затем кашлянул, прочищая горло, и сплюнул на пол.

Орлов медленно подошел к ним.

— Где он? — Тихо спросил он. В его голосе слышался намек на угрозу, и грузный человек нахмурился.

— Я же сказал, Молла не принимает приказы. Он комиссар, или ты не слышал? Он отдает приказы, и вам лучше выполнять их. Ваш значок на шапке здесь не имеет никакого значения [89].

- Это так… — Орлов достал пистолет, затем медленно потянулся к бутылке другой рукой и поднес ее ближе. Это был коньяк, которым был известен этот регион, и он сделал глоток. Двое были явно не рады.

— Ничего так, — сказал он. — Может, заберу ее себе. А может, разобью об чью-то башку. — Он убийственно посмотрел на толстяка. — Спрашиваю еще раз. Где Молла?

— На дороге, с колонной грузовиков, — быстро ответил толстяк. — Пасет там женщин, как всегда — он из людей Берии. Слышали о нем, да? Берия большой человек. Хотите найти Моллу, ищите грузовики с женщинами. Он будет где-то рядом. — Он пристально посмотрел на Орлова, сделавшего еще глоток коньяка. Затем с грохотом поставил бутылку на стол.

— Спасибо, товарищи, — сказал он и вышел.

Час спустя он подошел к длинной колонне грузовиков, остановившихся на обочине дороги, ведущей на север от города. Мужчины носили коробки с едой и водой из старых зданий и складов у дороги. Внутри машин он видел женщин, молодых и старых, жавшихся в тени, и понял, что мог найти здесь свою бабушку.

Орлов просунул голову в кузов первого грузовика.

— Аня Канина? — Спросил он, глядя на пожелтевшие лица женщин, сидевших на деревянных скамейках вдоль бортов. В их глазах был заметен страх, но ни одна не произнесла ни слова. — Я ищу Аню Канину. Кто-нибудь видел ее? — Единственным ответом стало молчание, так что он направился к следующему грузовику, получив тот же ответ.

Через пять грузовиков он заметил девушку, немного подавшуюся глубже в тень, когда он назвал это имя, и сердце забилось чаще. Могла ли это быть она? Он наклонился ближе, чтобы ее рассмотреть, отметив молодость и длинные светлые волосы, о которых дед всегда говорил. «О, твоя бабка была настоящей красавицей, Гена… Волосы, как золотистый шелк…» [90]

От облегчения он широко улыбнулся и попытался запрыгнуть в машину и обнять ее. Тем не менее, она явно была напугана, отвела взгляд и попыталась забиться глубже.

— Аня Канина? — Торжественно сказал он.

— Оставь ее в покое! — Вмешалась седая старуха, вытянув вперед тощие руки в защитном движении. — Вам что, мало? Скажи комиссару, чтобы нашел кого-то другого, ублюдок! Да! Стреляй в меня, есть хочешь, но вы больше не обидите эту бедную девушку. Вам придется сначала вытащить отсюда мой труп! Оставьте ее в покое!

От услышанного Орлов снова ощутил приступ гнева. Комиссар… Молла, урод! Sookin syn! Он резко развернулся, сжав зубы, крепко обхватив рукоять револьвера в кармане, и направился к старому складу, откуда люди носили продукты с отблесками темного пламени в глазах.

— Эй! Ты что здесь делаешь? — Голос незнакомца был резким и требовательным. Он увидел шестерых человек в темных плащах и черных ушанках с пистолетами-пулеметами ППС [91], висящими на плечах на тонких кожаных ремнях.

— Комиссар Молла? — Орлов решил пойти в лоб.

— А вы кто такой?

Орлов подошел к ним, ощущая, как сердце бешено колотится. Волнение от поисков своей бабушки перешло в еле сдерживаемый гнев.

— У меня пакет для комиссара, — сказал он, хмуро взглянув на них.

— Я возьму его.

Орлов увидел на рукавах человека знак различия НКВД в виде трех золотых галунов на красном сукне. Судя по значку на фуражке, это был полковник. Он пристально осмотрел Орлова с ног до головы [92].

— Вы комиссар Молла? — Палец Орлова скользнул на спусковой крючок пистолета в кармане. Двое других напряглись. Он понимал, что если выхватит оружие и застрелит этого человека, то и самому ему не жить, но его это не волновало.

— Молла дальше по этой дороге. Если у вас есть пакет для него, дайте его мне. Я прослежу, чтобы он его получил.

Орлов покачал головой.

— Прошу прощения, товарищ полковник, но мне было сказано передать его комиссару лично. Где он?

Полковнику это не понравилось. Он был человеком, который привык, что другие делают то, что он им говорит, без каких-либо колебаний или сомнений. Он был, как намекал толстый человек из кирпичного дома, человеком Берии. Лаврентий Берия был пресловутым руководителем госбезопасности, и имел очень мерзкие привычки, в частности, он часто оправлял людей обследовать деревни на предмет молодых красивых женщин, в особенности на своей прежней родине, Кавказе. Полковник положил руку на бедро и посмотрел на Орлова с очевидным гневом.

— Вы меня не слышали, капитан?

Орлов отметил кожаную перевязь, пересекающую грудь полковника, выступающий воротник, толстый черный пояс с золотой звездой на квадратной пряжке, штаны над черными кожаными сапогами. Еще один проклятый офицер, подумал он, сжимая рукоятку револьвера.

Хаселден заметил в бинокль группу людей НКВД, схвативших еще одного высокого человека, и что-то ему показалось неправильным. Группа явно испытывала напряжение, а один из них зашел задержанному за спину, наставив на него пистолет-пулемет. Что-то было не так. Он подрегулировал фокус, присмотрелся, и подумал, что это мог быть их объект. Он был на голову выше остальных, и форма его тоже была иной. Было очевидно, что он не был из числа других энкавэдэшников, которых они наблюдали у склада из своего укрытия.

— Черт, Сазерленд! Посмотри! Это может быть наш человек?

Сазерленд взял бинокль, аккуратно стараясь не поймать объективами солнце. Он присмотрелся и вздохнул.

— Может так, а может и нет, — сказал он. — Слишком далеко, чтобы можно было толком его рассмотреть.

— Но все довольно подозрительно. Похоже, там какие-то проблемы.

Их разговор внезапно прервался тревожным звоном церковного колокола. Сазерленд обернулся, вновь сосредоточив внимание на далекой реке на западе.

— Да ты что… У нас гости.

Он не успел договорить, как раздался далекий, словно жалобный звук пулеметного огня, а затем свист падающего снаряда. Грохнул взрыв возле реки к югу от города, затем еще и еще.

Хаселден знал этот звук. Это были немецкие 8-см минометы «Гранатверфер 34». Это оружие снискало грозную репутацию за хорошую дальность, точность и скорострельность, хотя, более вероятно, за навыки людей, использовавших его. Хаселден понимал, что это был просто прикрывающий огонь — стрельба велась на слишком большую дальность, чтобы это было что-то другое — но пулеметы вели огонь, что значило, что пулеметчики видели, в кого стреляли.

— Похоже, джерри ломятся сюда, — сказал Сазерленд.

— Это точно, — ответил Хаселден со стальным взглядом.

Первые выстрелы ударили рядом с группой НКВД-шников очень быстро. Трое направили оружие на Орлова и затолкали в кузов грузовика. Хаселден лихорадочно соображал.

— Слушай, Дэйви, если это наш человек, то они вывезут его из города на север, если мы не вмешаемся немедленно. — Его свистящий шепот передавал срочность. Он потянулся за автоматом «Стэн».

— Нет, ну не можем же мы проделать этот путь зря, — твердо сказал Сазерленд. — Давайте разберемся. — Он посмотрел через плечо, подавая знак сержанту Терри, который заложил снаряд в ствол PIAT и вставил магазин в верхнюю часть легкого пулемета Bren [93]. На сержанте была огневая поддержка, и по команде Сазерленда он открыл огонь по кабине грузовика короткими очередями.