Торпедой - пли!

Дмитрий Николаевич расхохотался.

— Точно что бред. Как же ты там окажешься?

— Пусть они меня подберут, как потерпевшего кораблекрушение.

— Какого крушения, Толя?

— Это что, командир? — Долгов ткнул в отметку на карте.

— Я тебе уже говорил — это первая жертва. Называется «Кристофер Ньюпорт».

— Вот — значит, я с него.

— Ну ты даешь! Это американский пароход.

— Ну и что? На нем не может плыть русский? Послушай, командир, это гениальный план! Вы высадите меня на спасательной лодке по курсу танкера, сразу, как утопят американца. Меня подберут. А вечером, когда будет налет торпедоносцев, я спасу наших персонажей. Вы в это время уходите и топите «Тирпиц», а потом возвращаетесь за мной! Разве не гениально?

— Не гениально. Во-первых: как ты объяснишь — откуда ты взялся на американском пароходе? Не перебивай! Во-вторых: откуда ты знаешь — куда ударит торпеда и где не нужно стоять. В-третьих: все это действительно бред, и я не хочу даже его слушать!

— Тогда, командир, пошли извиняться перед Рябининым.

— Тьфу ты! Толик, это чистой воды авантюра! Если бы я хотя бы на миг во все это поверил, не переживай, ты уже сейчас болтался бы в спасательной шлюпке, ожидая танкер. Но я не верю, и ты не можешь ответить на мои вопросы.

— Да как же я отвечу, если ты мне не даешь! На американском пароходе я мог оказаться потому, что в один край добрался на советском пароходе, а теперь обратно домой добираюсь на американском! Да и кто там это спрашивать будет?! А торпеда ударит туда, где будет находиться Рябинин! И моя задача его оттуда убрать за минуту до взрыва. Командир, вот и все! — Долгов театрально поднял вверх руки. — А с «Тирпицем» вы и без меня управитесь. Убедил?

— Дай подумать. И ты готов попробовать, что такое взрыв торпеды?

— Ну что же, потом штаны вытряхну и вам расскажу — каково это.

— Ты зубы не скаль. Я еще не согласился. Ну давай на минуту представим, как все это может быть. Тебя подбирает танкер, ты вешаешь им на уши про то, как ты попал к американцам. Затем день шляешься по судну, а вечером ждешь налет авиации и спасаешь двух членов экипажа, не забыв после этого вытряхнуть штаны. Так?

— Так.

— А вот теперь представь: я капитан танкера. И я тебя поднял из воды и спрашиваю: а как был уничтожен американский пароход? Ответь мне просто так, мил человек, ради интереса.

— А как он был уничтожен?

— А я не знаю! — Дмитрий Николаевич указал на книги на столе. — И здесь об этом ни слова. Мелочи, Толя! Они губят даже самую красивую, но плохо отполированную версию.

— Может, Рябинин знает?

— Не думаю. Про танкер «Азербайджан» он знает. А вот про остальных… — командир пожал плечами, но нажал тумблер громкой связи и произнес в микрофон: — Матросу Рябинину прибыть в каюту командира!

Дмитрий Николаевич рассеяно посмотрел на карту и задумчиво сказал:

— Есть еще вопросы, на которые хотелось бы знать ответ. К примеру: куда все-таки угодила торпеда? Что стало с остальными американцами? Вдруг наши кого-то подберут с парохода. Вот комедия будет. Спросят американцев, а они тебя в глаза до этого не видели! Что скажешь, Толя? Прятался в трюме, пока судно тонуть не начало? То-то же!

Возле раскрытой двери командирской каюты, переминаясь, появился матрос Рябинин.

— Заходи, Саша, — Дмитрий Николаевич поманил его пальцем. — Мы вот все думаем, как спасти твоего деда. Многого не знаем, и из-за этого вся операция вроде бы как медным тазом накрывается. Сможешь помочь — спасешь деда. Нет — извини, я в омут головой не полезу.

— Спрашивайте, товарищ командир!

Губы Рябинина задрожали, на глазах заблестели слезы. Старпом с командиром переглянулись.

— Да ты успокойся, присядь, водички выпей. Мы же не отказываемся. Просто детали нужно уточнить. Вот, например: ты знаешь, кого первого утопили в конвое?

— Знаю, товарищ командир. Это было американское судно. Везло грузовики и станки.

— Вот. Уже неплохо, — Дмитрий Николаевич, соглашаясь, кивнул. — А как его утопили? Знаешь?

— Был туман, и с корабля не заметили, как на них в атаку вышел «Хейнкель-115». Он сбросил две торпеды, и одна из них попала в машинное отделение американского парохода. Экипаж пересел на шлюпки, и его подобрал английский танкер.

— Английский, говоришь? А не наш?

— Нет. Это точно. «Азербайджан» был далеко от торпедированного судна.

— А пароход назывался «Кристофер Ньюпорт», — Дмитрий Николаевич поставил пометку на карте. — Как видишь, Рябинин, я тоже кое-что знаю.

— Верно, товарищ командир. Я не говорил его название, потому что думал, вам такие мелочи неинтересны.

— Ну ты даешь! — не сдержавшись, восхищенно воскликнул Долгов. — Ты все рассказывай, что знаешь. И вообще, почему не ты эти книги пишешь, — старпом хлопнул рукой по возвышающейся на столе стопке, — А те, кто ничего не знает?

— Я обязательно напишу, — серьезно ответил Рябинин. — Но позже. А пароход этот, брошенный экипажем, еще долго дрейфовал. Пока на него не наткнулась и не добила немецкая лодка.

— Вот так-то, командир! — восхитился старпом. Будто и не Рябинин, а он сам блистал перед командиром знаниями. — Вон кого надо было сразу к нашему плану подтягивать.

Дмитрий Николаевич тоже не смог удержаться от удивления. Таких подробностей он ни в одной книге не видел.

— Саша, ты нам проясни два важных момента. Это, если что-то еще забыл про американский пароход, и про то, как атаковали наш танкер. От точности твоих знаний, возможно, будет зависеть жизнь нашего старпома.

Заметив непонимающий взгляд Рябинина, командир улыбнулся:

— Да, Саша, это так. Мы хотим забросить капитана третьего ранга Долгова на наш танкер, чтобы он спас твоего деда. И кстати, откуда ты знаешь такие подробности? Я надеюсь, ты их не выдумываешь?

Рябинин густо покраснел и смущенно начал оправдываться:

— Нет, товарищ командир. Я в семье поздний ребенок, и мне уделяли много внимания. Меня учили старшие братья, а особенно папа. Он считал, что я должен знать историю. И не такой, как ее нам подают, а как было на самом деле. А подробности я знаю, потому что их рассказывали моему отцу бывшие моряки с «Азербайджана». Они приглашают его каждый год на встречу ветеранов конвоев. Как бы взамен моего деда. И они к нам в Санкт-Петербург часто заезжают.

— Ну ладно, ладно, — примирительно произнес Дмитрий Николаевич. — Я не хотел тебя обидеть. Просто удивительно, когда ты говоришь про самолеты, о которых я даже не слышал.

— Мы с папой делаем модели военной техники, и «Хейнкель-115» я знаю, потому что в нашей коллекции он есть. Это поплавковый торпедоносец, способный садиться и взлетать с воды. Кстати, ветераны рассказывали моему отцу, что когда торпеда попала в американский пароход, то зенитки кораблей эскорта сбили другой, такой же самолет. Он упал в воду, и экипаж выбрался на резиновую лодку. По ним начали стрелять, но под огнем рядом сел другой торпедоносец и спас экипаж.

— Да… Удивительно. Впрочем, никто не спорит, герои есть везде. А вот как погиб твой дед? Это известно?

— Смутно. Папа пытался выяснить, но никто точно не знает. После взрыва все бросились заделывать пробоину, а потом, когда осмотрелись, деда уже не было. Все склоняются к тому, что его выбросило за борт. И найти его уже не смогли.

Рябинин на мгновение умолк, а затем вдруг задрожавшим голосом попросил:

— Товарищ командир, а можно мне с товарищем старшим помощником?

Дмитрий Николаевич поднял брови, а Долгов громко расхохотался.

— Нет-нет, Саша! — старпом обнял Рябинина за плечи. — Не будем еще сильнее все запутывать. И так такая чехарда, что без стакана не разберешься. За предложение — спасибо. Но я уж как-нибудь сам. Ты лучше скажи — а как с этой радисткой получилось? С женой капитана. Или ты не в курсе?

— Мария Изопова находилась в момент взрыва в радиорубке и была тяжело ранена. К сожалению, ее спасти не смогли.

— А деда твоего как звали?