Четвертый крестовый поход

Особого упоминания заслуживают две их них. Во-первых, это церковь Святых Апостолов, о которой Робер де Клари пишет, что она была богаче и прекраснее Святой Софии. [343] Она была построена при Юстиниане, и в ней находились могилы многих императоров, равно как и мощи святого Андрея, святого Луки и святого Тимофея. Кроме того, как мы уже отмечали, она послужила образцом для создания церкви святого Марка в Венеции.

Другая церковь, о которой необходимо сказать и которая (в отличие от церкви Святых Апостолов) сохранилась до нашего времени, относилась к монастырю Христа Вседержителя, известного теперь как Зейрек Каму. Церковь располагается посреди комплекса, основанного императором Иоанном Комнином около 1118–1136 годов. [344] В характерном византийском стиле на участке расположились различные организации: монастырская община, крупное поселение духовенства, совершающего службы для мирян и больница на пятьдесят человек, в штате которой состояло 76 человек медицинского и 27 обслуживающего персонала. [345] Для сравнения с западными традициями можно напомнить, что больница св. Иоанна в Иерусалиме в XII веке могла принять до тысячи пациентов — но врачей в ней было только четверо. [346]Сегодня в монастыре Вседержителя располагается действующая мечеть, на которой видно губительное воздействие времени. И все же колоссальные дверные порталы ржаво-коричневого цвета возвышаются по-прежнему гордо, а там, где некогда была главная церковь (сейчас это молельный зал), на сводах под самой крышей все еще видны небольшие кресты. Этот комплекс стал семейным мавзолеем династии Комнинов, однако гробницы Иоанна и I Мануила Комнинов давно исчезли, хотя около 1750 года они все еще существовали и выставлялись во дворце Топкапи. [347]

Еще одной важной постройкой Константинополя, хорошо знакомой путешественникам с Запада, был второй по значимости императорский дворец — Влахерн, расположенный на укрепленном участке в северной части городского обвода. Он начал создаваться императором Алексеем I (1081–1118) и зачастую использовался наряду с Великим дворцом (Буколеон) в качестве центра императорской власти, а также в качестве места для приема гостей. Из-за его расположения такие правители, как Мануил Комнин, страстно влюбленный в охоту, пользовались им сравнительно часто, поскольку оттуда можно было сразу оказаться за пределами города. Влахерн был удобен и тем, что располагался неподалеку от основного святилища Девы Марии, покровительницы Константинополя, а кроме того, являлся наиболее безопасным местом во время гражданских волнений, поскольку был сравнительно отдален от своенравной городской толпы. [348] Одо из Дейла видел этот дворец в 1147 году:

«Его внешний вид так прекрасен, что трудно подыскать сравнение, но внутреннее убранство превосходит все, о чем я могу помыслить. Повсюду он искусно разукрашен золотом и разноцветными росписями, пол сделан из мрамора, уложенного с удивительным мастерством». [349]

Алексей I создал во дворце роскошный тронный зал. Вероятно, именно он использовался для приема посланников. Уильям Тирский посетил дворец примерно двадцатью годами позже Одо и поведал о драгоценных занавесях, бесчисленных слугах, нарядах и царских облачениях, украшенных множеством драгоценных камней и жемчуга, равно как и об «огромном количестве во дворце золотых и серебряных предметов несказанной стоимости». [350]

Город, на который в июне 1203 года взирали крестоносцы, поражал не только прекрасными зданиями и знаками императорской власти. Главным источником благосостояния Византии служила торговля — то есть и налоги от нее. Вдоль обращенной к Золотому Рогу стороны города разместились многочисленные общины торговцев. Константинополь был центром торговли как для самой Византийской империи, так и для всего бассейна Черного моря, Средиземноморья и Западной Европы. У каждого из таких итальянских городов, как Венеция, Амальфи, Пиза и Генуя, имелись здесь населенные согражданами небольшие кварталы, которые использовались в качестве складов и портов для ввоза и вывоза товаров в Константинополь.

На другой стороне Золотого Рога, соединенной со столицей паромной переправой, в пригороде Галата селились представители таких слоев общества, от которых горожане предпочитали держаться подальше. В 1171 году Вениамин Тудельский сообщал об общине, состоявшей примерно из двух с половиной тысяч евреев, многие из которых занимались обработкой шелка. Они были достаточно состоятельны, несмотря на то, что греки притесняли и оскорбляли евреев. [351] Кроме них там селились кожевенники, вынужденные покинуть город из-за зловония, связанного с их ремеслом, а также больные проказой, переселенные сюда из-за опасений заразиться.

В огромном Константинополе можно было найти и большие участки, густо заселенные беднотой. Их жители питались милостыней или выполняли грязную работу в многочисленных городских учреждениях. Одо из Дейла писал, что там царят «грязь и зловоние, а зачастую и постоянная темнота, поскольку здания богачей отбрасывают на улицы тени, так что темнота и грязь остаются уделом нищих и путешественников». [352] Примерно во времена Четвертого крестового похода Иоанн Цетсес описывал собственное жилище, приютившееся между расположенным выше жильем священника, обремененным многочисленными детьми и поросятами, и крестьянским сеновалом ниже. [353]Такие люди зачастую селились в переполненных деревянных бараках. Лишь у состоятельных граждан была возможность жить в хороших домах или небольших особняках. Из практической необходимости в городе возникали школы, общественные бани, приюты. Константинополь испытывал недостаток в водных источниках, и водоснабжение было одной из насущных потребностей, которую правители решали с помощью постройки огромных акведуков и цистерн.

Византийцы продолжали использовать и то, что осталось со времен римского владычества. Самым ярким примером может служить величественный акведук Валента (364–378), фрагмент которого длиной в полмили по-прежнему красуется в северной части центра города. До наших дней сохранилось и несколько гигантских подземных резервуаров, самый известный из которых, носящий название Цистерны Базилики, относится ко временам правления Юстиниана. Он расположен неподалеку от Святой Софии и дает представление о фантастических размерах муниципальных сооружений той эпохи. Громадный резервуар имеет 224 фута в ширину и 150 футов в длину, а опорами ему служат 336 колонн. В нем могло содержаться до 2 800 000 кубических футов ^{31} воды, которая доставлялась с Черного моря за 12,5 миль.

Основную массу населения Константинополя составляли те, кого Никита Хониат называл «толпой». Эту массу представителей низших слоев общества умиротворяли и развлекали игрищами на Ипподроме, в остальное время она была беспокойна и искала собственных выгод, оказывая поддержку сменявшим друг друга режимам и правителям 1180-х годов. [354] Само по себе огромное количество людей заставляло императоров обращать внимание на их настроение и потребности. Населения в городе было столько, что Ральф Когсхолл, монах из Эссекса, живший в начале XIII века, считал: «Люди, досконально знающие этот город, уверяют, что в нем больше жителей, нежели в области от города Йорка до реки Темзы (около 195 миль)». [355]