Командир (СИ)

   После урегулирования вопросов с местными и ухода их к себе в весь, началось то, ради чего прибыли в усадьбу. В ярмо, образец которого Золотым заранее передал в Курковку, впрягали по паре волов, которых привязали к дышлу своеобразных 'воловьих трейлеров' или как их уже успели прозвать остряки из попаданцев 'V трейлеры'. Представляющих из себя две пары лыж, скрепленных попарно брусьями, а лыжные пары соединили между собой одной жердью. Ширина их колебалась от двух с половиной до трех метров, а длина от трех с половиной до четырех. Пара волов без напряга всех своих воловьих сил вывозили 'V трейлер', сорвав его с невысоких и не больших чурбачков. Груз состоял их плиты от забора и стакана фундамента. Сверху на груз догружали по не большой копне сена. Начали расконсервацию хранилищ техники. С колесной техникой проблем не было. Жестко к капотам автомобилей или под переднею часть прицепов или полуприцепов или трейлера, крепился передок на лыжном ходу. От передка отходили либо дышло для волов, либо оглобли для лошадей. Вот и готов механизм для перевозки. С гусеничной техникой пришлось подумать. И если экскаватор загнали на трейлер, то для бульдозера пришлось изготовить специальную платформу на лыжах. На все лыжи передков, платформ, саней-розвальней и 'V трейлеры', не пожалев кричного дрянного железа, отковали и набили полозья, для улучшения скольжения. Слепцов перевернув груз в кузове МВДешного КАМАЗа, нашел и изъял оба комплекта БПЛА, с которыми и заперся в амбаре-мастерской Куркова. Взяв в помощь для разбора с инструкцией по обслуживания комплексов и обучения работы с ними, Крупнова, Семенович и Ивушкину. На четырех из пяти КАМАЗов, на освободившиеся после отсоединений полуприцепов платформы, настелили доски, взятые со стройки. На полученные таким образом подобия кузовов загрузили банки, склянки с соленьями и вареньями Ирины Викторовны, переложив их и укрыв сеном. Пустую стеклотару так же погрузили к заполненной. Один КАМАЗ использовали для загрузки оборудования мастерской и кузни Куркова. В полуприцеп, предварительно освободив его от поддонов с кирпичом, перегруженных автокраном в 'V трейлеры', загрузили мебель и другое имущество семейства Курковых, в том числе и доставшуюся Ирине Викторовне от матери швейную машинку. В пятый КАМАЗ мастерскую, загрузили тридцать мешков картошки, забив всю будку, оставив у входа небольшое пространство, на которое установили печку на опилках. Оставшуюся картошку не полный десяток мешков, забросили в один из КАМАЗов, укутав её толстым слоем сена. Не оставили гнить и автомобили с фестивального луга. Еще по осени Курков со своей группой стащили их в одну кучу и поставили по мере сил на консервацию, отсоединили и сняли аккумуляторы, радио, магнитолы и радиостанцию с милицейского УАЗа, перенеся их к себе на усадьбу. Поставили транспорт на чурбачки, приспустив колеса. Укрыли их от постороннего взгляда срубленными кустами. На которые впоследствии набросали сена, соорудив над автомашинами своеобразные шалаши. Снимали радиоприборы с авто с согласия их невольного соседа Никиты Хомяка, принесшегося с ними работника мэрии Санкт-Петербурга и владельца домишки в деревне Келыма 21 века, в которой он, но уже 16 века, и стался жить в освободившимся после смерти предыдущих жильцов домике. Никита не возражал по снятию с автомобилей оборудования, даже с принадлежащего ему лично 'Доджа'. Сам забрал с него инструмент, стекла. Но с чужих авто ни чего не взял. По получению радио о выходе к ним Черного со товарищами, курковцы сняли с автобуса укрывавшие его ветки и сено и начались его подготовкой к дороге. Обшили борта, крышу, перед и заднею часть, листами фанеры, оставив только десяти сантиметровые щели, в верхней части окон, для освещения. Соорудили из этой же фанеры в задней части автобуса туалет. Взяв для этого старый унитаз из сарая Куркова, слив устроили по методу ОАО РЖД, по трубе на дорогу. В другом углу задней части поставили печку-буржуйку, топящейся дровами. В дороге возможно и чайку вскипятить. Оба вагончика очистили и подремонтировали, поставили по печке на опилках для отопления. Добавили нары в два этажа. После вывода из хранилища автобуса на базе УРАЛа, в него поставили подобную печь, а туалет там был устроен ранее, согласно проекта. Заготовили еще два десятка печей на опилках, для установки в вагончики для перевозки грудных детей с их мамашами, которые и загрузили в один из КАМАЗов. Девять вагончиков, используя доски со стройки дама Куркова- младшего, построили сами, установив в них данные печи и оборудовав двух этажными нарами. В вагончик без тесноты входили пара десятком мамаш с грудничками. Вся техника и полуприцепы с прицепами после загрузки закрывали пошитыми из тряпья пленными сервками чехлами. Один 'V трейлеры' перестроили, приспособив его для перевозки коровы с бычком из усадьбы и другой живности, свиней, кур. Все-таки для 16 века это были не возобновляемый ресурс генов. Таких пород в это время еще не было.

   И вот на утро пятого дня от прибытия Черного с обозом в Курковку из ворот усадьбы вытянулась длинная цепочка возов, большинство из которых ни кто из аборигенов ранее не видел. Курков принял от назначенного старшим десятником сына старосты, Федора и двух десятках новых боевых холопов, остающихся на охране и обороны покидаемой усадьбы, клятву лечь костьми, но не отдать в чужие руки боярское имущество. Часть из возов была покрыта старым полотном с лежащими на них клочками сена и пучками веток, торчащими из возов. Всего караван состоял из пятидесяти девяти возов. Из которых только четырнадцать были запряжены конями. По паре 'Советских тяжеловозов' влекли два вагончика-бытовки, две тройки были запряжены в оба автобуса. По паре коняшек, арендованных у местных пейзан до Старой Руссы, или приведенных Архипом из Новгорода везли девять домиков для грудничков. Пару домика для грудничков заняли в обозе своими семьями две вдовы, из прокопьевской веси с семью детьми, увязавшиеся за Курковой. После ухода основной группы реконструкторов в Ливонию, Прокопий привел первую с детьми, якобы в помощь по хозяйству боярыне, по женской работе. А по правде просто избавился от лишних ртов. А вскоре в помощь первой отправил и вторую с её тремя ребятишками. Вот эти две вдовушки и выполняли работы по дойке коровы, уходу за ней и другим скотом, уборкой дома, готовкой еды, стиркой, штопкой одежды для обитателей усадьбы. Да и другие женские услуги оказывали одиноким мужчинам тридцатилетние вдовушки. Остальные возы тащили волы, со скоростью около четырех километров в час. По выезду простились с вышедшим к ним Хомяком. Еще по приезду, он разрешил 'витязям' забрать его 'Додж'. С трудом ему навязали в счет оплаты две сотни талеров, по паре псковской выделки пил, топоров, килограмм разного размера гвоздей и с десяток скоб, две косы-литовки выкованных в кузне Ямма-на-Желче. В хозяйстве все это очень пригодится. Приглашали с собой, но он отказался. Тогда попросили по соседству заходить в усадьбу, приглядывать за ней. Наказав старшему десятнику Федору прислушиваться к советам соседа. Простились до следующего года. И вытянувшая по Нева нитка обоза пошла в сторону устья Тосны, от которого и начинался этот участок пути попаданцев на Урал.

  Слобода Ямм-на Желче. 22 ноября - 01 декабря по новому стилю 1552 года РХ. Продолжение.

   После выхода группы Черного на Неву, оставшиеся не сидели без дела. Подготовка к путешествию активизировалась. В почти пожарном порядке доделывались заготовки саней, эрзац полевых кухонь, количестве трех десятков, ставили на полозья. Подобие полевых кухонь изготовили в кузнях Ямма-на-Желче из меди, бронзы, железа, дерева и камня. Справедливости ради стоит указать, что медные котлы большого размера заказывали и изготовили в Пскове, в слободе подобных мастеров не было. Зато все остальное было сработано умельцами из слободы. В Псков ушло радио Свиридову, что бы он ждал 'витязей' с обозом на месте вместе с новыми нанятыми охочими людьми в количестве четырех десятков и пятнадцатью 15-17 летними пацанами, запродавшимися в боевые холопы. С этими полутора десятками были заключены ряды от имении самого Свиридова. Дано было распоряжение обеспечить всех вновь привлеченных охочих людей и боевых холопов верховым конём и шестью санями с запряжкой из двух лошадей. На сани погрузить съестные припасы на весь отряд и овса для отрядных лошадей, из запаса не менее недели автономного пути. Наконец-то дошли руки и до окончательного документального оформления статуса двадцати ливонских дворян перешедших на службу попаданцам. Еще при исходе из Васкнарвы приняли решения по судьбе пленённых рыцарей: и братьев, и полубратьев, и светских. С пленными рыцарями поступили жестоко, но просто. Не стали отпускать за выкуп, увеличивая силы противника и снабжая его дополнительными источниками информации о себе. А выведя их во двор замка Васкнарва, предложили им принести вассальную присягу боярину Черному. Согласились все восемь семейных рыцарей - Ромуаль де Ведевизе, Герд Георг фон Анстерат, Дитрих Иоганн фон дер Реке, Вильгельм Циссе фон дем Рутенберг, Генрих Фриц фон Гален, Ремберг Конрад фон Фитингхоф, Герман Иоган фон Балк, Госвин Энгельберт фон Эссен. Пятеро не обремененных семьями кавалеров - Роберт Иоган фон Гилзен, барон Иохим Дитрих фон Корф, барон Андреас Герхард фон Розен, барон Конрад Мангольд фон дер Пален, Виллекин Дитрих фон Альтенбург. Семеро полубратьев - Вильгельм Энгельберт фон Тизенхаузен, Госвин Фриц фон Фюрстенберг, Герман Вильгельм фон Герике, Фридрих Ремберт фон Берг, Георг Иоганн фон Неттелройде, Готфрид Дитрих фон Грюнинген, Бальтазар Герхард фон Каценелнбоген. Ни один из рыцарей братьев Ливонского ордера сменить хозяина не захотел, в том числе и васкнарвский фогт Дитрих фон дер Штайнкуль, с казначеем Иохимом фон дер Ховэ. Согласившиеся тут же принесли присягу на верность боярину Черному и были уведены в замок. А остальных вывели с территории замка на берег озера, где их и убили кнехты, перешедшими на службу к 'витязям', для привязки перешедших кровью бывших господ к новым хозяевам. Тела отправились в воды озера на встречу со старожилами от 1242 года. Среди отказавшихся присягнуть и убитых за это оказался и оправившийся от ран хозяин замок Пуртсе старый барон Якоб фон Таубе.