Цвет сверхдержавы - красный. Часть 2 (СИ)

      – Не может быть! – не поверил Торез. – Ультраправые ему этого не простят.

      – Конечно! – подтвердил Хрущёв. – Но попомните мои слова – де Голль станет тем политиком, который даст Алжиру независимость. Увидите сами.

      – А какой второй момент? – спросил Дюкло.

      – Второй момент очень простой. Поддержав де Голля, вы войдёте в правительство. Вы поддержите его усилия по предоставлению независимости Алжиру. Именно вы, а не социалисты, будете в ближайшие годы, пусть и вместе с голлистами, определять политику Франции.

      – Гм... Это напоминает союз льда и пламени, – заметил Дюкло.

      – Если пламя будет достаточно сильным, возможны варианты, – намекнул Хрущёв. – Де Голль очень перспективный политик. Но у него есть одна слабость, на которой мы можем сыграть. Он слишком любит Францию. Величие Франции для генерала – превыше всего.

      – Мы тоже любим Францию, – сказал Торез. – Хотя и не согласны с генералом по многим вопросам.

      – У вас сейчас 150 мандатов в парламенте, – сказал Никита Сергеевич. – У социалистов – всего 95. Де Голль начнёт заигрывать с ними очень скоро. Их голоса будут решающими. Если вы сумеете оттереть их в сторону, у вас будет преимущество при формировании правительства. Важно заранее тайно договориться с де Голлем и поддержать его кандидатуру внезапно.

      – Де Голль не станет с нами разговаривать, – покачал головой Торез. – На сотрудничество с коммунистами он не пойдёт.

      – А на этот счёт у меня есть туз в рукаве, – ответил Хрущёв. – Наш посол во Франции, товарищ Виноградов. Он неоднократно встречался с де Голлем, обсуждал с ним политические вопросы. Мы попросим его стать посредником при установлении первоначальных контактов между вами и генералом.

      – Надо только очень точно всё рассчитать и правильно подготовиться к разговору. Напирайте на бедственное положение Франции, в которое её загнали социалисты, напомните о вашем с генералом сотрудничестве 1945 года, намекните, что нахождение Франции в НАТО не соответствует её интересам, напомните, что генерал всегда выступал за повышение политического веса Франции и её роли в Европе, и вы готовы его в этом поддержать. В общем, говорите де Голлю лишь то, что он хочет услышать.

      – Но как же Алжир?! – удивился Дюкло. – Де Голль знает, что мы последовательно выступаем за независимость Алжира!

      – Пообещайте ему в этом вопросе поддержать любое решение, которое он примет, если это решение будет мудрым, – ответил Хрущёв. – Прямо так и скажите. Он поймёт. И заключите сделку. Поддержка в обмен на места в правительстве.

      – Предположим... Предположим, он согласится, – задумчиво произнёс Торез. – Возможно, он действительно начнёт переговоры о независимости Алжира, хотя мне слабо в это верится. И что дальше?

      – Как вы думаете, какова будет реакция ультраправых?

      – Полагаю, они будут сильно в нём разочарованы, – усмехнулся Дюкло.

      – Это ещё мягко сказано. Ещё и покушение могут на него устроить, – ответил Никита Сергеевич. – Скорее всего, даже не одно. Во всяком случае, поддерживать его они перестанут. И вот тут ему понадобится поддержка. Ваша поддержка. Генерал, скорее всего, будет проводить экономические и социальные реформы. Вероятно, не самые популярные. Вы сможете смягчить их удар по малообеспеченным слоям населения. Также вы сможете поддержать его попытки освободиться от диктата НАТО и США. В этом его, ваши и наши устремления тоже вполне совпадают.

      – Когда же генерал придёт к власти, возможно, даже станет президентом республики, вероятнее всего, мы с ним встретимся, и наличие министров-коммунистов в правительстве пойдёт на пользу нашим двухсторонним отношениям.

      – Хотим мы того, или нет, вероятнее всего, в ближайшие несколько лет политику Франции будут определять голлисты. Поэтому сейчас важно вскочить на этот поезд, спихнув с подножки социалистов, – пояснил Первый секретарь. – А ультраправые отвалятся сами.

      Он не стал говорить, что есть и ещё один важный момент. Придя к власти при поддержке коммунистов, де Голль будет считать себя в какой-то мере им обязанным. Вряд ли он пойдёт на серьёзные уступки, но, возможно, будет больше прислушиваться к их мнению.

      Боевые действия в самом Алжире не прекращались. С 1956 года ФНО получил возможность рекрутировать и тренировать новых бойцов из числа алжирских беженцев в Тунисе и Марокко. Партизаны в Алжире получали подкрепления и оружие через границу. Но в 1956—1957 годах французские военные построили укреплённые линии вдоль границ, призванные их «запечатать». Это была комбинация заграждений из колючей проволоки под напряжением, минных полей и электронных сенсоров. Сенсоры позволяли обнаружить попытку прорыва и вовремя перебросить войска на угрожаемый участок. ФНО пытался прорвать эти линии в течение всей первой половины 1958 года, но только понёс тяжёлые потери, не добившись успеха. Потери партизан с января по июль, согласно французским данным, составили 23 тыс. человек убитыми и пленными. Это были самые ожесточённые сражения всей войны и самый тяжёлый период для ФНО.

      Хрущёв действовал сразу по нескольким направлениям. Посол Советского Союза во Франции Сергей Александрович Виноградов встретился с де Голлем в его имении в Коломбэ, и в разговоре, чтобы предварительно прощупать настроение генерала, намекнул ему на возможность поддержки во стороны коммунистов. Сказать, что де Голль был удивлён, значит, не сказать ничего:

      – Сотрудничество? С коммунистами? Вы шутите!

      – Ничуть. Вспомните, Морис Торез уже был заместителем председателя Совета Министров в 1946-47 годах, – напомнил Виноградов. – И если бы не требования США, их условия по плану Маршалла, для Франции всё могло сложиться совсем иначе.

      – Вы хотите сказать – Франция стала бы коммунистической? – спросил де Голль.

      – Это вряд ли. Но Франция не оказалась бы в нынешней ситуации, в которую её загнали социалисты, – ответил Виноградов. – Вы сами видите, они ухитрились последовательно обделаться в Индокитае, при Суэце, а теперь и в Алжире. Множество жертв с обеих сторон, и никакого результата, кроме национального позора. Простите, мне не следовало так говорить...

      – Не за что тут извиняться, – ворчливо отмахнулся де Голль. – На правду обижаются только дураки. Но что скажут ваши друзья – коммунисты насчёт Алжира? Это главный вопрос, который придётся решать.

      – Этот вопрос мы с ними обсуждали. Сохранить статус-кво так или иначе не удастся, как бы ни кричали об этом ультраправые. Если вы, генерал, предложите продуманное решение, коммунисты его поддержат. Они хотят войти в правительство и настроены на честное сотрудничество. Можете не опасаться "красного саботажа'.

      Де Голль некоторое время сидел молча, пытаясь осмыслить услышанное.

      – Мне необходимо обдумать их предложение, господин посол, – ответил, наконец, генерал. – Я сообщу вам своё решение.

      Французские коммунисты через советского посла сделали де Голлю предложение, от которого генерал не смог отказаться. В социалистов он не верил, и собирался сотрудничать с ними лишь чтобы получить 95 их голосов, чтобы взять верх над коммунистами в парламенте. Сейчас необходимость в этом отпала.

      В то же время через Коминтерн во Франции была развернута осторожная, но настойчивая разъяснительная работа среди местных коммунистов. Основным тезисом пропаганды было утверждение, что в стране есть лишь две силы, способные вывести её из тупика – де Голль и коммунисты. И если эти две силы объединятся, вместе они смогут добиться большего.

      Попытки Жоржа Бидо, а затем Рене Плевена сформировать правительство в апреле 1958 года были безуспешны. 9 мая 1958 сенатор от департамента Индр и Луара, близкий друг де Голля Мишель Дебре встретился в Париже с верховным главнокомандующим страны генералом Полем Эли. В разговоре Дебре заявил ему, что де Голль намерен снова встать во главе государства. Эли дал понять, что не имеет ничего против решения генерала.