Консорциум. Книга вторая. Переписать судьбу

Мы неслись через лес к тому месту, я был уверен, что мы бежали именно туда. А я сам следовал за фантомами прошлого, не жалея ног, что есть мочи.

И вот передо мной предстало могучее дерево, что в обхвате, казалось, было метров пятнадцать. И все оно было испещрено шрамами, которые хоть и попытались затянуться со временем, но так и не смогли. Эти шрамы оставил страж линзы.

И тут передо мной предстала настоящая феерия видений, сотканных из еле пробивающегося сквозь ветви и крону дерева лучей света. Я видел, как мы с Найджелом впервые увидели линзу и проскочили сквозь нее. Видел, как мы вернулись с фигуркой сурка в руках. Видел, как мы отправились сюда вновь, но в этот раз Найжелу не повезло, — он угодил прямо в руки стража, а я сам, несущий фигурку сурка не пострадал.

Страж боялся меня, не желал приближаться и, кажется, я мог повелевать им, по крайней мере, я смог его отпугнуть. Но именно тогда он оставил множество шрамов на стволе дерева. Видел, как прячу фигурку под землей у корней древа и как предаю погребению тело брата. Вот стругаю ветки, чтобы сделать крест. А после уже вижу, как на поляне возникло множество людей, обыскивающих всю территорию вокруг дерева. К тому времени линза давно исчезла, но я сам, будучи ребенком, отчетливо помнил о ней и о той фигурке, что она подарила и том монстре, что она создала.

Фантомы исчезли и лишь спустя, когда я прикоснулся к одному из шрамов, появился последний фантом. Я увидел себя, когда мне было лет восемнадцать. Вернулся за фигуркой сурка, чтобы вспомнить ее силу и унести с собой. Все было так, как и рассказывала старуха, чье имя я так и не смог вспомнить.

Но теперь я знал отчетливо, что меня зовут Мортимер, и у меня был брат Найджел. Имена своих родителей я так и не смог вспомнить, да и собственная фамилия оставалась в пучине мрака.

Я сел прямо на землю в том самом месте, где когда-то сидел, будучи ребенком. Я припоминал детали случившегося, но все это я уже знал. Просто сама картинка сложилась полностью. И хоть я смог вернуть часть своих воспоминаний меня не оставляло чувство, что мой путь не закончился и впереди меня ждет еще очень и очень многое.

Это место в моем приключении не последнее, но именно с него все и началось.

Меня трясло, но не от напряжения, а скорее от возбуждения перед тем, что мне еще предстояло сделать. Оставался лишь один вопрос: куда мне предстоит двигаться дальше?

Этого я не знал, но через сурка чувствовал, что совсем скоро смогу получить ответ.

— Малой, ты меня слышишь? — прорезался голос Наденьки.

— Наденька, — воскликнул я, — что произошло? Почему ты не выходила на связь?

— И сама не знаю, — ответила она, и в ее голосе были нотки недоумения. — Просто не могла прорваться, но знаешь, что интересно.

— Что же?

— Мне пришло голографическое послание на твое имя, и сразу после этого я смогла прорваться до тебя.

— Голографическое?

— Да, я не могу его открыть, какая-то странная система защиты, но думаю она просто настроена на тебя.

— И что мне нужно делать? — я уже ощущал, что это и есть мой ответ на заданный ранее вопрос.

— Твой наручный Исин может воспроизводить голограммы?

— Да, может, — отозвался я, привставая с насиженного места. — Отправляй послание.

Исин пропищал пронзительным сигналом, и в ту же секунду передо мной появилась голограмма: женщина лет сорока в платье с небольшим вырезом у груди, а на ее шее, на тоненькой веревке висела фигурка коалы. Я узнал эту женщину тут же, — это была мама.

— Привет, сынок, — произнесла голограмма, улыбнувшись. — Прости, что не смогла встретиться с тобой лично, но по некоторым обстоятельствам это просто невозможно. Слушай меня внимательно, и я смогу открыть тебе глаза на многое, что ранее было для тебя скрыто.

Я считаю, что ты уже смог восстановить себе часть воспоминаний и моя цель: заставить тебя вспомнить и все остальное. Ты уже вспомнил своего брата, Найджела? Можешь не отвечать, я все равно не услышу, ведь это — всего лишь запись.

Я попытаюсь поведать тебе ту историю, которая началась с того, когда ты в возрасте восемнадцати лет вернулся в это злачное место, что разрушило нашу семью и помутило твой рассудок. Ведь не только ты знаешь о том, что там произошло, но узнала и я. Твоей вины в том инциденте не было, и не будь у тебя фигурки сурка, то ты бы погиб вместе с Найджелом. Но это было давно и я счастлива, что вновь могу говорить с тобой, хоть и в одну сторону.

Не пытайся скрывать и таить, но мне известно о сурке. Ведь именно за ним ты отправился тогда. Я знаю об этом, потому что после твоего приезда у нас был очень крупный спор, завершившийся ссорой, о которой я жалею и по сей день. Я настаивала на том, чтобы ты избавился от предмета, а ты отказался. Я вспылила, ибо даже в те дни я была поглощена горем по смерти твоего брата, а после и по смерти твоего отца, а ты продолжал настаивать на своем. И после этого мы перестали общаться ровно на два года.

Мимика у мамы была очень живой, и она старалась улыбаться, хотя я видел, что ей очень тяжело об этом говорить. Мышцы на лице напрягаются, и она еле-еле сдерживается, чтобы не пустить слезы, но даже при этом, она продолжала свой рассказ:

— Пока я не получила сообщение о том, что тебя убили. Я жалела об этом и жалею по сей день, но уже была не в состоянии исправить то, что произошло. Я убивалась горем по твоей смерти и пыталась выяснить, что именно с тобой произошло, но так и не смогла докопаться до истины. Но чтобы не произошло, я могу лишь догадываться, что твоя смерть — это была цена за то, чтобы тот, кто и убил тебя, смог завладеть предметом, что ты носил с собой, не расставаясь.

Я примчалась в морг, как только смогла. Смотрела на тебя, а по моим щекам продолжали литься слезы, которые, как я уже думала, полностью выплакала еще и после смерти Найджела и твоего отца. Но нет, они не закончились. Именно тогда я убедилась, что твоя смерть была из-за этой проклятой фигурки.

Я сидела в морге рядом с тобой, сжимая в своих руках твою, и оставила единственное, что осталось родным для нас двоих, ту фотографию, что ты любил. Ты помнишь ее? Там я вместе с тобой, когда тебе было всего месяца три от роду. Я гуляла с тобой, пока ваш отец сидел с Найджелом, что с самого детства был не самым здоровым ребенком. Но чего это я углубилась в воспоминания?

Лицо мамы озарилось улыбкой, может и не той счастливой, на которую она была способна, но я все же вспомнил, как именно она улыбается и внутри меня разлилось совсем невообразимое тепло.

— После этого, буквально через три дня, мне позвонили из морга и сообщили, что твое тело исчезло. Я не могла найти себе место: нанимала детективов, чтобы они смогли отыскать тебя и искала сама, пока однажды не натолкнулась на один неоспоримый факт: Ты — жив!

Я продолжала тебя искать еще долгие годы, но в итоге вышла лишь на обладателей фигурок, которые и открыли мне тайны нашего мира: линзы, предметы, истории о беспредметниках, черных башнях, хроноспазмах и самое главное, организациях, занимающихся как раз всех этими аномалиями нашего мира.

И чаще всего твоя судьба переплеталась с названием этой организации: «Консорциум».

Голограмма на секунду мигнула и после мама крутила в руке фигурку коалы, что совсем недавно покоилась у нее на груди.

— За время своих скитаний я обрела эту маленькую фигурку коалы, о свойствах которой я все же умолчу, так как это не столь важно для моего рассказа. А так же смогла найти достаточно сведений и людей, кто помогал мне в моем деле.

А теперь я перехожу к самой главной части моего рассказа: сыночек мой, Морти, ты избранный. Так сложилось, что именно от твоих решений и того пути, что ты выберешь, зависит очень многое в нашем мире. А, узнав это, я продолжила свое дело в этом направлении: смогла заручиться поддержкой многих странников и организаций. И, что самое главное, я знаю, что ты примешь верный вывод, но именно твоя память, что была разрушена после твоего воскрешения с помощью предмета голубь, — никаким другим предметом подобного результата невозможно было бы добиться, — могла стать твоим самым главным врагом.