Тандем. Неестественный обзор

   - Сэмэн, нахрена нам этот геморрой? - тихим голосом задал вопрос в пустоту один из них.

   Полковник Руденко молча посмотрел на своего начштаба, вернее начальника того, что сейчас называлось Центром планирования и оперативного сопровождения спецопераций, и ничего не ответил.

   - Ты хоть понимаешь, что, если мы в это ввяжемся, нам всем конец. И батальону и нам лично...

   - Да, не пыли ты... - Руденко отошел к небольшому столу, на котором лежал полевой планшет, переданный ему утром американцем для деактивации устройства самоуничтожения зарядов, и тяжело опустился на старый, еще времен славной советской армии, табурет.

   - Блин, Сэмэн, не молчи. Сколько этот пиндос сказал у нас времени? Сутки? А что если америкосы так обосрались от твоего наезда, что рванут заряды прямо сейчас. И пред* (*Здесь - председатель СБУ) постоянно висит на линии. Сейчас заявится сюда со своими гоблинами.

   - Не ссы. Его самые крутые гоблины - это мы. Ни хрена он нам не сделает. Люди у меня все проверенные, надежные до последнего бойца. Этой тупой власти они уже нахлебались, и будут делать то, что я прикажу. Мы на своей базе всех порвем, - полковник повернул к себе планшет и в который раз попытался его активировать. Безуспешно. На экране светилось только окно введения кода доступа. - Да... Наверно код известен только преду и, может, еще кому из нашей долбанной верхушки. Но ты прав - делать что-то надо. Я сказал Чалому, что подозреваю, что ящики заминированы и, пока работают мои саперы, он сюда не сунется. Так что немного времени у нас есть.

   - Отдай ты им это дерьмо, Сэмэн. Так будет лучше для всех.

   - Лучше? - Руденко раздраженно сверкнул глазами на подчиненного. - Ты думаешь, нахрена они сюда это все привезли? Утилизировать потиху, а? Это четыре долбаных ядерных заряда. И не тактика, насколько я в этом разбираюсь, а боевые блоки с "Трайдентов" или "Томагавков". А, это - килотонн под пятьдесят. Хватит, чтобы уничтожить крупный город. И подумай, где этот город будет находиться?

   - Ну и хрен с ними. Пусть москали поплатятся, - уже не так уверенно буркнул начштаба и уселся на край стола, все еще опасливо поглядывая на ящики.

   - Ты дебил, Грыня, - беззлобно сказал полковник. - Хороший начштаба, но полный дебил. Если Чалый взорвет это где-нибудь в России нам всем - жопа. Нас растопчут в течение месяца.

   - Ну, уж и в течение месяца... Мы им тоже дадим просраться.

   - Чем? Тем металлоломом, что у нас остался от натовских подачек? Или тем рожном, которое мы сами собираем на полумертвых заводах? Не смеши меня.

   - Население поднимется против москалей. Партизанская война...

   - Какая война, Грыня? Да, большая часть украинцев сейчас проклинает тот день, когда нацики пришли к власти. Они спят и видят, чтобы Россия снова взяла Украину под крыло. Бесплатный газ, работающие заводы... Одумались, наконец, овцы... Раньше где были?

   - Ну, ты даешь...

   - Вот скажи, тебе сейчас что, плохо живется? - Руденко взглянул начштабу в глаза. - Да, зарплату платят бесполезными фантиками. Но, паек нормальный, хватает на семью. Вещевое довольствие, бензин, газ для обогрева, есть горилка и сало к ней. И родных своих ты во время зимы в братские могилы не закапывал, как полмиллиона украинцев. Опять же, леваком, что мы берем во время операций, с тобой честно делятся. И ты, и семья твоя в безопасности, насколько может быть безопасна эта сраная страна. В общем, небедно ты живешь. Небедно. Другие об этом могут только мечтать. Так?

   - Ну, в общем - да. Ты куда клонишь?

   - И скажи мне теперь, нахрен тебе война? Нахрен тебе свою жопу подставлять под москальские пули. Нас же в первую очередь бросят в самое пекло. У нас сейчас есть хоть какая-то страна. Пусть хреновенькая, нищая и наполовину разваленная, но своя. И мы в ней, как ты видишь, занимаем не самую нижнюю строку в пищевой цепочке. Когда придут русские, нам здесь места не будет, если мы, конечно, останемся живы, что очень маловероятно. Эти шкуры наверху накрали достаточно, чтобы свалить из страны в любой момент. И свалят, как только запахнет жареным. Правда, бежать-то особо уже некуда. Штаты разрушены, Европа накрылась медным тазом.

   - Эти жирные свиньи найдут, где пристроить свое рыло, - зло проговорил Грыня.

   - Вот и я - о том же.

   - Что-то я тебя не пойму, босс.

   - А что тут понимать. Нельзя нам воевать с Россией. Нельзя. Погибнем мы за этих, как ты сказал, жирных свиней. Нельзя нам отдавать заряды Чалому. Хрен знает, какие у него тёрки были с пиндосами, но они явно направлены против России.

   - Это измена, Сэмэн - прошептал начштаба.

   - Это не измена, Грыня. Я присягал вольной, европейской Украине и украинскому народу, а не кучке проворовавшихся нациков, засевших в Киеве. Я за этот народ и страну двадцать лет назад три дырки в разные части тела на Донбассе получил. Молодой еще был, наивный. Где сейчас эта воля? Где эта сраная Европа? А с народом, что стало? Эх, знать бы тогда, чем это все закончиться... А сейчас у меня в ангаре лежит четыре ядерных заряда по пятьдесят килотонн, и Украина хочет начать ядерную войну с Россией. За что? За то, что они отжали Крым? За то, что не дали нам двадцать лет назад спокойно убивать русских на юго-востоке?

   - Ты что, Сэмэн... Посмотри, что москали сделали с Украиной.

   - Ты дебил, Грыня. В том, что мы в полной жопе, виноваты не москали, а наши тупорылые ублюдки, которые продались пиндосам за жменю баксов. Что, двадцать лет назад нельзя было договориться с Донбассом по федерализации? Пол Европы, те же Штаты, Германия устроены именно так. И все бы было спокойно. Жили бы себе как обычно - сало, горилка, бабы. Нет же, Америке была нужна война с Россией. Мать их! Вот и довоевались до того, что сидим в полном дерьме, половина народа свалила в ту же Россию, а оставшимся тупо нечего жрать.

   - Обещали ведь помочь, - начштаба, не ожидавший, что разговор примет такой оборот, попытался сменить тему.

   - Ага. Обещали. И где эта помощь? Где эти миллиарды? Спалились на Донбассе. А где эта долбанная интеграция? Где открытые границы? Где европейская жизнь для каждого украинца? Нас кинули, Грыня. Нас тупо кинули, как последних лохов. Им нужен был конфликт с Россией, а на Украину им насрать. Если хочешь знать, была бы моя воля, я бы в знак благодарности один из этих ящиков отправил в Брюссель, один в Варшаву, а два в Вашингтон, или, что там у них сейчас вместо столицы. А теперь они хотят, чтобы их цереушные выкормыши долбанули по москалям вот этим, - Руденко со злостью пнул один из ящиков. - Представляешь, что тогда начнется. Россия нас размажет тонким-тонким слоем. И вступиться за нас теперь некому. Нет, друже, нам этого допустить нельзя. Я жить хочу. Хотя бы, так как сейчас, а возможно - и лучше.

   - Нас сотрут в порошок. Авиацией, - в голосе начштаба послышались панические нотки. - Ты же хотел жить... А сам... И нас всех положишь.

   - Я сказал, не ссы. Если у нас будут коды активации, мы сами будем диктовать условия. Мы будем хозяевами положения, - мрачно улыбнулся Руденко и, видя, что Грыня уставился на него непонимающим взглядом, кивнув в сторону контейнеров, добавил: - Это наш билет в светлое будущее. В этих ящиках лежат не ядерные заряды. Эти ящики доверху набиты деньгами. И не всяким говном типа баксов, а рублями, юанями или дойч марками, на худой конец. Нам надо только узнать коды, чтобы пиндосы не активировали устройство самоуничтожения.

   - Но коды знает только Чалый. Ему и предназначен груз.

   - Ага, - улыбнулся Руденко и заговорщически подмигнул своему начштаба.

   * * *

   Через час кортеж председателя СБУ Мыколы Чалого состоящий из бронированного Тахо и двух стареньких армейских Хаммеров с охраной, быстро проскочив КПП, въехал на территорию базы спецназа. Круто развернувшись на взлетной полосе, небольшой кортеж, медленно покатился в сторону ангаров, у которых была выставлена охрана, состоящая из десятка бойцов и пары БТРов.