Параллельный катаклизм

2. Дебиты и кредиты

– Мы долго совещались и думали, товарищ капитан, – сообщил полковник Ковалев, сканируя Панина с головы до ног. – Теперь выбор сделан, но вы, конечно, имеете право отказаться.

– Да, нет, товарищ полковник, как я могу не оправдать такое доверие, – как истинный и скромный герой отчеканил в ответ Панин.

– Я в вас и не сомневался, Роман Владимирович, – кивнул начальник отдела. – Сами понимаете, если бы сомневался, так и не предложил бы вверх кандидатуру. Между прочим, обсуждали ваше участие на самом высоком уровне, гораздо выше, чем обычно. Правда, и задание у вас необычное. Так вот, даже американские спецслужбы приняли участие. Вы им тоже подходите. Наверное, ваш друг-товарищ оттуда подсобил, признайтесь, – подмигнул Ковалев.

– Честно, не знаю, Евгений Яковлевич, – пожал плечами Панин.

– Ну-ну, – шутя погрозил ему указательным пальцем полковник, – ведаем мы, что такое личные связи. Похоже, в отделе процветает махровый протекционизм международного масштаба, правда, Иван Денисович? – повернулся он к сидящему поблизости майору Воронкевичу.

– Что, товарищ полковник, возьмем новую тему в разработку? – подыгрывая, отозвался непосредственный начальник Панина.

– А почему нет, Иван Денисович? Нужно устранять кумовство и прочее сводничество в пределах нашей охраняющей мировой капитализм организации, так?

– Всеми руками «за», товарищ полковник, – подтвердил Воронкевич. – Срубим пару-тройку вступивших в преступную связь со сводней голов, и воцарится окончательная благость и светлое предпринимательское будущее на все времена.

– Аминь! – поставил точку Ковалев. – Ладно, хватит веселиться. Дело у нашего товарища действительно опасное и не имеющее прецедентов в истории. Укажу, кстати, что ваше знание Москвы сыграло в процессе выбора одну из первостепенных ролей. А еще, между прочим, то, о чем я недавно с вами беседовал, Роман Владимирович. Помните?

– Э…

– Да, именно. Вы у нас холостой, неженатый. И оказывается, в некоторых случаях это к месту. Работа вам предстоит рискованная. Хуже того, мы даже приблизительно не способны на сегодня оценить степень риска. Вам придется проделать это самому и там, куда вы попадете.

«Вот и пришла расплата за пряники-погоны», – подвел черту Панин, но вслух он этого не сказал – поскромничал, он еще не дорос до званий, когда разрешается шутить без спроса.

3. Куда утекают деньжищи

Да, к сожалению, она не обладала компактностью и простотой Машины Времени Уэллса, правда, она и во времени не путешествовала, но все же по решаемым функциям она была похожа, позволяла попасть в некое параллельное время, и пусть даже всегда в одно и то же. А насчет миниатюрности, так во многих случаях великанские размеры внушают большее уважение, и высоким чинам без всяких комиссий визуально ясно, куда ухлопались и кем сожрались миллиарды – вот этим огромным, неохватным взглядом монстром железным и сожрались, и им же будут сжираться дальше, и сразу ясно – почему. Одного персонала – считать не пересчитать. Так это только постоянный, а сколько прикомандированных из всех стран и со всего мира? Да и постоянный не весь, а лишь первая смена.

Но бог с ней, с себестоимостью, серийно строить не собираемся, не столь мы богаты, да и двусторонняя договоренность с Соединенными Штатами как-никак. Так что воздвигли по одной: вот эта здесь, в московских окрестностях, а другая где-то в пустыне Колорадо или Скалистых горах. В затянувшийся период гласности мы так обнаглели, что, как видно, поменялись с Америкой местами в плане соблюдения секретности, раньше бы такую штуковину разместили в безлюдной пустыне Бетпак-Дала, в центральном Казахстане, и для надежности вкопали бы в грунт метров на пятьдесят, а сейчас – вот она, любуйтесь, даже со спутников фотографируйте, если угодно. Одно успокаивает, спутники дело дорогое, туристам-террористам всяким не по карману, а лесок окрестный все же, по старой доброй традиции, оцеплен и пояском минным подвязан. Но это все трюизмы обеспечения, кому они нужны. Суть-то где?

А вот она. Если я правильно понимаю, всех волнует, по делу ли ухлопаны народные деньжата? Каковы возможности? А вот каковы! Действует на любой дистанции, на любую компактную массу. Лишь бы энергии хватило. Ну что же, хоть у нас сейчас и не сорок пятый, когда у Штатов монополия на бомбу существовала и нужно было резать бюджет по живому, дабы догнать и перегнать, но все же аврал – полундра! Придется нашему хлебнувшему демократии народу ремешочки подтянуть, вспомнить славные героические времена.

4. Рацпредложения

– Ну, что, господин разведчик, готов? – осведомился Ричард Дейн, оценивающе осматривая Панина. Говорил он по-русски, но акцент был заметен. Они уже давно договорились совершенствовать друг друга в языках и всегда следовали этому правилу, находясь наедине. Так что контрразведчик доложился, как положено, на английском.

– К бою готов!

– Интересная штука, правда? – спросил американец неизвестно о чем.

– Что именно?

– Ни кабины, ни даже скафандра какого-нибудь не надо. Удивительно.

– А, дают о себе знать честно отработанные летные часы, да, пилот? – усмехнулся Панин. – Вам для взлета подавай авианосную группу, как минимум? Может, лучше галактический крейсер с эскортом?

– Наверное, товарищ гуманитарий, – подтрунил в свою очередь Дейн. – Ведь у тебя, кажется, юридическое образование-то?

– И оно тоже присутствует, Роберт. Бумажные мы крысы, куда деваться. А что, господин научный эксперт считает, что в вакуумном скафандре будет безопасно вполне? А может, приторочить к спине надувной спасательный плотик?

– Была бы моя воля, то да, – кивнул представитель американской научно-разведывательной группы.

– Это если вдруг выпадет очутиться где-нибудь в океане-море, так? – продолжал разворачивать шутовскую дискуссию Панин. – А если на глубине? Может, все-таки жесткий водолазный скафандр пригодится?

– Уж тогда для солидности – батискаф, глубина ведь может быть всякая.

– О верно! С экипажем и с парой ядерных торпед для той же солидности.

– Согласен вполне, – кивнул Ричард Дейн, улыбаясь.

– Во сколько обойдется таковая экспедиция, а, наука?

– В годовой бюджет маленькой страны, наверное. И что?

– И ничего. Двумя руками «за». Давай совместно обратимся к обоим нашим президентам с доблестным рацпредложением. – Последнее слово Панин произнес по-русски – эквивалентов в английском не присутствовало.

Обоим участникам диалога стало смешно.

5. Переход

И ничего не случилось. С организмом, имеется в виду. С организмом разведчика ничего не случилось. С внутренними органами разведчика планеты Земля: прописка – Солнечная система, галактика Млечный Путь, Вселенная самая истинная из всех истинных; шпиона, снаряженного для сбора информации на планете Земля: прописка – Солнечная система, номер «три» от светила, в галактике Млечный Путь, в менее истинной и покуда засекреченной от лишних ушей-глаз Вселенной-2.

И даром его потчевали противорвотными таблетками и уколами от болевого шока, а может, и на тренажерах катали до одури тоже даром, потому как выпрыгнул он в этом ложном зеркальном мире как свеженький огурец, проскользнув в «угольное ушко», как подкалиберный снаряд, аккуратно упакованный в пластмассовый кожух, по смазанному маслицем стволу. Да, кое-кто, тот же гений популяризации – господин Литскоффер, предсказывал своими формулами отсутствие видимых эффектов на уровне человеческого восприятия, но кто его сильно слушал? Разве только тот, кто и так понимал? И действительно, если уж было бы воздействие, то почему же оно должно было оказаться таким щадящим, что от него противорвотные таблетки обороняют не хуже линии Маннергейма? В ЖД аварии бывали? Подумаешь, поезд на поезд набросился. А трупов-то сколько, сколько вагонов, с насыпи кувыркнувшихся через голову, колесных тележек оторванных, стекол битых и дверей вышибленных? А здесь – субсветовой разгон, гравитационное сжатие, выворот наизнанку со сменой внутреннего электрического заряда, возможно, еще что-то, только формулами выражаемое, какой-нибудь спин-разворот и прессование времени, а потом все в обратном порядке, а может, еще хуже. И вы хотите, чтобы тело наше, генетически для скольжения по лианам приспособленное когда-то, а ныне даже этого не умеющее, отделалось рвотным рефлексом, тошнотой и потемнением в глазах? Многого вы хотите от своей природы или от окружающего мира. Делаем ставку: кто за «первое»! Разницы в последствиях ставки вроде бы нет, но она очень существенна. Природа бесконечного мира вокруг обладает неизмеримой многоуровневой сложностью, а природа нашего устройства тоже обладает неизмеримой, но конечной сложностью, поскольку есть только часть целого. Если уж природа перехода решилась бы ударить, то это бы был молот размером с город, и можете хоть припарки из таблеток делать, хоть одеяло из них шить и укрываться им по уши: молот опускается, наковальня радостно ждет, и вы мечетесь, не добегая до края.