Три недели в Советском Союзе

— Согласен, хозяюшка. Надеюсь постельное бельё у вас там найдётся или мне своё нужно будет покупать?

— Найдётся-найдётся. — Успокоила его хозяйка квартиры — И бельё, и посуда, и холодильник. Даже телевизор есть.

Кивнув головой, Сергей сказал:

— Хорошо. Тогда я посижу вон там, на лавочке. Газеты почитаю. Узнаю, что на белом свете творится.

Сергей дошел до лавочки, стоящей неподалёку, поставил на неё баул и сумку, но не стал садиться, а подошел к другому киоску, в котором торговали мороженным, и купил себе одно, самое дорогое «Батончик ленинградский», за двадцать восемь копеек. Мороженное оказалось очень вкусным, облитое шоколадом и обсыпанное ореховой крошкой. Он не спеша съел мороженное и закурил. Пока он покупал газету «Труд» и буквально на шармака, без малейших усилий и риэлтеров снял себе отдельную квартиру, ему удалось выяснить самое главное, он перенёсся из две тысячи десятого года в год одна тысяча девятьсот семьдесят шестой год, точнёхонько в понедельник первого февраля. Он ровным счётом не знал ничего о том, что произошло в том году и лишь припоминал, что вроде бы именно тогда Брежнев сменял Владимира Буковского, которому он был года три назад представлен в Израиле, куда ездил по делам компании, на какого-то Корволана.

Читать газету «Труд» Сергею совершенно не хотелось, его сейчас куда больше волновало совсем другое. Например, как он оказался в прошлом, перешагнув через тридцать четыре года и попасть в тот год, когда он ещё не родился. Ещё Сергея волновало, что ему делать в этом одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году без документов, без денег и, наконец, без собственной крыши над головой. Да, и перспектива начинать всё с нуля не где-то, а в Советском Союзе во времена, как он припоминал, застоя, его тоже прельщала. С куда большей охотой он оказался бы сейчас в любой из стран Западной Европы, США или Канаде. Вот там бы с его знанием технологий бизнеса двадцать первого века он смог бы развернуться по крупному и запросто натянул бы нос даже Биллу Гейтсу, а точнее сам создал бы его «Майкрософт».

Каким-то образом Сергея не только перенесло в прошлое, но ещё и забросило на полторы тысячи вёрст от Москвы и это бесило его больше всего. Если бы та чертовщина, отправившая его в прошлое, сменила вектор движения и отправила бы его, скажем, в Швецию или Норвегию, он бы обрадовался этому намного больше. От горестных раздумий Сергея отвлёк женский голос:

— Пойдёмте, молодой человек покажу вам квартиру. Меня зовут Анна Семёновна, а вы кто будете?

Сергей подскочил, заулыбался и ответил:

— Сергей, Сергей Александрович Чистяков. Москвич. Приехал вот к вам в Пятигорск отдохнуть и заодно осмотреться, но крайне неудачно. В Минводах, в аэропорту я то ли потерял, то ли у меня украли бумажник с документами. Хорошо, что хоть второй, с деньгами, сохранился. Сейчас размещусь у вас и буду думать, что делать дальше.

Киоскёрша сочувственно всплеснула руками и воскликнула:

— Ой, батюшки, беда-то какая! Это кто же вас обворовал? Вам, Сергей, нужно немедленно обратиться в милицию. Неужели все-все документы пропали?

Сергей уныло кивнул головой и сказал:

— Все, Анна Семёновна, и паспорт, и военный билет, и водительские права. — Он хотел было сказать, что партбилет у него тоже накрылся, но передумал и прибавил — Только это ещё не факт, что их украли, но даже если и украли, то скорее всего тут же всё и выбросили. В общем завтра с утра я поеду в Минводы и постараюсь всё выяснить.

Анна Семёновна закивала головой и сказала:

— Ну, тогда дай вам Бог удачи. — И робко поинтересовалась у него — Сергей Александрович, а вы по какой части будете?

Сергей улыбнулся и подумав о том, что эту пожилую женщину, возможно, смущает его холёный вид и особенно серёжка с небольшим голубым брюликом в ухе, ответил с поклоном:

— Я работник культуры, Анна Семёновна, театральный критик по образованию, но режиссёр по призванию. В Москве, как вы сами понимаете, режиссёров и без меня хватает, но может быть мне повезёт в провинции. Хочу посмотреть на ваш театр, съездить в Ставрополь, в Нальчик. В общем я пока что не решил окончательно, куда именно перебраться.

Такой ответ полностью удовлетворил продавщицу газет и она, радостно заулыбавшись, воскликнула:

— Ну, так тем более Бог вам в помощь!

Мимо как раз проезжало такси и Сергей бросился его останавливать. Погрузив свои вещи в багажник, он усадил хозяйку квартиры вперёд и они поехали на улицу Коста Хетагурова. Сергей занёс вещи в квартиру, осмотрелся в ней и расплатился с хозяйкой. Та быстро спрятала деньги в кошелёк и облегчённо вздохнула. Похоже, что они ей были очень нужны, как, впрочем, и Сергею. Из квартиры он вышел вместе с хозяйкой и та, возвращаясь в свой киоск, показала дом, в котором жила. После этого он демонстративно пошел на почту, давать телеграмму в Москву и послонявшись там минут двадцать, отправился в то самое кафе в подвальчике, куда полюбил заходить через двадцать пять лет. В нём и в семьдесят шестом готовили очень вкусно, хотя в буфете не было всего того великолепия, которое появилось в конце двадцатого века и особенно в веке двадцать первом. Из-за того, что свиная поджарка была очень вкусной, на какое-то время Сергей, выпив с горя сто пятьдесят граммов армянского коньяка, на какое-то время забыл обо всех своих неприятностях.

Глава 2. Первые радости в прошлом

Сергей вернулся домой и первым делом стал разбирать свой баул. Он достал из него кашемировое демисезонное пальто, три костюма, упакованных в чехлы, они ещё не успели даже помяться, и повесил их в шкафу. Зато рубашки следовало погладить и он, с опаской покрутив в руках хозяйкин утюг, со вздохом достал из дорожной сумки свой вместе с тефлоновой тканью для глажки, хотя его утюг за триста евро, гарантировал, что рубашки не пострадают. Погладив четыре рубахи, которые сунул в баул чуть ли не комом, Сергей не стал распаковывать остальные и принялся раскладывать по ящикам все другие вещи. Ноутбук он положил на стол, но вытаскивать его из сумки не стал, а вот свою видеокамеру, видеоплеер с двенадцатидюймовым монитором и дюжину кассет с DVD-дисками спрятал в ящик стола.

Сидеть в квартире и смотреть телевизор ему не хотелось и он решил прогуляться и осмотреться в прошлом, о котором к своему стыду он знал не так уж и много, так самые общие сведения. Сергея не интересовала ни политика, ни коридоры власти. Он был прежде всего бизнесменом, а бизнес и Советский Союз эпохи застоя были так далеки друг от друга, что одно не видело другого даже в самый мощный телескоп. И всё-таки ему нужно было теперь как-то устраивать свою жизнь в этом мире. Поэтому Сергей решил одеться понаряднее и сначала прогуляться по городу, а затем, продав ещё пару блоков сигарет, деньги заканчивались, посидеть в ресторане и присмотреться к местному народу, чтобы найти солидных покупателей на массивную золотую, эксклюзивную цепь, такой же золотой браслет-цепочку, золотой «Ролекс» и свой перстень с бриллиантом на четыре карата.

В принципе продав всё то золото, что у него имелось, он вполне мог прожить какое-то время вполне безбедно, а покупатели на него в этом городе имелись. На Северном Кавказе, особенно в Кабардино-Балкарии, в те годы работало немало цеховиков. Поменьше, конечно, чем в Грузии, но всё же. Об этом ему рассказывали контрактники из местных, когда он служил в этих краях в две тысяче первом, две тысячи втором году. Да, и позднее, когда он приехал в Пятигорск к своему дружку налаживать деловые контакты, он не раз слышал, что когда-то цеховики здесь крутились не в пример нынешним бизнесменам. Оспаривать их у него не было никаких оснований, но теперь у него появилась возможность выяснить, так ли это было на самом деле.

Надев тёмно-серый костюм с голубой однотонной рубашкой и повязав свой оксфордский галстук оксфордским же узлом, заколов его массивной золотой заколкой с тремя голубыми бриллиантами, Сергей надел на безымянный палец гайку с брюликом и посмотрелся в зеркало. Оно отразило молодого, элегантно одетого блондина ростом метр восемьдесят пять, широкоплечего и атлетически сложенного, русоволосого, с довольно симпатичной физиономией. Подумав о том, что кому-то из местных, особенно жителей пресловутого Горапоста, захочется его пощипать, Сергей достал из потайного отделения своего американского кожаного кофра пистолет «Кольт», стреляющий резиновыми пулями, но немного подумав, положил его обратно.