Рандом (СИ)

Я слушал его и не слышал. Голова кружилась. Я медленно падал наверх.  Я…

- Почему именно день, а не месяц, год? – услышал я свой голос.

- Один оборот вокруг своей оси – логично, да? Обернулась наша планета и отщелкнула день. Пусть себе живет и умирает. Вечно. А уж, что прицепилось, то прицепилось.

- Я хочу туда, - повторила мою мысль Влада. – Макс, мы поднимемся на крышу!

- Бесполезно, милая леди, - сказал Герман, хотя мне казалось, он полностью ушел в себя. – Я поднимался на воздушном шаре. Там ничего нет. Пустота.

- Я очень хочу туда, - жалобно попросила Влада.

- Это невозможно. Ты знаешь. Потому что ты там есть. И еще пять тысяч таких же ты. И все они жили и умирали столько же раз. И еще столько же будут жить и умирать в каждом дне. Кроме этого. В этот день нам повезло.

- Повезло… Повезло, - с разной степенью сарказма эхом отозвались мы с Владой.

- Думайте, как к этому относиться. Вы – одна из собственных версий, и вам решать, что делать – в очередной раз жить, или в очередной раз умереть. Хотя лично я думаю, - он светло улыбнулся, - что выбора у нас нет.

Глава 9. Влада

Влада

«На краю пропасти не бывает выбора. Есть только шаг назад».

- Забавно, да? - Яровец хмыкнул. - А я уж было подумал, что все стало по-прежнему.

Он улыбался. Улыбались все сидящие за столом. Им было смешно. А мне страшно. Вдруг так легко представилось, как все они, те немногие шизики, оставшиеся в живых, придут в себя, выздоровеют, вспомнят и ужаснутся. И потихоньку вернутся к прежней жизни. Но маму с Антошкой уже будет не воскресить.

- Что вы тут смешного рассказываете? - капризно вытянула губы Алиска. - А я все прослушала!

В честь встречи Нового года, Алиска вырядилась Снегурочкой. Ну, как Снегурочкой — такой вот королевой секс-шопа. Белая короткая шубка, то ли из горностая, то ли из песца, то ли из неизвестного мне зверя, сапоги, шапка, из под которой весело торчали две косички. И Дед Мороз под стать ей — бритый, с шубой, распахнутой до пупа, с белой приклеенной бородой из которой торчала дымящаяся сигара. Оба они, и Алиска и Даниил, основательно раскрасневшиеся, основательно подшофе. Яровец тоже «отъехал». Его глаза плавали в тумане, фокусируясь только на немыслимом по выпуклости подачи Алискином декольте. Естественно, как он мог отказать такой девчонке в невинной просьбе?

- Как я могу отказать такой прекрасной Снегурочке? - развел руками Яровец, едва не расплескав рюмку водки, надолго застрявшую в его руке.

- Слушаю-слушаю! - Алиска утвердила свое «богатство» на столе. - Я тоже хочу знать, что там было прикольного!

- Да говорю ж я, чуть умом не тронулся, - заговорил Яровец, держа рюмку на весу. Я уже не помнила, за что был тост, поэтому хлебнула шампанского из бокала безотносительно к церемонии. - Видимо, я никогда до этого, не выходил из квартиры именно в эту минуту! Короче, сталкиваюсь я с соседом нос к носу. Я, это, подкармливал его иногда. Нормальный такой был парень, квасили иногда вместе. Он курить выходил ненадолго. Ясное дело, куревом я давно его не баловал. Я и сам-то это дело не приветствую. Так вот, собрался я уже уходить, как вдруг слышу: «Я смотрю, ты все бегаешь от меня?». Оборачиваюсь — смотрит на меня Толян в упор. И я, главное, давно должен был привыкнуть к таким совпадениям, но тут растерялся. И тупо спрашиваю: «Кто, я?». «Ты, ты!» - и так впопад отвечает, что у меня челюсть отвисла. «Забыл, - говорит, и головой так печально качает. - Так я не гордый, я тебе напомню». И смотрит мне, блин, прямо в глаза! Я и повелся. «Что ты имеешь в виду?» - тупо так спрашиваю. «Удивляюсь я прям на таких людей, как ты», - говорит он мне, а сам нехорошо так улыбается. И ко мне идет. Скажу прямо, я не то, чтобы сттрухнул, но мысль во мне проклюнулась чудная. Что если кончилась вся эта катавасия, а? И все вернулось на круги своя. Жена там, дети... Короче, рванул я назад в свою квартиру. А у самого поджился трясутся. И этот гад, слышь-ты, вслед мне кричит: «Давай-давай, я подожду!». Залетаю в квартиру, с порога ору: «Галка, Женька, Игорек!» Пока понял, что все по-прежнему, пока разобрался. Выхожу на лестницу, а там Толян стоит, сам с собой разговаривает. Как всегда. И не скажу, чего больше я испытал — облегчения или разочарования...

Я не стала повторно слушать эту ерунду, в середине рассказа встала, захватила с собой бокал и пошла к окну. Пострадать.

Что еще банальней можно было придумать? Конечно, собрались в Зимнем. С моей точки зрения вид из окна мог повергнуть в депрессию и самого жизнерадостного человека. Из оставшихся в живых. Белым-бело. Никаких следов присутствия людей. Город лежал в коме. Или уже в саване. Нева давно стала – теперь каменные парапеты набережных удерживали огромное белое поле. Там, вдали, из пушистой снежности пробивались опоры мостов, берега Петропавловки, тянулись к солнцу Ростральные колоны на стрелке Васильевского. Все обреченное, без вины приговоренное к пожизненному заключению. Такую картинку выдавала моя память — мы собрались при свете дня. Теперь за окном все утопила темнота.

За то, что в Павильонном зале царила светлая и теплая атмосфера, надо было сказать спасибо мужчинам. Надо было, но я не сказала. Мы могли собраться в любом зале, но выбрали этот не столько за помпезность, сколько за механические часы с павлином. Нам обещали завести их в полночь. А пока золотые птички скучали, уныло повесив носы. Я чувствовала себя также. Хреново. Собралось много народу. Султан привел почти весь свой гарем и надо отдать ему должное — стол тетки накрыли на славу. Все вкусное, домашнее. Троица во главе с Любой-Любашей, обещала нам устроить настоящее фейерверочное шоу. Данька с Алиской взвалили на себя роли раздатчиков сюрпризов, Сусанин даже умудрился привезти с десяток уцелевших стариков, мирно напивающихся в арке, на красных бархатных диванах. Разумеется, на приглашение откликнулись и Яровец с Верзилой, в числе остальных давился водкой Леха. И еще — на углу огромного стола пристроился Герман. Хотите секрет? Это я настояла на его присутствии. Знаете мой аргумент? Да ладно, не поверю.

- Надо его позвать, Макс, - попросила я его заранее, чтобы успеть пройти стадии от «на хрена?» до «хрен с ним».  - То, что он не подходит на роль киллера, вовсе не значит, что он не смог бы с нею справиться. Может, он хороший актер. Давай попробуем расслабиться хотя бы на одну ночь. Пока они все под нашим присмотром...

- Я понял, - Сусанину ничего не осталось, как только вздохнуть устало. Против последнего аргумента он не устоял.

Герман не отказался. Может, и хотел, да прикрыться оказалось нечем. Чем он мог оправдаться? Что не может оставить без присмотра свору шизиков? Так что пораскинул мозгами и согласился, как миленький. И сидел потерянный, ближе к старичкам. С таким видом, будто бы оторвали его, бедненького, от важных дел, а он вынужден был согласиться, поскольку чувствовал себя виноватым... Как это за что? За то же, за тот случай при знакомстве. Без камуфляжа она выглядел щуплым. И отрешенным. Под стать своим домашним питомцам. Небритый, в сером джемпере, он будто не видел и не слышал того, что происходило вокруг. Он отошел от дома, населенного шизиками, но там и остался. Он продолжал разговаривать с ними у себя в голове, решая каждодневные задачи.

О Колюне не было ни слуху, ни духу. Мы заезжали на кладбище пару раз — никаких следов присутствия. И земля — по-прежнему горячая, черная, считавшая себя свободной от обязательств перед зимой.

Почтила нас своим присутствием Тая. Сидела себе в компании Любы-Любаши, выбеленная до снежности, в кожаном брючном костюме и делала вид, что ей весело. Сама Любочка, зачем-то побрилась в честь праздника. Слушала, что ей говорили и одобрительно хмыкала время от времени, ловя оголенным от волос черепом блеск электрических свечей.

- Хороший вид из окна, - хихикнули за моей спиной и я увидела на стекле отражение Кира.

Он слонялся за мной весь вечер, мешая мне сосредоточиться и довести себя до слез.