Спасти веру предков, или вынужденные язычники

В ряду передовой сотни рыцарей, переправивших на остров своих коней, восседал в седле старший сын незабвенного Вильгельма Завоевателя, старший брат покойного Вильгельма второго, ныне нормандский герцог Роберт. Худощавый невысокий сорокапятилетний нормандец всю свою жизнь добивался королевского престола. Впервые он поднял бунт против родного отца в двадцать два года, после чего был изгнан на материк. Затем ещё пара неудачных попыток и отвратительный характер привели к коронации вместо истинного наследника среднего брата Вильгельма. Сейчас Роберт не сомневался, что исправит историческую ошибку и станет королём Англии. Среди рыцарей он славился несомненными полководческими успехами, во что и сам уверовал, забыв, что славят его таланты исключительно те, кому он платит серебром и раздаёт поместья.

Двигаясь знакомыми с детства дорогами, Роберт с интересом искал приметы запустения и трупы повешенных, вспоминая первые годы правления своего отца, когда редкая миля пути не отмечалась очередным трупом в петле на дереве. С усмешкой наблюдая, как разбегаются встречные жители и глядя на пустующее жильё, брошенное при появлении нормандцев, Роберт довольно ухмылялся, воспринимая эти признаки проявлением уже существовавшей поговорки "Боятся, следовательно, уважают". Не увидев городских старейшин с ключами у ворот маленького городка, герцог скрипнул зубами, пообещав себе, что после возвращения королевства достойно покарает изменников. Однако, не отвлёкся на немедленный грабёж городка, стремясь добраться до Лондона, пока узурпатор не собрал своих сторонников. В этом нормандец ошибался, войско славян ожидало за следующим холмом, поставив противникам небольшой луг для развёртывания строя.

Когда нормандец увидел редкий строй стрелков и нурманов, насчитав чуть больше тысячи воинов противника, он невольно улыбнулся. Его расчёты внезапности оправдали себя, варвары не успели собрать свои войска вовремя, надеясь жалким заслоном простолюдинов задержать продвижение доблестных рыцарей к Лондону. Именно там, скорее всего, спешно собирает своих сторонников Ярослав. В том, что три тысячи его рыцарей сомнут редкий строй варваров, Роберт не сомневался. Однако, будучи профессионалом, озаботился выставить фланговое и тыловое прикрытие, по две сотни воинов на каждом направлении. Лишь после этого отдал приказ о наступлении, жалкий заслон необходимо сбить, каждый день промедления идёт на пользу узурпатору.

Закованные в железо воины неспешным шагом направились к противнику, даже не озаботившись прикрыться щитами ввиду явного отсутствия у варваров лучников. Впрочем, воины внимательно глядели вперёд, готовые при первой опасности прикрыться щитами. Варвары, молча, даже растерянно, наблюдали приближение плотных рядов противника, не делая попыток сбиться в подобный строй, способный выдержать слаженный удар сотен закованных в железо воинов. Рыцари уже прикидывали, с какой отметки следует дать команду для перехода на бег, чтобы растоптать слабый строй противника даже при потере нескольких воинов, простым давлением на варваров. Ещё десяток шагов и можно начать разбег, опытные воины привычно подтянулись, поднимая щиты, похоже, всё решится за пару минут, без особых проблем. Ещё немного, и всё начнётся, вернее закончится.

Действительно, уже через мгновение всё началось, но, не так, как предполагали лучшие наёмники Европы. Залп из полусотни пушек картечью на расстоянии ста шагов выбил первые ряды воинов, заставив остальных растерянно остановиться. Не успели оставшиеся в живых сориентироваться, как залп повторился, уложив на землю ещё два ряда воинов. Тут уже было не до размышлений, доблестное войско профессионалов дружно бросилось наутёк. Однако, бежали они вполне профессионально, с оружием в руках, не забывая о его немалой стоимости. Редко у кого хватало наглости часто оборачиваться, поэтому воины пропустили момент, когда цепь варваров двинулась за ними, толкая перед собой тележки.

Наблюдавший за сражением Роберт находился в состоянии, близком к шоку. За пару минут до победы потерять треть войска, такой сюрприз выведет из себя любого. Но, только Роберт, с его несомненным навыком полководца, быстро взял себя в руки и дал команду атаковать противника во фланг. Да, при отступлении воинов и рыцарей, фланговое прикрытие, предусмотрительно укрывшееся в редколесье, оказалось впереди и охватило наступавших варваров клещами. Самое время для удара во фланги редкой шеренги варваров, совместив этот манёвр с лобовой атакой рыцарской конницы. Именно такой приказ и отдал Роберт, отправив посыльных к обоим отрядам, укрывшимся в редколесье. Выждав время, достаточное для получения приказа, герцог дал отмашку конным рыцарям, за спинами которых собрались все отступившие воины. Профессионалы не потеряли присутствия духа, собираясь атаковать дикарей, наверняка применивших колдовство против истинных христиан.

К счастью, рядом с Робертом находился не только епископ Кентерберийский, но и два десятка монахов, решившихся сопровождать войска, отправившиеся на освобождение королевства. Монахи вместе с достойным пастырем дружно прочитали над отступившими воинами "Отче наш", успев до начала атаки закончить "Богородице дево радуйся". Мало кто из воинов был истинно верующим, но, с присущим цинизмом, все посчитали добрую молитву дополнительной защитой от нехристей. К моменту атаки варвары подошли на сотню шагов, после чего остановились, разворачивая свои тележки. Именно это время выбрали для нападения фланговые отряды нормандцев, обрушившиеся на редкие шеренги врагов. Они выбежали из леса, намереваясь преодолеть несколько десятков шагов, отделявших их от вражеских рядов за короткий миг. Дальнейшее не представляло проблем, как они полагали, против слаженных действий профессионалов с трёх сторон никто не сможет устоять.

Тем поразительнее оказалась реакция войск узурпатора для Роберта, наблюдавшего сражение с холма. Варвары вновь повторили свои колдовские действия, шумными самострелами ударили по наступающей коннице, разметав в клочья лучших рыцарей Европы. Затем повторили выстрелы, повторно унизив войска Роберта тотальным истреблением и последовавшим после трёх залпов страшного оружия паническим бегством. Попытка атаки во фланг захлебнулась в самом начале, от выстрелов малых трескучих самострелов, пробивавших воинов насквозь, даже прикрытых щитами. Два отряда по двести воинов исчезли даже раньше, чем обратились в бегство воины, атаковавшие варваров с фронта.

– Однако, – обратился Роберт, не терявший присутствия духа никогда, к своим приближённым, – господа, не пора ли подумать о нашем отступлении?

– Да, сир, – поклонились ему, соглашаясь с таким предложением, окружавшие наследника престола рыцари, – нам, похоже, придётся вернуться на материк.

– В путь, друзья мои, – ловко сбежал по склону старший сын Вильгельма Завоевателя, забираясь в седло услужливо доведённого коня.

Драпавшие остатки войска вторжения успели опередить своего полководца на добрую сотню шагов, растянувшись по направлению к побережью Ла-Манша на полмили. Однако, на берегу моря их ожидал неприятный сюрприз, десяток кораблей варваров дрейфовал в миле от берега, ожидая выхода нормандской эскадры в море. Оставшаяся в живых тысяча воинов и рыцарей, вместе с монахами и епископами сразу были обстреляны из пушек, едва попытались пробиться в море. Потерявшее почти всех лучников и бросившее луки войско не могло отгонять вражеские парусники, как несколько дней назад. Славянские суда с пушками, словно волки в овечьей отаре, безнаказанно резали отступавших нормандцев. Они спокойно выбирали жертву, подбирались к ней на двух лодьях и расстреливали картечью всех находящихся в лодке воинов. Впрочем, досталось гребцам и священникам.

В одной из таких жертвенных лодок, попавших на заклание, оказался неудачливый претендент на английский престол, Роберт Коротконогий, как его позже окрестят летописцы. Картечью ему раздробило левую руку, от начавшегося сепсиса пожизненный наследник престола скончался через три дня, так и не испытав радость королевской власти. Остальных рыцарей и воинов спасла от полного истребления погода. Начавшийся шторм раскидал драккары и парусники по Ла-Маншу, дав возможность выйти на берег остаткам армии вторжения. Из всех воинов, отправившихся с Робертом в Англию, на материк вернулись едва пять сотен человек, среди них чудом уцелевшие епископ Кентерберийский и архиепископ Ланфранк.