Бесконечное лето: Не чужие (СИ)

— Насчет языка — обязательно, — легко согласился я. — Видишь ли, милая Славя, мне еще там, в ангаре… а, ты ж не с нами была… в общем, еще на Земле мне показалось, что в их фразах проскальзывает что-то эдакое… смутно знакомое. Но я от этой мысли отказался, забросил ее подальше. Потому что это невозможно же, а? Чтобы понимать инопланетян, совершенно чужую, враждебную цивилизацию. Идиотская мысль, верно?

— Продолжай.

— Их язык чертовски похож на какую-то версию немецкого. Очень старую… нет, не так, мы учили готский, он выглядел иначе… Старые корни, современный синтаксис… Неважно. Суть в том, что я разобрал несколько слов, удачно угадал, что они значат и построил предложение. Наверное, с кучей ошибок… спишем это на техническую накладку.

— Что это было за предложение?

— «Мы пришли с миром», конечно же, — хмыкнул я, но быстро увидел, что она не расположена шутить. Нервы у нашей синеглазки в последнее время ни к черту, вот что. — На самом деле, что-то вроде «Мы хотим вас понимать», насколько я могу судить.

— А он? Что сказал он?

— Да я почем знаю? Убежал за инструкциями, как я думаю. Но если сюда через пять минут зайдет, топоча сапожищами, взвод автоматчиков, знайте: лингвист из меня — так себе.

Славя гневно сверкнула глазами, но расспросы прекратила. Алиска, наоборот, была настроена куда бодрее, даже показала мне большой палец. Вот он, секрет покорения девушек — нужно на их глазах пообщаться с инопланетянином. Все записали? Это просто, быстро и к тому же безотказно работает.

А залитая в пластиковые судочки белая дрянь оказалось чем-то вроде сладкой вермишели в молоке. Непривычно, но, пожалуй, питательно, и даже пить, как обычно бывает после сладкого, не хотелось.

— И кстати, — я оторвался от слишком быстро пустеющей пайки, — если у нас есть желание наладить коммуникацию с этими парнями, есть смысл сейчас разговаривать побольше. Они, надо думать, нас сейчас слушают, потому как нужно как следует наблатыкаться в русском.

— Ерунда это, — решительно сказала Славя. — Для обучения было бы вполне достаточно радиоперехвата, война уже два года идет. Скорее всего, просто тянут время.

— И какие наши дальнейшие планы? — поинтересовалась Алиса. Вот уж кто не переживал ни по какому поводу. И то верно: до начальства далеко, до Бога — высоко… то есть не совсем так, но вы поняли. Волноваться не о чем. Нет, само собой, нас могут убить или разобрать на органы злые инопланетяне, но эти опасности были настолько традиционными, можно сказать — приевшимися, что я даже не знаю. Не тревожили ничуть.

Славя создала на гладком лбу целую лесенку морщин.

— В разведроте мы отрабатывали такое когда-то… Сценарий из разряда невероятных: действия в плену, и еще действия на захваченном транспортном средстве. Но не уверена, что сейчас это уместно…

— Еще бы неуместно, — влезла Ульянка. — Это не тогда вы отрабатывали, когда ты себе заработала вот это вот милое личико?

У Слави явственно дернулся глаз.

— Нет, это… другое.

— Потом расскажешь, очень интересно, — безжалостно подытожила красноволосая нахалка. — Саш, ты у нас единственный с нормально подвешенным языком, оказывается… Хотя раньше успешно маскировался под косноязычного придурка. Хоть ты скажи, чего делать дальше-то? Вот мы выяснили, что нас похитили козлы-тряпки с одобрения дорогих товарищей руководителей — начУРа и прочих. Теперь выяснилось, что они не тряпки, а нормальные с виду ребята, даже получше некоторых с виду… Плюс мы с ними можем общаться — да и они, вроде бы, не против. Если отбросить славины бредни насчет захвата корабля — кстати, не факт, что мы вообще в космосе — как будем действовать?

— И снова очень правильный вопрос поставила товарищ Советина, — сказал я. Паники никакой не было, и страха тоже не было. Я чувствовал себя персонажем детского телефильма, вроде «Приключений Электроника» или «Гостьи из будущего». Может, это ульянкино расстройство так передается? — Несмотря на кровожадные захватнические планы, которые вынашивает товарищ Одинцова, мы, советские пионеры, декларируем миролюбивую внешнюю политику. И потому не поддадимся на провокации, хоть там что. Скажем нет агрессору!

— Дурка по вам плачет, — оценила мое выступление Славя и отвернулась.

— Я там был, там неинтересно… В общем, считаю, что нам нужно налаживать контакты с тря… с инопланетными парнями. Во-первых, они сами нам это предложили, а мы подтвердили намерения. Во-вторых, психология говорит, что куда сложнее убить тех, с кем ты установил минимально дружеские отношения. Пусть видят в нас не экспонаты для опытов — или что они там задумали? — а нормальных людей. То есть, не людей, а… ну, гуманоидов.

— И для этого нужно — что? — поторопила Ульянка.

— Для начала — привлечь внимание. Например, попроситься выйти в туалет, наверняка у них есть туалеты… Или водички потребовать — утолить жажду, а также помыться. Чем дольше общаешься, тем труднее разрушить потом эту связь. Вотремся в доверие, будем сотрудничать — а там…

— В твоем блестящем плане есть одно небольшое слабое звено, — сказала Славя.

— Да?

— Да. Пять минут назад ты сам сказал, что все наши разговоры прослушиваются.

Давно я так не тупил.

— А еще можно выдвинуть какие-нибудь совсем уж идиотские требования, — нашелся я. — Скажем, выпустить незаконно удерживаемых подростков. Мы будем жаловаться! Мы требуем мира! А также в туалет! Уберите это дурацкие решетки, отпустите нас на волю! В пампасы! Черт, как же сказать… Словом, опнен-де гратен!

— Это выглядит как нидерландский с большого похмелья, — оценила Алиса. — Еще «доброе утро» им скажи, для полного комплекта**.

— Цыц, неверная, — тихо сказал я, потому что в дальней части «тюрьмы» снова, как в прошлый раз, бесшумно открылась дверь, и знакомый уже парень шагнул внутрь. А еще с тихим шипением истончились и ушли в пол осточертевшие прутья. — Видишь, работает все!