Мы в дальней разлуке (СИ)

Глава 5. Следователь Конюшкин

Свою ангелоподобную физиономию Павел Конюшкин ненавидел люто. Всё время казалось, что никто его и всерьёз-то не воспринимает. В детстве несколько раз остригал ресницы «как у коровы», придававшие его лицу преглупейший вид. Пробовал даже подпалить — кончилось плохо, добро, что хоть лицо не повредил. Постоянно дерзил отцу и матери, не позволяя себя контролировать. За симпатяшкой табуном ходили девочки — презрительно отодвигал красавиц в сторону, думая, что они смеются над его дурацкой смазливой рожей, не видя за ней его самого. Считал, что родители хотят обустроить его жизнь, а он решил всего добиться самостоятельно. Батя был генералом с потомственной военной косточкой, служил в Генштабе и, желая вдеть в сыне продолжение династии, пытался засунуть его в военный институт. Сын из чувства противоречия выбрал гражданскую стезю и потихоньку сдал документы в университет, хотя и всю жизнь мечтал о настоящей мужской профессии.

После окончания юрфака предпочел пойти «на землю» — в рядовой ОВД, отказавшись от блестящей адвокатской перспективы, которую обещал устроить папа. По разумению Павла — следователь — настоящая мужская работа. Однако поначалу и здесь его до серьёзных дел не допускали, поручали разбирать всякую мелочёвку, или разгребать завалы «висяков» для сдачи в архив. А ему отчаянно хотелось показать себя, прежде всего Денисову, которого он боготворил. Странное дело, его отец был куда как крут, но его Павел нисколечко не боялся, осмеливался перечить, отчаянно дерзил. А с суровым и немногословным Сергей Степановичем такое не прокатывало. Перечить ему не осмеливались даже обычно, гонористые по отношению к другим следакам, опера, мнившие себя великими сыщиками. Ничего подобного Конюшкин не испытывал и к начальнику следствия, пухлому и розовощёкому лощёному карьеристу. В Пресненском РОВД все были в курсе: назначенный по протекции начальник следствия мало что способен решить и сделать, а реально всем рулит его заместитель, Денисов.

Вот и сегодня утром, вызванный в кабинет начальника следствия, Конюшкин застал привычную картину: за начальственным столом важно восседал в уютном кресле начальник, Арнольд Николаевич Евстропов, «арнольдик» как за глаза его именовали подчинённые, А рядом, за столом для совещаний примостился Денисов.

— Лейтенант Конююшкин, э-э-э, — не удержался и посмотрел в штатку «Арнольдик», — Павел Артёмович, мы тут посмотрели и решили поручить тебе самостоятельное дело. Хватит тебе на «висяках» сидеть.

У Павла аж дух захватило от такой перспективы.

— Товарищ подполковник введёт тебя в курс дела. — продолжил Арнольдик.

Но его бесцеремонно перебил Денисов:

— Садись, Паша. — и он кивнул на противоположную сторону стола. — Сейчас в комнате досуга сидит девочка, девушка, — поправился он. — Лет на первый взгляд шестнадцати-восемнадцати, вряд ли больше. Её привёз ночью выехавший по вызову жильцов одной из квартир экипаж ППС. Ни жильцы, ни сама фигурантка объяснить появление в этой квартире не могут. Из квартиры ничего не исчезло, видимые следы вскрытия квартиры отсутствуют, попыток скрыться девушка не предпринимала. А теперь самое главное: она абсолютно не помнит кто она, как там оказалась и что с ней было до этого, казалась бы, ретроградная амнезия. Память её абсолютно стерильна, она не помнит самых элементарных вещей. Задача — установить личность и восстановить картину хотя бы последних нескольких дней её жизни, ну, и разобраться с загадкой её появления в квартире.

— Учти, жильцы — очень приличные и влиятельные люди, некоторым образом даже наше начальство. — встрял «Арнольдик». — Поэтому, если так можно выразиться, поделикатнее, желательно вообще приватным образом

— «Потеряшка»! — разочарованно протянул Павел и признал, он-то думал, что будет стоящее дело, нет не убийство, убийствами райотделы не занимаются, но хотя бы ножевое, уличная торговля наркотой, а ещё лучше — разбой, или на худой конец кража. А тут возись с сопливой девчонкой. И ещё он заметил гримасу отвращения на лице Денисова при словах начальника.

Уловив разочарование в тоне Павла, Денисов не стал агитировать, считая, что лучший лекарь — это работа, он просто шел к уточнению задачи:

— Держи дело. — Сергей Степанович перекинул через стол пока тонкую папку. — Опросишь патрульных, но это только завтра — они после дежурства. А пока — поторопи экспертов с заключением. Предварительно у фигурантки незадолго до этого был половой акт.

— Следы насилия? — уточнил Павел.

— Медицинский осмотр следов насилия не выявил. Но в случае с потеряшкой это ни о чём не говорит. Понимаешь, если это диссоциированная амнезия, то потеря памяти произошла в результате психической травмы, полученной от насилия, когда мозг сам ставит блок в качестве защиты от плохих воспоминаний — вот тогда и физические следы насилия налицо. А если над девочкой издевались, когда она уже не осознавала своих поступков, пользуясь её беззащитным положением? Она вполне могла согласно лечь, спокойно раздвинуть ноги не понимая своих действий. В этом случае организм не сопротивляется, мышцы расслаблены, дыхание спокойно. Тогда внешних следов насилия может и не быть! Ни синяков, ни разрывов, ни бороздок. Но преступление от этого не перестаёт быть преступлением. Понял?

Конюшкин кивнул и уточнил:

— А почему вы думаете, что у неё именно диссоциированная амнезия?

— Хороший вопрос. Ставить диагноз — дело специалистов, но по опыту скажу, что её потеря памяти носит избирательный характер. Универсальные знания в её голове сохранены, рефлексы работают нормально, функция запоминания развита хорошо, память очень цепкая. Вот почему крайне необходимо установить её личность. Пробей еще раз по базам, проверь ориентировки, посмотри сводки по Москве и области, сделай запросы в линейные отделы внутренних дел. Не забудь про мониторинг прессы — внимательнейшим образом изучи все объявления о пропаже людей. Направь оперов, озадачь участкового — пусть пошерстят по дому и окрестностям. Может, кто что видел или слышал. Пусть обнюхают всё вокруг хорошенько: мусорки, подвалы, чердаки. Советую самому, лично, переглянуть записи с видеокамер. Не доверяй эту работу никому, малейшая небрежность — и можно упустить что-то важное. Фиксируй всех входивших в подъезд. Не могла же наша потеряшка взлететь в квартиру по воздуху. Девушка в квартире оказалась абсолютно обнаженной: она могла подняться из подвала или спуститься с чердака. Где-то же её одежда должна быть.

— Как голая? А в чём же она сейчас?

— По правде сказать, одежды на ней и сейчас немного, один легкомысленный халатик. Поэтому тебе предстоит не менее сложная задача — не пялиться понапрасну, профессионал ты или кто?

— Сергей Степанович, — Павел аж обиделся, поэтому позволил себе укоризненный тон, — За кого вы меня принимаете, я же следак!

— Ладно, проехали. Кстати, Антонина Генриховна, эксперт-криминалист, да ты её знаешь, проявила сердобольность и собрала девчушке пакет. Там кое-какая одежда и всякие необходимые женские штучки на первое время. Пакет я оставил у дежурного и распорядился отдать девушке, как она проснётся. Проследи, нашим доверять, конечно, нужно, но лучше проверить.

Пока шёл инструктаж, начальник сладко дремал, все детали следственного ремесла были ему неинтересны, да он в них, если честно, разбирался слабо. Для Арнольда Николаевича его теперешняя должность была лишь очередной строкой в личном деле, и ничего больше, в мечтах он метил гораздо выше.