Владивосток - Порт-Артур

   Вокруг кружились пары, проплывали в ритме вальса, отрезая все мыслимые и немыслимые пути к отступлению. "Пора сдаваться..." - понял Вадик, вновь взглянув в безжалостно красивые, лучистые глаза, в которых неожиданно сверкнула искорка лукавого торжества, приправленного деланной ленцой кошки, чьи коготки уже прочно держат мышь. И взгляд этих глаз беспощадно говорил: "Шах. И мат..."

   Переигранному по всем статьям Вадику не оставалось ничего, кроме как последовать за сестрой императора всероссийского в уютную комнату, где он и был немедленно подвергнут подробному и тщательному допросу. В итоге которого "раскололся" полностью...

   Неожиданно, после долгого и довольно бурного объяснения, доктор Банщиков приобрел в лице Ольги Александровны весьма ценного союзника. Лед ее первоначального настороженного недоверия был сломан окончательно, когда Вадим вспомнил о маленькой тайне, которую знала лишь Ольга Александровна и ее венценосный брат.

   Еще задолго до переноса, в связи с какой-то форумной заморочкой, связанной с деятельностью Генерал-адмирала и его влиянием на молодого царя, Вадим "по диагонали" пробежал мемуары Великой княгини, увидившие свет в 1960 году. Его поразило тогда откровение Ольги Александровны о том, что в результате тщательного соблюдения норм придворного этикета во время официальных застолий, детям Александра III приходилось зачастую вставать из-за стола впроголодь! В связи с чем и произошел этот курьезный случай.

   Каждый ребенок из Дома Романовых при крещении получал золотой крест. Крест этот был полый и наполнен пчелиным воском. В воск помещалась крохотная частица Животворящего Креста. И вот однажды, после очередного такого мероприятия, наследник престола был так зверски голоден, что открыл свой крест и проглотил все его содержимое! Потом ему стало очень стыдно, но признался Николай только сестре, добавив, что это было "аморально вкусно". Только они двое знали об этом детском секрете императора...

   С тех пор ежедневные посиделки Банщикова с Николаем проходили при неизменном и деятельном участии Великой княгини. И с каждой неделей Вадик все больше укреплялся в мысли, что окажись на Российском престоле эта, весьма неординарная, умная и волевая женщина, революция, пожалуй, не состоялась бы и без его участия. Увы, введенная в России Павлом Петровичем система наследования, оставляла для женщин семейства Романовых лишь теоретически-микроскопические шансы на большую корону...

   Когда однажды речь зашла о возможности посылки на театр боевых действий гвардейских частей Петербургского гарнизона, Ольга не только сразу же поняла необходимость и целесообразность данной меры, она мгновенно нашла аргументы, которые не приходили в голову самому Вадику.

   - Николя, ведь гвардия это не только твои лучшие войска. Это еще и символ твоего присутствия и того, что ты самолично заинтересован в том, как идет эта война. Даже просто присутствие в штабах и войсках гвардейских офицеров, вхожих ко двору, несомненно, положительно подействует не только на солдат и офицеров, но и на генералов. Они будут обязаны бояться, что все их неудачные решения донесутся до ушей самого императора, а это крах карьеры. Может, будут более вдумчиво относится к своим прямым обязанностям. А что до того, какой полк послать - я шеф Гусарского Ахтырского Ее Императорского Величества Великой княгини Ольги Александровны полка? Вот как шеф, я и прошу высочайшего дозволения моему полку отправиться к месту боевых действий. Может тогда и ты свою гвардию отправишь!

   - Оленька, это очень серьезное решение. Необходимо тщательно все взвесить, решить где именно и какие гвардейские части смогут принести максимальную пользу. Но если ты настаиваешь на счет ахтырцев... Хорошо. Давай начнем с твоего полка...

   Примерно через месяц, конная гусарская лава, неожиданно вылетев из-за покрытой гаоляном сопки, изрядно повырубила становящуюся на привал походную колонну японского пехотного батальона. Однако с наскока сломить боевой дух почувствовавших вкус победы под Тюренченом солдат армии Куроки им не удалось. Увы, господа гусары были еще плохо знакомы с реалиями современной войны, и сами понесли огромные потери. Как от винтовочного огня опомнившейся и рассредоточившейся пехоты, так и от шрапнели, которой замаскированная японская батарея сопровождала их отход с поля боя.

   На следующий день спешащий по коридору дворца Вадик неожидано столкнулся с Великой княгиней и не узнал ее. Одетая в угольно черное платье, с черной же шляпкой над мертвенно бледным лицом и красными глазами, она вполне органично смотрелась бы в современной Вадику готской тусовке, вот только ее мертвенная бледность была натуральной.

   - Ольга Александровна, господи! Что с Вами? Что-то случилось?

   - Это рок... Это моя судьба... Все зря, Михаил, все бесполезно... Сначала "муж" (явственно выделила кавычки голосом Ольга) в брачную ночь убегает играть в карты со своими "мальчиками"... Потом, стоит наконец-то появиться любимому человеку, как я сама, САМА отправляю его на смерть, всего то через год после встречи. Он настолько хотел быть со мной во всем, что САМ напросился на перевод в "мой" полк. Он вполне мог бы остаться в Питере, адъютантом моего мужа, но он хотел быть со мной во всех моих начинаниях, а не просто "быть со мной"! Господи! Какой смысл теперь жить мне?

   В тот день российские банкиры остались без подсказок, а отправка во Владивосток скорого поезда с затворами новой системы для восьмидюймовых орудий "Рюрика" была отложена на три дня. Николай так и не дождался своих главных советников для ставшей уже традиционной ежевечерней беседы. Посланные во все укромные уголки дворца на поиски пропавших, слуги вернулись с известием, что "великая княгиня заперлась у себя в покоях и не отвечают, а господина Банщикова нигде найти не удалось".

   В ту ночь доктор Банщиков впервые остался в спальне Ольги. Но именно "остался", ничего более. Если бы кто нибудь из прежних Московских знакомых "доктора Трефа Вадика" узнал, что он провел ночь в комнате молодой и привлекательной женщины, и не сделал никаких попыток "вступить в близкий контакт третьего рода", они бы не поверили.

   Само его прозвище "Треф" происходило не от карточной масти, а от английского принципа трех F - find them, f**k them, forget them. Но - иные времена, иные нравы, и если уж на то пошло - иной, экстерном повзрослевший и поумневший Вадик. Тогда он испытывал к ней лишь сострадание и сочувствие. Остальные чувства пришли позже, постепенно.

   А в ту ночь он просто слушал. О том, что такое жизнь Великой княгини, при "голубом" муже картежнике. О том, как большинство знакомых рассматривает ее как способ ускорения карьеры или источник денег. О ее чистой и, как это не смешно звучит для замужней женщины, целомудренной любви к молодому офицеру, который был позавчера убит в Маньчжурии шрапнельной пулей в голову. О том, что даже траур по нему она открыто носить не может, только как траур по всем погибшим в ее подшефном полку... Наконец, под утро, выговорившись и выплакавшись, она смогла уснуть.

   Однако следующие пару недель Вадику было не до утешений...

   Из официального заявления МИД Британской империи, опубликованного на передовой полосе "Таймс" от 17.05.1904 года

   "...Русские крейсера своими немотивированными действиями в районе Средиземного моря и других местах интенсивного судоходства ставят под угрозу деятельность английских предпринимателей. Распространение Россией боевых действий русско-японской войны на весьма удалённые от Японии театры вынуждает Британию принять ответные меры.

   В связи с этим правительство Империи не намерено дольше терпеть в своих водах боевые корабли обеих держав. Контроль за соблюдением воюющими сторонами правила 24 часов в водах Империи будет до предела ужесточён. Также будет ограничен отпуск из британских портов угля воюющим сторонам. В настоящее время парламент готовится к рассмотрению вопроса о порядке прохода военных судов враждующих сторон через Суэцкий канал. Правительство Империи призывает все остальные страны последовать примеру Британии - не потворствовать входящим в их порты боевым кораблям и не продавать ни боевым, ни коммерческим судам высококачественный уголь".