Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1(СИ)

— Да чёрт с ним, с перехватчиком! — возмутился Хрущёв. — Нам для стратегического бомбардировщика мотор нужен! Мы тут обсуждаем, когда мы сможем НК-6 и НК-8 довести, а у нас, оказывается, уже есть фактически готовый двигатель?

— Так пока вы обсуждали, мы делали, — коротко ответил Климов.

— На момент предыдущего большого совещания двигатель ещё не прошёл испытания, — сказал Дементьев. — Отработка шла достаточно трудно, не было на тот момент уверенности, что всё получится. Не хотели раньше времени обнадёживать руководство.

— Так. Ясно. Конспираторы хреновы, — Никита Сергеевич почесал затылок. — Владимир Яковлевич дело предлагает. Владимир Михалыч, — сказал он Мясищеву. — Берите у товарища Климова двигатели, ставьте на 3М и пробуйте. Вы, Владимир Яковлевич, продолжайте работу над пассажирской модификацией двигателя с увеличенным ресурсом. Павел Александрович, ваше ОКБ-19 считаю необходимым усилить инженерными кадрами для скорейшего создания на базе вашего Д-20 линейки двухконтурных двигателей с различной тягой. Каких именно — определимся чуть позже. Справитесь с такой задачей?

— Справимся, Никита Сергеич, — ответил Соловьёв. — Нам сейчас как раз заказы не помешают.

— Вот и хорошо. Готовьте заявку на специалистов, и не на год-два, а на пятилетку вперёд. Теперь давайте по вооружению пробежимся, — предложил Никита Сергеевич. — Вот, Андрей Николаевич про Х-20 упоминал. У неё управление какое?

— Радиокомандное, Никита Сергеич, — подсказал Микоян.

Х-20 делали у него, в ОКБ-155, главным конструктором был соавтор Микояна Михаил Иосифович Гуревич.

— Вот. Радиокомандное. А вы проверяли устойчивость этого управления к радиопомехам? — спросил Хрущёв. — Кто систему управления разрабатывает?

— Шабанов Виталий Михайлович, главный конструктор СБ-1, — подсказал Устинов.

— Товарищ Брахман! Теодор Рубенович, вам поручение. Силами вашего института организуйте проверку системы управления К-20 на помехоустойчивость. И вот что... Чтобы самолёты зря не гонять и керосин не жечь... — Никита Сергеевич слегка задумался. — Ведь всю эту аппаратуру можно включать и на земле?

— Конечно, первоначально всё на земле и отрабатывают, — подтвердил Брахман.

— И разработчик, подавая сигналы управления на аппаратуру, видит, как у ракеты, скажем, рули двигаются, или как она там управляется? — уточнил Хрущёв.

— Да, видит, конечно.

— Ну, так и попробуйте вначале на земле вмешаться помехами в командную радиолинию, — предложил Хрущёв. — И посмотреть, как система управления будет реагировать. Как-то так, в общем. Мне вот докладывали, — он покопался в своих бумагах, — вот оно... Подобный метод отработки активно используют в НИИ-2. Есть тут представитель НИИ-2, товарищи?

— Так точно, Никита Сергеич. Джапаридзе Виктор Арчилович, начальник НИИ-2. У нас это именуется методом полунатурного стендового моделирования.

— Так, так... расскажите поподробнее, пожалуйста, — попросил Никита Сергеевич.

— Берётся штатная аппаратура управления ракеты или самолёта, — пояснил Джапаридзе. — Она ведь как работает? Получает какой-то сигнал на входе, обрабатывает его и выдаёт управляющее воздействие на выходе, например, поворачивает рулевые машинки на нужный угол, что-то открывает, закрывает, отклоняет...

— Если моделировать нужный сигнал на входе, можно в лабораторных условиях, не выезжая на полигон, проверить правильность работы аппаратуры. Моделировать сигнал можно обычными аналоговыми методами, но если использовать ЭВМ, то с её помощью задача существенно удешевляется. Не надо для моделирования каждого типа сигнала придумывать и изготавливать специальные аналоговые устройства, — рассказал Джапаридзе. — Сейчас у нас в НИИ-2 такую ЭВМ разрабатывают. (источник: Е.Н. Федосов «Полвека в авиации. Записки академика» )

— Вот! Поняли, товарищи, как надо работать? — спросил Хрущёв. — Сначала всё отрабатывать в лаборатории, на стендах. И только когда в лабораторных условиях всё заработало как надо — выезжать на полигон и проводить контрольные пуски. Неужто вам самим охота по полгода на полигонах сидеть? В голой степи, кругом ни воды, ни жилья, одни суслики... Виктор Арчилович, а если я вас попрошу проконсультировать НИИ-108 и СБ-1 по методике ваших, как вы их назвали...

— Полунатурных испытаний, — подсказал Джапаридзе.

— Вот-вот. И ещё, вы ведь к ВВС относитесь?

— Так точно.

Хрущёв почесал затылок, раздумывая:

— Вот что. Константин Андреич, вы, как заказчик, а вы, Пётр Василич, как исполнитель, скооперируйтесь между собой, и разработайте совместный план внедрения методики полунатурных испытаний для всех КБ МАП. Для начала. Мне эта методика нравится. Прежде всего — можно деньги и время сэкономить, ведь всю полученную информацию не надо с полигона в Москву да в Ленинград передавать, всё можно сразу в лабораториях обрабатывать. Людей от семей, опять же, отрывать не надо, самолёты гонять, горючее тратить, ракеты запускать... Очень правильная методика.

— Товарищ Джапаридзе, а вы не пытались подобным образом имитировать основные режимы полёта самолётов, и характерные условия боевого применения, например, воздушный бой? — спросил Соколовский.

— Нет... Полагаю, наши вычислительные мощности для этого пока недостаточны, — ответил Джапаридзе. — Но сама идея мне представляется перспективной. Такие полунатурные испытания могли бы, к примеру, упростить выработку требований к вновь разрабатываемым самолётам, можно было бы уточнять потребные ТТХ... Ведь не секрет, что ВВС часто завышают требования к новым самолётам, вынуждая промышленность идти на применение недостаточно отработанных, иногда даже авантюрных конструктивных решений.

— Вычислительные мощности, я надеюсь, у вас скоро появятся, — сказал Хрущёв. — Товарищи Шокин и Калмыков над этим вопросом очень плотно работают. Скажите, Виктор Арчилович, а если я к вам направлю технического директора Главкосмоса, товарища Королёва, проконсультируете его?

— Безусловно! Всё на стендах покажем и расскажем! — заверил Джапаридзе, явно польщённый возможностью поучаствовать в космических проектах.

(В это время НИИ-2 уже работал с Г.В. Кисунько над решением задач по ПРО, но в космическую тематику ещё не включился)

— Договорились, — кивнул Никита Сергеевич. — Очень на вас надеюсь.

— По вашему самолёту, Роберт Людвигович, — продолжил Хрущёв. — Есть такая идея — сделать аэробаллистическую ракету. Товарищ Березняк, — Никита Сергеевич нашёл взглядом Березняка, — одну такую уже делает. Но он делает ракету небольшую, на относительно малую дальность, для вооружения уже имеющихся бомбардировщиков. Это будет ракета для прорыва ПВО. (аналог Х-15, см. гл. 02-46). А ведь у нас имеется ракета с дальностью около 900 километров, двухступенчатая, конструкции товарища Надирадзе. («Темп-С», который Надирадзе в АИ строил с 1954 года) Кстати, если её запускать с такого сверхзвукового разгонщика, ведь можно, наверное, дальность ещё больше увеличить? Скажите, Роберт Людвигович, поднимет ваша машина такую ракету?

— Поднимет, в крайнем случае — за счёт небольшого уменьшения запаса топлива, — ответил Бартини. — Можно будет дозаправляться лишний раз, или взлететь и дозаправиться после взлёта, как делают американцы на авианосцах. С аэробаллистической ракетой, Никита Сергеич, мы такой вариант полезной нагрузки рассматривали, но там пока есть другая трудность. Точность у них ещё недостаточна, а при воздушном старте точность будет ещё хуже — ведь точка старта перемещается. Такую ракету придётся запускать не откуда угодно, а с заранее намеченных позиционных районов, например, над островом или над определённой точкой побережья, где есть хорошо заметные ориентиры. А это значит, что носитель будет уязвим.

— И запуск должен осуществлять не человек, а автоматическая система, точно выдерживающая высоту, скорость, курс, и определяющая точку старта, — продолжил Бартини. — Будь у нас спутниковая система навигации, о которой мы с Сергеем Павловичем Королёвым говорили, эта задача решалась бы проще. Но пока что у крылатых ракет есть преимущество по точности. Тем более, что на крылатой ракете проще сделать самонаведение, чем на баллистической.