Одиссея адмирала

— Аргентинский пароход «Сан Мигель», идет из Нового Орлеана в Буэнос-Айрес с генеральным грузом. Сегодня четырнадцатое августа тысяча девятьсот четырнадцатого года. Насколько удалось выяснить, вроде бы никаких изменений в истории наши действия не вызвали. Но до конца не уверен, так как спрашивали очень осторожно. Есть американские газеты двухнедельной давности. По УКВ выходить на связь не рискнул.

— Да уж… Почти ровно на сто лет промахнулись… Владимир Евгеньевич, удирать отсюда надо. И чем скорее, тем лучше.

— Понимаю, что надо. Да только наш Шурик, будь он неладен, раньше, чем к завтрашнему дню свой агрегат не настроит. А то, не хотелось бы в сорок втором году оказаться, когда тут немецкие лодки творили, что хотели.

— Так может, подальше в океан уйдем, чтобы тут не отсвечивать на виду у всех? Уйдем миль за триста, да и будем там «прыгать» потихоньку, пока спутниковая связь не появится. Тогда по спутниковому интернету и дату, и все, что надо, узнавать будем.

— Увы, Леонид Петрович, нельзя. Надо «прыгать» именно здесь, возле Тринидада. Поэтому, постараемся избегать любых встреч до завтрашнего дня.

— В этих водах это невозможно. Тем более, рядом Тринидад — английская территория. Запросто можем на английский крейсер нарваться. Мы от него не убежим.

— Увы, придется рисковать. В крайнем случае, придется прыгать, куда угодно, если появится кто-то, от кого сбежать не сможем…

«Тезей» остался в дрейфе, а катер решили оставить пока на воде. Пусть побегает вокруг, посмотрит. Уж он-то на своих тридцати узлах всегда убежит, да и «Тезей» заранее по радио предупредить успеет. Плохо только то, что катер всего один. Не спускать же «скифы» на воду. Хоть их и залатали после полученных повреждений, но вот как поведут себя подвесные моторы после такого «купания» и близкого взрыва, не известно.

Леонид побыл на мостике еще некоторое время и ушел в каюту. Вокруг пока все тихо, но… Чувство приближающейся опасности не отпускало. Совсем, как тогда, в Охотском море. Когда его «Туман» попался пограничникам. Решив еще поспать, завалился в койку, но уснуть так и не смог. Что-то тут не то… Такое ощущение, что Большой Пушистый Полярный Лис снова притаился рядом. И пока просто наблюдает, ждет подходящего момента. Решил поделиться подозрениями с Березиным, и позвонил ему в каюту. Березин не спал, но удивился такому раннему звонку.

— Владимир Евгеньевич, надо срочно уходить отсюда.

— Но почему, Леонид Петрович?

— Предчувствие у меня плохое. Совсем, как тогда, на «Тумане».

— Ну-у, Леонид Петрович, нельзя же верить в мистику до такой степени. Что нам тут угрожает? Война толком еще не началась, и сюда докатится нескоро, только через пару лет. А к завтрашнему дню, даст бог, наш доморощенный Эйнштейн свою аппаратуру наладит. И уйдем еще вперед лет на пятьдесят.

— Так до завтрашнего дня еще дожить надо!

— Ничего, как-нибудь доживем. «Беркут» в дозоре вокруг патрулирует, да и мы радаром все обшариваем. Никто к нам незамеченным не подберется…

Поняв, что убеждать Березина бесполезно, решил подняться на мостик. Все равно, заснуть больше не удастся. В рубке на вахте находился старпом и посматривал по сторонам.

— Что, не спится, Леонид Петрович?

— Не спится… Нехорошее предчувствие у меня… Никого вокруг нет?

— Поблизости нет. Есть несколько целей, но все проходят мимо.

— Если кто пойдет в нашу сторону, особенно с высокой скоростью, сразу зовите меня.

Уйдя из рубки, решил сделать утренний променад по промысловой палубе, подышать свежим воздухом. «Тезей» лежал в дрейфе, мерно покачиваясь на небольшой зыби. Ветер почти стих. Над головой раскинулся купол звездного неба, луна уже ушла за горизонт, и вскоре должен наступить рассвет. Небо на востоке уже начало потихоньку светлеть. Новый день, 14 августа 1914 года, вступал в свои права.

Когда уже достаточно рассвело, Леонид поднялся в рубку, чтобы осмотреть в бинокль горизонт. На радаре было три цели, но что поделаешь, места тут очень оживленные. Вот и надо заранее выяснить, кого бог послал. Две цели оказались небольшими грузовыми судами, идущими вдоль американского побережья. А вот третья… Видимость уже была достаточно хорошей, чтобы можно было разобрать все в деталях. У Леонида свело скулы. Он понял, что предчувствие его в который раз не обмануло. Мимо проходил военный корабль. Похоже — крейсер. Его стройный четырехтрубный силуэт ни с чем спутать было невозможно…

— Твою мать!!! Крейсер!!!

— Где?!

— Справа, позади траверза. Проходит мимо нас. Быстро до него дистанцию!

Старпом метнулся к радару и быстро выдал.

— Дистанция восемь с половиной, скорость двенадцать узлов! Пройдет мимо нас в четырех милях!

— Если не заметит… Да какое не заметит, уже заметил. Мы же для него в светлой части горизонта находимся… И бежать поздно, все равно догонит. А если начнем удирать, тогда точно заинтересуется. Тревога!!! И срочно Шурика на мостик!

Резкий звук звонка громкого боя разлетелся по помещениям, выдергивая людей из коек. Все понимали, что тревога не учебная. Карпов первым примчался на мостик.

— Что случилось, Леонид Петрович?!

— У нас гости. Крейсер в восьми милях, нас уже заметил, и идет в нашу сторону. Боя с ним мы не выдержим даже теоретически. Нужно срочно уходить. Куда угодно, хоть к динозаврам, а потом опять возвращаться.

Тут как раз подоспели Березин и Шурик, задав аналогичный вопрос. Ответ не заставил себя ждать. Крейсер увеличил ход и на нем громыхнуло орудие, давая понять «купцу», лежащему в дрейфе, чтобы не суетился и не пытался сбежать. Военный корабль желает провести досмотр. Ничего противозаконного в период военного времени в этом нет. Леонид очнулся первым.

— Александр Александрович, срочно готовьте свою установку к запуску.

— Но ведь я разобрал контура, Леонид Петрович…

— Так срочно собирайте, черт бы Вас побрал!!! Нам нужно срочно уходить! Независимо от национальной принадлежности этого крейсера, нам ему в лапы попадать нельзя! Поскольку отсюда мы тогда никогда не уйдем! И крайне наивно рассчитывать на то, что наше мнение будет здесь кого-то интересовать!

Шурик все понял правильно и тут же исчез. Карпов смотрел в бинокль на быстро приближающийся военный корабль и ругался в полголоса. Березин явно не ожидал такой подлянки от судьбы и тоже ругнувшись, схватил второй бинокль. Леонид подошел к УКВ радиостанции, чтобы вызвать катер, который, как назло, был довольно далеко.

— «Беркут» — «Тезею».

— Здесь «Беркут».

— «Беркут», срочно проверьте, кто это к нам пожаловал. Военный корабль, похоже — легкий крейсер, движется в нашу сторону. Уже дал предупредительный выстрел.

— «Беркут» понял, выполняю.

Далеко появилась точка и понеслась на тридцати узлах к приближающемуся кораблю. Не доходя одной мили, пронеслась мимо и снова ушла в сторону. Крейсер не обращал внимания на эту «блоху» и продолжал следовать своим курсом. Тут же раздался вызов по УКВ-связи.

— «Тезей» — «Беркуту».

— На связи «Тезей».

— Это немецкий легкий крейсер «Карлсруэ», на гафеле флаг кайзеровского флота. Я читал о нем, начало войны застало его в Карибском море.

— «Беркут», близко к нему не приближаться. Старайтесь оставаться все время со стороны солнца, чтобы он толком вас не рассмотрел.

Леонид повесил трубку радиостанции и хмуро посмотрел на всех присутствующих.

— Приплыли, господа. Я тоже читал о «Карлсруэ». Он сейчас должен идти из Виллемстада после погрузки угля. И нам угораздило его встретить. Владимир Евгеньевич, если Шурик на запустит свой «транклюкатор», надо уничтожить «Тезей». Взорвать боезапас, чтобы ничего не осталось. Нельзя допустить, чтобы секреты из нашего времени попали к немцам.

— Что Вы такое говорите, Леонид Петрович?!

— Я реально смотрю на вещи. Против крейсера, даже времен Первой мировой войны, «Тезей» не боец. У него двенадцать сто пяти миллиметровых орудий за броневыми щитами, плюс система управления огнем, броневая палуба и броневой пояс. И ход в два раза больше, чем у нас. После первого же нашего выстрела немцы начнут нас расстреливать с выгодной для себя дистанции. А нам много не надо.