Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть! (СИ)

Сталин указал рукой на чуть подвыпивших судостроителей, которые налегали на еду и напитки, по большей части принесённые с собой. Было довольно шумно, потом и вообще завели песни. Сталин много подливал Жукову. За одним столом они сидели впервые, и Сталин решил подпоить Владимира Николаевича. "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке!" — гласит народная мудрость. Затем, оставив собравшихся за общим столом, руководство перешло в адмиральский салон. Здесь уже хозяйничали люди Власика. Стол был гораздо богаче, где-то в третьем часу ночи Сталин отсадил Жукова на диван и сам сел рядом. Продолжил разговор с ним о Хрущёве.

— Меня интересует Ваше мнение о наших руководителях в Москве. Вы у нас бываете редко, а со стороны гораздо виднее. Опыта Вам не занимать, а работа в тесном коллективе имеет свои психологические особенности.

Жуков понял, что Сталин хочет узнать, и о ком должна пойти речь: ближайшее окружение вождя. Сославшись на, что довольно слабо знаком со многими, он дал психологическую оценку Берия, Булганину, Ворошилову, Кагановичу, Маленкову, Первухину и Сабурову, особо выделив троих из них: Берия, Хрущёва и Кагановича.

— Почему эти?

— Хрущёв не простит Вам никогда смерти сына, Каганович — смерти брата и отказа от создания в Крыму Еврейской АО, а Берия — единственный человек, который может устранить генерала Власика. Плюс, он считает этих двоих "недоумками", и думает, что он всех их "переиграет", но врагов у него слишком много. Хрущёву ничего не стоит, затем, устранить и самого Берия, найдя общий язык с командованием Советской Армии. "Трофейные скандалы" не пошли на пользу МВД и МГБ, тем более, что "своих", типа Серова, МГБ надёжно "прикрыло".

— Что с Поповым?

— Он выехал на родину, в Сибирь. За ним вылетели, доставят в Москву.

— Тоже прилетайте, товарищ Жуков. — он повернулся и рукой поманил Власика, что-то сказал ему. Затем сказал уже Жукову:

— А пить флотские умеют! — и показал на присутствующих, где, кроме группы адмиралов, все были изрядно навеселе. Через несколько минут Сталин вышел из кают-компании в сопровождении Власика и ещё трех человек. Через полчаса его поезд тронулся в сторону Москвы.

Попова нашли в тайге под Свирском на Ангаре. Он устроился в старательную артель. Старенький биплан МБР-4 прилетел за ним и плюхнулся на воду в 12 километрах от места базирования артели. Попов вначале заупрямился:

— Я — матрос запаса! Мне всё это на фиг не надо!

Лейтенант Колчин, адъютант командующего, которого Попов хорошо знал, передал ему письмо Жукова.

— Командир просит приехать, Иван Петрович.

Иван почесал довольно длинную бороду, которую он отпустил, чтобы перестать быть похожим на Героя Советского Союза капитана 1 ранга Попова, командира К-56.

— Ну, если так…

Письмо он открыл только в воздухе. Старенькая "итальянка" ещё один раз села на воду: летчики что-то подкрутили в двигателе, он перестал чихать, и сели они уже в Иркутске. Там "сидел" Си-47 командующего, на нем и вылетели в Москву. Одет Попов был по-походному: черный ватник, косоворотка, черные вельветовые брюки, заправленные в кирзовые армейские сапоги. Застеснялся он уже в Москве, когда выяснилось, куда они едут.

Попов доложил Сталину, что у него в Тромсё была девушка, Аннет. Неженатый Попов собирался жениться на ней, она была беременна от него. Проверяющий полковник Саватеев предложил ему сделку: он подписывает "закладную" на Жукова, где тот обвиняется в шпионаже в пользу Великобритании, и они "закрывают" дело на него, и его, только, отправляют на Тихий океан. В ответ "проверяющий" получил по морде.

— Почему мне не доложили, Иван Петрович! Я же Вас спрашивал: "За что?"

— Если бы вы за меня вступились, товарищ адмирал, все бы это повесили бы на Вас. Они же про всё знали: и про то, что Вы не допустили меня в 42-м к самостоятельному управлению, и про то, как Вы говорили мне, что командир, не умеющий пользоваться планшетом, локатором и гидролокатором, Вам не нужен. И про то, как я неделю сдавал задачи и зачёты Вам. Они кричали: "Он же унизил тебя! Он сам учился на курс младше!" Они "рыли" под Вас. Я им был нужен, как зацепка. В общем, не выдержал я, командир, ударил. А рука у меня тяжёлая. А когда дошло, что натворил, решил взять всё на себя. Я ведь не обиделся тогда, в 42-м. Просто понял, что мне ещё, как командиру, расти и расти, чтобы догнать Вас, товарищ адмирал. Извините, товарищ Сталин, надо было это сказать командиру сейчас. Лучше поздно, чем никогда.

Сталин выслушал Попова, походил по кабинету.

— А девушка Ваша где?

— Не знаю, товарищ Сталин. И что с ребёнком стало, не знаю.

— Отправьте капитана 1 ранга Попова в Тромсё, товарищ Жуков! Пусть разберётся с семейными делами.

— Есть, товарищ Сталин.

Михаила Афанасьевича Кустова на флот вернуть не удалось. Его отправили на Камчатку строить новую базу "Рыбачью" в бухте Крашенникова. Встретиться с ним Жукову не удалось. Но, после этих событий у него резко прибавилось "общественной работы". Сталин высказал ряд претензий к Жукову, который с головой ушёл в создание нового флота, в том плане, что он упустил работу с "нефлотскими" товарищами, с трудящимися Мурманской области, с обкомом партии.

— Мне требуются активные коммунисты, способные выполнять как обычную, так и партийную работу. Тебе необходимо подтянуть это направление. Я понимаю, что времени, кажется, нет ни на что более, тем не менее, необходимо выделить его и на эту сторону нашей жизни.

— Я привык, что у меня толковые заместители по политической части, товарищ Сталин, и редко вмешиваюсь в эту работу.

— Нет надобности исполнять их работу, но, требуется научиться их контролировать, направлять их деятельность в нужное русло, а для этого необходимо быть в курсе того, что происходит и в области, и в обкоме, в стране и в партии в целом. Понял!

— Так точно!

— Действуй!

На очередной партконференции Мурманского обкома его избрали членом бюро обкома партии, через некоторое время избрали депутатом Верховного Совета СССР третьего Созыва.

До этого Владимир мало сталкивался с этими вопросами. Он контактировал со Старостиным по телефону, от флота в обкоме "сидел" Николаев, профессиональный "комиссар". Честно говоря, Жуков мало подходил для такой работы: впрягаться ещё и в дебри береговой жизни, когда хватало выше крыши собственных обязанностей, было и утомительно, и не интересно, но, получив приказ, отвечают "есть!", и исполняют его. Третьего не дано. По перестановкам, происходившим в партаппарате, было заметно, что Сталин начал отдавать предпочтение промышленникам и военным, проявившим себя в Великую Отечественную и в послевоенные годы. В ноябре 1950 года во время испытаний "РДС-6с" произошла авария с большим выбросом радиоактивного тритерида лития. Пострадала приемная комиссия во главе с Берия, Кагановичем и Хрущёвым. Многие получили серьёзные дозы облучения. В результате, в начале 51 года, образовалось три вакансии в Политбюро ЦК КПСС. Расследование показало, что под крышкой находилось неизвестное взрывное устройство. Был обвинён конструктор "РДС-6с" Сахаров, который был среди пострадавших, но у него было алиби. Других виновных не нашли. В комиссии оказались Председатель "комитета "1"" Малышев, секретари ЦК Брежнев и Суслов. Все трое умерли через 4 года от лучевой болезни. Испытания "РДС-6с" успешно провели через полгода. Жуков не ожидал такого развития событий, считал, что последует обычная для конца тридцатых годов процедура арестов и судов, но Сталин не стал устраивать "комедии". Все были награждены, посмертно, установлены бюсты на родине Героев. Страна торжественно похоронила погибших "кузнецов ядерного щита". О "диверсии" никто не вспоминал, речь везде шла только о крупной аварии.