Князь Вольдемар Старинов. Дилогия

Из-за Аливии планы Володи оказались полностью разрушены, хотя вряд ли он горевал по этому поводу. Однако маленькая девочка постоянно требовала к себе внимание, её надо было развлекать, или хотя бы чем-то занять, чтобы не мешала. Но как это сделать, не зная языка? Именно эту проблему мальчик и решил исправить как можно скорее, потому что чем бы он ни занимался, Аливия ходила за ним хвостиком и постоянно отвечала на вопросы, которые он задавал, указывая на ту или иную вещь. Судя по всему, роль учительницы приводила девочку в восторг, и она подошла к ней с серьёзностью восьмилетнего ребёнка.

Володя достал лопату и первым делом принялся расчищать тропинки, продолжая задавать вопросы. Аливия некоторое время наблюдала за ним, потом вытащила вторую (и когда успела подсмотреть, где они лежат?) и принялась помогать, но лопата оказалась слишком велика для неё, и девочка рухнула в сугроб, обиженно засопев.

Мальчик глянул на её хмурое лицо и отправился вместе с ней в лес нарезать ветки, из которых смастерил метлу ей по руке, показал как надо мести там, где он уже расчистил. Довольная Аливия включилась в работу.

После обеда мальчик привинтил к потолку несколько крюков и отгородил специально для девочки с помощью занавесок целый угол, куда и перетащил свою старую кровать, соорудив уютную комнатку. Аливия пришла в восторг и тут же занялась украшательством, выпросив у мальчика увиденные куски тканей различных цветов, собирая их в оборочки и пришивая к занавескам. Володя, заметив, как она колется иголкой, достал из набора напёрсток, похоже, Аливия не поняла, для чего он нужен, показал, как им пользоваться. Девочка пришла в восторг, и пока она развлекалась, Володя отправился к контейнерам разыскивать запасную кровать.

К вечеру вымотался так, как не бывало ни на одной тренировке.

— Дети — это цветы жизни, — пробормотал он, падая на только что собранную постель. — Неужели я таким же в её возрасте был?

Среди ночи его разбудили приглушённые всхлипывания, доносившиеся из-за занавески. Володя встал и осторожно заглянул в «комнату» девочки. Аливия, уткнувшись в подушку, ревела навзрыд, но при этом старалась не шуметь, чтобы не разбудить Володю. Мальчик осторожно сел на краешек кровати. Девочка испуганно взглянула на него и постаралась успокоиться. Володя слегка коснулся её волос.

— Плачь, если хочешь, не надо сдерживаться. Я знаю, каково это потерять родителей.

Аливия поднялась, уткнулась Володе в грудь и разревелась, уже не сдерживаясь.

— Я боюсь, — призналась она.

Мальчик вздохнул, заметив, что Аливия так и легла в тех штанах и рубашке, которые он сшил.

— Надо бы тебе пижаму сделать, — вздохнул он. Взял девочку на руки и отнёс к себе в кровать, уложил к стене, а сам пристроился с краешка. Мда, как бы не загреметь на пол…

В течение следующих нескольких недель Володя продолжал совершенствовать своё знание языка и теперь уже вполне свободно общался с Аливией. Правда, словарный запас восьмилетней девочки не отличался обширностью, но, по крайней мере, теперь он мог поддерживать разговор. К тому же новые слова, занесённые в базу лингвоанализатора, помогли ещё больше расширить базу, расшифровав множество ранее непонятных выражений. Только вот проблемы с электричеством… но вроде солнечные батареи пока справляются.

Володя задумался, стоит ли собрать паровой двигатель или нет? Раньше необходимости не было — аккумуляторов вполне хватало, но сейчас из-за расширения словарного запаса в лингво-программе мальчик оставлял ноут в работе больше, чем на сутки. Давно следовало бы, но уж очень громоздок, зараза. Да и сварку использовать придётся, а это так муторно… да и не требовалось, пока была солярка для дизельгенераторов. Потом тоже особой необходимости не возникало. А сейчас она появилась, вот только как Аливия отнесётся к появлению непонятной и шумной машины? Ладно, швейная машинка относительно проста, да и маленькая девочка легко приняла новое. Конечно, рано или поздно она и к паровому двигателю привыкнет, но ведь наверняка потом начнёт болтать о странной штуке, которая сама работает, всем и каждому, а это гарантированные проблемы. Володя ещё раз всё обдумал и решил оставить всё как есть, просто придётся немного экономить электричество, тем более, что с тех пор, как здесь живёт Аливия, электрическое освещение он ни разу не включал — пользовался керосиновыми лампами.

— А когда мы пойдём к папе? — подбежала Аливия, закончив тренировку.

Когда мальчик более-менее выучил язык, он как можно подробнее расспросил девочку о том, что с ней произошло, а так же о её семье. Узнав, что в караване, в котором ехала девочка и который разграбили, с ней ехала только мать и что они направлялись к отцу девочки, Володя пообещал отвести её к нему. Аливия потом несколько часов скакала по всему острову от радости и торопила в путь. Володя указал на сугробы в лесу:

— Ты хочешь путешествовать зимой? Я обещал, что мы отправимся к твоему отцу, но нам всё же придётся задержаться, пока не сойдёт снег.

Аливия приуныла, но тут же утешилась, найдя себе новое занятие — её так впечатлила его утренняя каждодневная гимнастика, что ей тоже захотелось попробовать. Пришлось объяснять, что это не зарядка, а тренировка. Девочка хныкала и просила научить — и куда девалась прежняя почтительность, когда она узнала, что её спаситель из благородных?

Володя задумался, а потом согласился — тренировка хоть немного отвлечёт девочку от тяжёлых воспоминаний, да и направит её неуёмную энергию в безопасное русло. Так что вскоре они уже занимались вдвоём: Володя показал простейшие упражнения и следил за правильностью их исполнения. К удивлению Володи, девочка не ныла и слушала каждое его слово, старясь всё делать хорошо, и без споров повторяла все движения, если мальчик считал, что она что-то делает неправильно. Видя такую старательность, Володя решил заняться всерьёз, а не обычной утренней зарядкой, сшил ей что-то похожее на тренировочный костюм и соорудил небольшую спортивную площадку. Даже небольшую боксёрскую грушу подвесил, на которой показывал удары.

Пока Аливия тренировалась, мальчик в очередной раз задумался о рюкзаке с припасами и палаткой, которые оставил в лесу в тот день, когда встретил Илирию и Аливию. Конечно, с ними ничего не будет — материал у них хороший и не сгниёт, но всё же оставлять их на всю зиму в лесу не стоит. Но главное то, что он хотел похоронить мать Аливии. Несколько раз он уже готов был отправиться в дорогу, но каждый раз не решался оставить девочку одну на острове — ведь это путешествие наверняка займёт не меньше двух дней. А ещё сколько времени понадобится, чтобы могилу вырыть в зимнем лесу? Брать же с собой Аливию по понятной причине не хотелось. В конце концов мальчик решился… Отыскав нужный контейнер, он вскрыл его, достал три небольших складных арбалета. Точнее два небольших, а один вполне себе приличных размеров — серьёзная игрушка, мальчик до сих пор не мог понять, зачем их ему положили, не очень удобная вещь — долго перезаряжается. А у маленьких слишком слабый бой, только в упор и стрелять, но сейчас именно маленький ему и нужен — как раз для Аливии… может быть… мальчик с сомнением глянул в сторону девочки, которая колотила грушу.

— Локоть плотнее к телу держи! — крикнул он ей и снова вернулся к арбалетам. Быстро собрал и рукоятью натянул тетиву на маленьких. Дёрнул рычаг, взводя. Нет, наверное, всё равно слишком туго для неё. Он прицелился в небо и нажал спуск.

— Аливия, подойди, пожалуйста.

Девочка, перестав лупить ни в чём не повинную грушу, подбежала, вытянувшись по стойке смирно. Мальчик усмехнулся: дисциплина, однако. Он продемонстрировал как взводить арбалеты и как спускать.

— Попробуй.

Аливия, сосредоточенно сопя, дёргала рычаг из всех сил, но так и не сумела его натянуть. Задумалась. Володя уже хотел остановить её, но глядя на решительный вид девочки, воздержался. Та вдруг подошла к одному из врытых столбиков, упёрла арбалет в землю и в него, потянула за рычаг, налегая на него всем своим весом. Тот сначала подавался медленно, потом быстрее и вот щёлкнула взведённая тетива, Аливия покатилась по земле, не удержавшись на ногах, но тут же вскочила и задрала нос, довольная собой, хотя и тяжело дышащая от напряжения, положила взведённый арбалет на стол.