Паутина

Столик они заняли в углу, поэтому напасть на них мог только один человек — справа. Его Нов легко блокировал, не убивая, чтобы не подпускать к месту схватки и не калечить других мечников. Посередине зала трое бородачей рубились так, что только щепки летели. И лишь один из трех ютов собирался вступить в бой: с мечом над головой он бежал на безоружного мага, спокойно стоящего за щитом столешницы. Остальные юты отступили к дальней стене, извлекли громобои из кобур и держали их, уперев в животы. Стрелять они не решались, очевидно, из-за того, что могли поразить своих. Да и стрелять из громобоя в избе очень опасно: вспыхнувшие бревна сразу не загасишь, а огонь не больно-то разбирает, кто свой, кто чужой.

В какой-то миг Лесу вдруг почудилось, что луч гро-мобоя перерезает его пополам, и даже горелым мясом пахнуло. Он тряхнул головой, и картинка исчезла.

— Как ты, Рой? — спросил юноша по вещун-связи. — Ты же остался безоружным.

— Делов-то, — хмыкнул Кам. — Мне просто не хочется никого убивать. Да ты не беспокойся, им меня не достать.

Ют изо всей дурацкой мочи опустил меч на голову мага, тот чуть отклонился, и ютант отшиб руку о ребро столешницы. При этом меч выпал из его ладони и упал к ногам Роя. Ют заверещал и принялся судорожно расстегивать кобуру. Пока он возился с застежкой, Кам подобрал меч, махнул пару раз, и на пол свалились ремень с громобоем и ютово ухо.

— Ой, опять сучье ухо отвалилось! — громогласно огорчился Рой. — Да что же они у сучьеухов так плохо держатся? А ют-то, ют-то! Почему-то у него глазоньки бельмастые закатились! Неужели плохо стало? С чего бы это? Как бы в обморок не упал!

Сражение прекратилось. Взгляды всех, кто находился в кабаке, скрестились на маге, а он вихреоб-разным движением меча отсек пару пуговиц с мундира безухого юта, кончиком лезвия подбросил их в воздух и подставил ладонь. Латунные пуговицы в виде еловых шишек звякнули у него в руке. Пока Рой демонстрировал эти трофеи всем желающим на них посмотреть, ют рухнул на пол, ударившись башкой так, что половицы закачались. Каменная у него башка, что ли, подумал Нов.

Перед Камом открылось свободное пространство. Он поднес раскрытую ладонь с пуговицами к носу, озорно зыркнул на них, и два металлических снаряда просвистели через зал и влепились каждая в лоб юту-тройнику. Те выронили громобои и сползли по стене, к которой прижимались во время недолгой схватки.

— Охохонюшки, и эти сучьеухи глазоньки закатили, — громко пожалел их Рой. — Гляньте, кто там поближе, неужели и этим плохо стало? Или испугались чего? Какие трусливые! Эх, нервы им надо лечить, а не в патрули записываться! — И вдруг голос мага окреп. Он рявкнул так, что сорвалась с гвоздя подкова, подвешенная над входом. — Всем патрульным немедленно бросить оружие!

И приказ был такой силы, что стражники против воли подчинились, буквально отбросив мечи, словно вместо оружия у них в руках оказались холодные гадюки. Кам пинком опрокинул стол ножками кверху, вышел из угла и пошел подбирать громобои, валяющиеся рядом с сомлевшими ютами.

— Взгляните, — поднял над собой он огневое оружие, — чем бельмоглазы собрались угостить нас всех, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Лесичи! И к вам, патрулям, это тоже относится! Ведь они же собирались порезать огнем и вас, своих соратников! Вот почему я утверждаю, что все мы, лесичи, — это отбросы для ютов, навоз под их сапогами! Кабы не я, порешили бы они громобоями вас, — он махнул стволом в сторону бородачей, принимавших участие в схватке, — и вас, — указал на прочих посетителей, которые с патрулями не дрались, а жались по углам, — и даже вас — своих подчиненных, которыми командуют. Даже лесичи-патрули для ютов никто, тьфу, плюнуть да растереть!

— А и вправду, братцы! — выкрикнул стражник, бившийся с Лесом. — Перебили бы всех и ни перед кем бы не отвечали!

Один из ютов, лежащих у ног Кама, встряхнул головой, очухиваясь, и тут же взвыл, а по щекам его скатились две струйки крови. Никто и не заметил, когда Рой успел взмахнуть мечом, который перед тем держал в левой руке, упираясь им в пол. Вроде бы как опирался на меч, так и продолжает опираться, но два острых уха упали на мундир тройника, как два репья.

— Да ты что, Кам Рой! — невольно вскрикнул юноша. — Эдак ты всех ютов в княжестве без ушей оставишь!

— Неужели это не первые, кого он ушей лишил? — заинтересовался один из бородачей.

— Четвертый! — ответил Лес, чувствуя неизвестно откуда вдруг взявшуюся гордость за парикмахерские подвиги мага. — Стрижет их почище брадобрея!

Посетители, стражники во главе с дюжинником и даже половой с кабатчиком притиснулись к юноше и попросили рассказать, с чего это его спутник на острые уши взъелся. Нов, гордясь своим другом магом, принялся с воодушевлением пересказывать события прошлого вечера. Слушатели перебивали вопросами, взрывами смеха и сочувствующими возгласами, голубые глаза их широко распахнулись и горели энтузиазмом. Ну чисто дети, невольно подумал Лес.

— Вот же Матушку в лоб! — развел руками дю-жинник. — А нам в ориентировке это дело совсем не так представили. Сказали, что трусливый вор и грязный убийца Кам Рой, который стражников без разбора из засады режет, чтобы открыть границы для захватчиков с севера, в стране объявился, но тщательно скрывается, а при приближении патрулей убегает так быстро, что еще никто лица его не видел. «Вышеупомянутый злостный вор и поганый убийца, — процитировал дюжинник, — особо опасен, поелику владеет нечестными приемами группового боя и находится под защитой беглого чародея Леса Нова… Посему надлежит обнаружению и неукоснительному уничтожению, а тако же и ренегат-чародей, коего надлежит связать негорючей ловчей сетью и доставить в Дом ютов…» Это ты, что ли, беглый ренегат-чародей? — спросил он у Леса.

— Выходит, что я, — признался Нов.

— Батюшки-светы, совсем мальчишка. Откуда ты такой взялся?

— Из школы ютов сбежал.

— Ах вот оно, выходит, как. То-то я и думаю: с каких это пор чародеи у нас в княжестве беглыми стали? Откуда и куда беглыми? Да еще и ренегатами… Дела…

— Ренегат! — возмутился Нов. — Что я им — берд какой?