В третью стражу. Трилогия (СИ)

   - Ты не знал! - победно улыбнулась Жанна. - Ладно, дай мне глотнуть. Только совсем чуть-чуть.

   - А я много и не дам! - Баст демонстративно налил ей арманьяк в тот наперсток, который служил его фляжке крышечкой.

   - Все ясно: жмот!

   "Черт, а это откуда? Какой-то фильм..." - попытался вспомнить Олег.

   - Мы, немцы, народ прижимистый, - улыбнулся Баст, сделав порядочный глоток. - Ты разве не знала?

   - Знала, - серьезно кивнула она и выпила свой "грамм". - Все боши свиньи и скупердяи!

   - Ну, что ж... - Олег достал сигарету, повертел в пальцах, подыскивая правильные слова, но потом решил, что дело не в форме, а в содержании, и заговорил, так и не прикурив:

   - Через три года здесь начнется война, - сказал ровным голосом. - А в Союзе чистки, считай, уже начались...

   - Так! И? - Таня тоже смахнула с лица веселость.

   - Я к тому, что Южная Америка далеко и в отличие от Африки имеет вполне цивилизованные города, где...

   - Что, правда? - именно этим, ехидным голосом, что Олег "услышал", и спросила Татьяна.

   - Вполне, - не повелся Олег. - Чили, Бразилия, Аргентина, в конце концов!

   - "Зачем нам, поручик, чужая земля?" - пропела вдруг Таня.

   - Мне незачем, - пожал плечами Ицкович. - Я...

   - Спасибо, Олег, - как-то неожиданно мягко и душевно сказала Таня, не отводя взгляда, ставшего, напротив, неожиданно твердым. - Но никуда мы не поедем.

   "Мы! Или она просто?.."

   - Я не о себе забочусь.

   - Я поняла, - кивнула она. - Но ты себе никогда этого не простишь. И мне не простишь.

   - Не простишь! - повторила она, останавливая Олега движением руки. - Даже если никогда слова не скажешь, все равно не простишь. А я... Впрочем, это не важно пока, - прервала она какую-то свою мысль, не захотев озвучивать. - Но ведь и я себе не прощу. Я уже думала об этом... Что ты делал в Праге? - спросила она вдруг.

   - Я убил Гейнлейна, - забывшись, по-немецки ответил Олег.

   - Писателя?! - округлила глаза Таня.

   - Какого писателя? Ах, вот ты о чем! - усмехнулся Олег, сообразив, в чем тут дело. - Во-первых, не Хайнлайна, который живет в США, а Хейнлейна, который лидер судетских немцев.

   - И за что ты его?

   - Да, в принципе, не столько за что, сколько для чего, - объяснил Олег. - Он был ключевой фигурой в тридцать восьмом, может быть без него и Мюнхен не состоится.

   - Мюнхен... Ты уверен? - уточнила Таня, не отреагировав на факт убийства.

   - Ну, какая, к черту, может быть тут уверенность! - Ицкович все-таки закурил. - Я просто пытаюсь сделать то, что в моих силах. Хоть что-нибудь сделать.

   - Думала об этом. К сожалению, кроме Гитлера и остальных Г, ничего не надумала, - призналась Таня и потянулась за сигаретой. - Но вдвоем-то мы больше сможем, как считаешь?

   "А вчетвером? Ну, да, снявши голову, по волосам не плачут!"

   - Что, правда? - повторил ее собственную реплику Олег.

   - Абсолютно!

   - А... - решиться на вопрос было, ой как, не просто, но Олег уже начал понимать простую истину: не сделанное сегодня, возможно, уже не удастся сделать никогда. - Таня я тебя...

   - Не торопись! - ее пальцы стремительно коснулись его губ, что называется, "запирая уста". - Пожалуйста! - добавила она. - Дай мне собраться с мыслями, разобраться... с собой... Ну ты же не маленький, должен понимать, - грустно улыбнулась она. - И потом, после Зальцбурга я, скорее всего, должна буду вернуться в Москву.

   - И вернешься? - насторожился Олег.

   - А почему бы и нет? До тридцать седьмого целый год. Снова пошлют, а если не вернусь... Нелегальное положение?

   - А так легальное?

   - Так я под своим именем в Париже могу появиться, а если не вернусь, искать станут. Ты же знаешь!

   - Тоже верно, - кивнул Олег, в голове которого вдруг начала формироваться нетривиальная идея. Рискованная, дерзкая, но зато куда как более эффектная и эффективная, чем индивидуальный террор мелкого пошиба.

   - Что? - насторожилась Таня, почувствовав что "что-то происходит".

   - Ты едешь, как курьер? - спросил он вместо ответа.

   - Да.

   - А вот скажи, мог бы кто-нибудь "вычислить", что ты связана с коммунистами?

   - В каком смысле? - нахмурилась Таня, еще не уловившая к чему он клонит.

   - Ну, кто-нибудь, кто мог бы "стукнуть" мне - немцу - что вот эта барышня была связана с французской компартией?

   - Ты серьезно?

   - Вполне, Танечка! Ну, напрягись!

   - Питер Кольб! - выпалила Таня.

   - Кто он? - сразу же взялся за дело Олег.

   - Мы с ним учились вместе... он эльзасец... Он мог знать, хотя я не уверена, что знал... А потом он уехал в Германию... Вроде бы, вступил в НСДАП...

   - Ты знаешь, где он сейчас?

   - Семь месяцев назад был в Париже.

***

   - В Зальцбург тебе нельзя, - в этом вопросе Таня была непреклонна и, в принципе, совершенно права. Разведка не детская игра в песочнице, но сердце, черт возьми, с прописными истинами соглашаться не желало.

   - Я вернусь завтра, но завтра ты ко мне даже близко не подойдешь, - сказала она непререкаемым тоном и посмотрела Олегу в глаза уже взглядом "я начальник - ты дурак". Судя по всему, она знала, какое впечатление производит на него - и, вероятно, не только на него - этот взгляд "глаза в глаза". - Вполне возможно, что за мной будут следить.

   - С чего бы это? - насторожился Ицкович.

   - У меня это первое самостоятельное задание, - объяснила Таня. - И отсюда я еду в Гаагу к нашему резиденту, а потом ещё по нескольким адресам, так что вполне могут проследить.

   "К резиденту... в Голландию..." - что-то мелькнуло в голове, но ушло раньше, чем Олег смог сосредоточиться на этой смутной, - а иначе бы и не ушла, - мысли.

   - Значит... - сказал он, но Таня его сразу же перебила, по-видимому, выудив содержание несостоявшейся реплики из весьма, следует отметить, прозрачной интонации.

   - Значит, мы встретимся через две недели в Антверпене, - пообещала Жаннет и улыбнулась. - Говорят, там замечательный железнодорожный вокзал. Я приеду днем...

   - Гаага! - ускользнувшая в небытие мысль вернулась к Ицковичу, как собака с палкой в зубах, только вместо палки, она притащила обрывок воспоминания, что-то читанное много лет назад в одной из любимых Олегом книг по истории разведки. - Гаага... - повторил он. - Ты едешь к Вальтеру?

   - А ты откуда?... - Татьяна не то, чтобы была напугана, но, пожалуй, все же встревожена.

   - Знаешь, сколько я этой мути в свое время прочел? И его книгу читал, и книги о нем. Интересная личность. Впрочем, там неинтересных не было.

   - Здесь неинтересных нет, - поправила Олега Таня.

   - Поймала! - усмехнулся он. - Значит, девятнадцатого в Антверпене.

   - Девятнадцатого или двадцатого, - кивнула женщина. - Встречай меня с двух до четырех. А если не появлюсь... Ну! Баст, не будь ребенком!

   Очевидно, выражение лица Олега недвусмысленно отразило эмоции, но он вдруг настолько испугался, что она вот так вот уйдет сейчас в никуда и больше не вернется, что даже стесняться не стал. Не до стеснений стало.

   - Баст, мы же договорились! - сказала Татьяна и встала из-за стола. - Если ты думаешь, что мне не страшно, ошибаешься. Но если я не появлюсь, действуем, как договорились. - Она еще раз посмотрела ему в глаза, повернулась и, уже не оглядываясь больше, вышла из кафе, где они коротали время до отправления поезда на Зальцбург.

   "Вернется? - спросил себя Олег. - Вернется! - твердо решил Баст. - Не может не вернуться, и если вернется, значит..."

   "Ничего это не значит, - вынужден был согласиться он через минуту. Даже если вернется, что из этого? Дружба и любовь - суть разные вещи".