Дядя Жора (СИ)

Весь следующий час над холмами работала эскадрилья "Фоккеров", пока, наконец, ее командир не сообщил, что целей он больше не видит. За это время к танкам подошла конница, и чернявый горбоносый есаул предложил отправить разведку.

- Пойдет мой танк, - принял решение Гудериан, - вы - за ним.

"Фишман" завелся, поплевал сизым дымом, прогреваясь, и пополз к холмам. Остальные танки двинулись за ним, но остановились перед холмами, а головная машина продолжила движение в сопровождении десятка конников. В воздухе барражировала двойка "Фоккеров".

Лейтенант смотрел в стереотрубу командирской башни. Вот завал, за ним ничего не видно... Мехвод сделал перегазовку и перешел на пониженную передачу. Танк, взревев и задрав нос, перевалился через завал. В последний момент Гудериан заметил высунувшееся из кустов на склоне дуло и даже вспышку выстрела, но тут в борт главной башни ударил снаряд.

Командир танка номер три отложил наушники и скомандовал:

- Мехвод, средний вперед! В задних башенках, дайте сигнал "делай как я"! Камрады, Гейнца приголубило, идем на помощь.

Лейтенант Гудериан ошарашено покрутил головой и осмотрелся. Оказывается, он стоял на четвереньках на решетчатом полу главной башни. В ушах звенело, и сквозь этот звон с трудом пробивался рев мотора. Тут лейтенанту помог встать наводчик.

- Заряжающего контузило, - проорал он прямо в ухо лейтенанту, - ну ничего, я им сейчас...

В башню уже лез наводчик бесполезной сейчас боковой пушки, и Гейнц, шипя от боли в боку, подтянулся вверх, в свою командирскую башенку. Стереотруба была разбита, но гарнитура переговорного устройства уцелела - она негромко шипела, раскачиваясь на проводе. Переждав гулкий "Буммм!" главного орудия, командир потребовал доклада о повреждениях.

- В салоне и в спонсонах все нормально, первая пулеметная башенка молчит, остальные не задело, - доложил радист, - рация исправна, двигатель и ходовая в порядке.

Главное орудие снова выстрелило, и в башне прибавилось пороховых газов.

- Есть! - заорал наводчик.

- "Фоккеры" раздолбали еще одну, - доложил радист, - китайцы бегут.

- Через завал перевалила "тройка", - прошел доклад из четвертой башенки, - стреляет куда-то. За ней еще один, номера пока не видно.

Через полчаса, когда Гудериан окончательно пришел в себя, в лощине между холмами все было кончено. Уцелевшие китайцы отступили к ее выходу, где имелась насыпь вроде первой, но недоделанная, а за ней - наспех отрытые окопы. Танки по одному выезжали на открытое место и выстраивались в шеренгу - благо из окопов по ним стреляли только винтовки и два пулемета. Снова заговорили орудия бронированных машин, а потом они медленно поползли вперед. Из окопов никто не удирал, что не нравилось лейтенанту - надеяться, что артиллерией удалось уничтожить всех, не приходилось.

Когда до окопов оставалось метров тридцать, оттуда вдруг высочило несколько китайцев, прижимающих к груди какие-то мешки, и бросились к танкам. Почти всех удалось положить пулеметным огнем, но один добежал до танка-двойки и кинулся ему прямо под правую гусеницу. Раздался взрыв, в смотровую щель радисту едущего рядом "Фишмана" шлепнулся какой-то красный ошметок, а у танка-двойки слетела гусеница. Танк развернуло, и он ударился носовым катком в центр гусеницы своего соседа. Но, несмотря на потерю подвижности двух машин, огонь они вести могли, а кроме них, было и три совершенно исправных танка... Скоро все было кончено.

Гудериан принял решение остановиться - подождать пехоту, артиллерию и отремонтировать танки, о чем сообщил по радио.

- Гейнц, но ведь до конечной точки маршрута всего девять километров! - не понял младший лейтенант Раушенбах.

- Пауль, здесь мы воевали всего лишь с боевым охранением численностью порядка роты и при пяти пушках. А там целая дивизия, причем тех же самых мусульман! Нет, без пехотной и артиллерийской поддержки танковые рейды неэффективны.

На следующий день подоспела пехота в сопровождении броневиков, а с ней - передвижная мастерская танковой группы. Артиллерия и машины с боезапасом ожидались поздним вечером, но особой надежды на точность прибытия не было - погода испортилась, моросил мелкий дождик. С неба исчезли самолеты - они не могли летать в такой обстановке. Приказ же из штаба укрепрайона гласил - продвинуться вперед на четыре километра или до первых признаков сопротивления, после чего окапываться.

Непогода затянулась на четыре дня. За это время пехота изошла завистью к танкистам, а особенно к экипажу "Фишмана" - все мокнут в грязи, а у этих тепло, сухо, чисто, играет музыка и со стен улыбаются неодетые красавицы.

Разведка донесла, что за передним краем у противника происходит какое-то движение огромных масс народа, но его смысл непонятен. На самом деле он был в том, что как раз там столкнулись те, что были отправлены как подкрепление к месту прорыва, и те, кто, разобравшись в обстановке, хотели выскользнуть из ловушки, пока она не захлопнулась.

А на пятый день распогодилось, и с востока потянулись самолеты. Столько машин сразу Гудериан еще ни разу не видел... Сначала налетели уже знакомые "Фоккер-Валькирии" и начали утюжить передний край китайцев. Почти сразу за ними появились "Кошки" и очень на них похожие самолеты, только с закругленными концами крыльев - "Юнкерсы". И, наконец, на высоте около трех километров появились главные действующие лица. Два огромных шестимоторных самолета, сильно напоминающих "Кондоры", но явно намного больше их, шли в сопровождении полутора десятков истребителей. Гудериан взял бинокль. Да, гиганты впечатляли - размах их хвостового оперения превосходил размах крыльев истребителей! Причем истребители были какие-то незнакомые - бипланы с крылом "чайка", как у ранних "Спитфайров", но не угловатые, а элегантно-зализанные, с убирающимися шасси и с курильскими опознавательными знаками - желтыми попугаями.

При их появлении вся авиационная мелочь, до того кружащаяся над передним краем, порскнула в стороны.

Вот сначала от одного, а потом и другого гиганта отделились черные точки и полетели вниз. У самой земли над ними раскрылись небольшие парашютики...

Даже с расстояния в пять километров взрывы выглядели страшно. Первая бомба взорвалась на высоте примерно ста метров. Вспух быстро увеличивающийся огненный шар, по земле побежало пыльное кольцо ударной волны. Вторая бомба рванула у самой земли, и над местом взрыва вставало грибовидное облако.

Секунд через десять до позиций танкистов дошла ударная волна, вполне ощутимая и на таком расстоянии.

Гудериан кинулся к своему танку - надо связаться со штабом и уточнить, объявлять ли "А-тревогу"? Больно уж похоже было увиденное на то, что ему читали на семинарах в Георгиевске. Но из люка уже лез радист.

- Из штаба передали, что это эфирные бомбы! - закричал он. - Ни проникающей радиации, ни заражения местности от них нет.

Разлетевшиеся "Кошки" и "Фоккеры" потянулись к месту взрывов - посмотреть, как там, и добить, если кто-то еще уцелел.

Глава 21

Итоги первого дня операции "Молния" (имелась в виду молния-застежка) я сел изучать в четыре часа пополудни, когда на месте событий уже стемнело. Для начала я ознакомился с результатом применения наших боеприпасов объемного взрыва, которые для простоты были обозваны "эфирными бомбами". Ибо слова "объемный взрыв", а тем более "объемная детонация" могут и натолкнуть кого-нибудь не в меру умного на правильные мысли, а про эфир пусть на здоровье размышляют, имеется ли в виду диэтиловый, диизопропиловый или просто мировой.