Врата фюрера. Апокалипсис волка

— Отлично. Значит, новый шаг определен. Можно и на боковую. Кстати, где живет твой француз, полагаю, с ним можно будет легко связаться? Скажем, по скайпу…

— Еще проще! Он живет в Москве, у него семья и всё такое….

— Тогда точно нам способствует Создатель.

— И еще он, как я поняла из наших разговоров, специалист по масонству.

— Опаньки! — совсем несерьезно выпалил Звездочет, улыбаясь внутренне шире, чем наяву.

Он вышел в коридор вагона, давая ей возможность приготовиться ко сну, и Хлебникова скоренько забралась в постель. Никаких объятий, поцелуев, держания за руки, нежных поглаживаний*.. она вздохнула, словно в ее сознание вернулось что-то давно утерянное, а она пытается припомнить, где же может находиться утерянная нематериальная вещица… Чувства, чувственность и фантазии захлестнули, когда женщина оказалась во мраке купе, освещаемая небольшой полоской окна, в котором изредка мелькали придорожные фонари да мигали далекие звезды.

Именно звезды в какой-то момент притянули ее внимание, и мозг женщины погрузился в незнаемую бездну, вовлекался вглубь, в немыслимое пространство Вселенной. Словно бы мозг стал отчетливо осознать бесконечность пространства, изучаемое ею, когда она, слегка запрокинув голову на подушке, упрямо и каким-то другим, объемным взглядом проникала во тьму небес. Музыка Вселенной, — вот о чем думала Ольга: теперь я понимаю, о чем говорят те, кто говорит о музыке сфер… Ей чудились трубные звуки вселенских столкновений газообразных скоплений, неодухотворенных громадных предметов, плывущих в просторах незнаемых Красок, Красоты и Гармонии… Захотелось достать прихваченную в дорогу книгу А. Колтыпина, включить ночник и, пребывая в космическом одухотворении, углубиться в чтение, открывая для себя древние знания о мире через посредничество таинственных адитьев, бессмертных видьядхаров или других таинственных мудрых существ, живших во времена прекрасного сверхдалёка и оставшихся пребывать за мистической завесой предания как смутное воспоминание о дивном прошлом… Но ее мозг не прислушался к ее спонтанному желанию и, убаюканный ритмичным постукиванием колес, отключился в отдохновении сна.

Он сам разбудил ее; часы показывали 7:30 утра, но он предупредил, что время сдвинуто на час и в Беларуси только 6:30. Она перевела стрелки, чтобы удобней было ориентироваться в чужом городе.

— Принести кофе? — спросила Ольга, но он остановил ее раскрытой ладонью руки: не стоит, я сам.

И в самом деле, он вышел, а через пару минут в купе заглянула миловидная проводница и принесла им два стакана в традиционных подстаканниках с эмблемой БЧ. Напиток оказался самым обычным растворимым кофе не самой дешевой марки, и они с удовольствием наслаждались утренним кофе. Ей невольно вспомнилось, как этот видный мужчина совсем недавно приносил ей кофе в постель. В душе появилась уверенность, что подобное, возможно, еще произойдет не единожды, и Ольга Хлебникова утвердилась в хорошем настроении, готовая пребывать в таком состоянии целый день. Если, конечно, в Минске их не ждут новые испытания.

Впрочем, всё оказалось действительно очень мирным и даже отчасти скучным.

Их фирменный остановился на первом пути. Ответив на звонок, Александр провел свою спутницу из вагона вдоль здания современного вокзала, состоящего из стекла и железа, прямо к ожидавшей их машине. Водитель протянул руку Александру (из рукопожатия журналистка определила, что мужчины давно знакомы), после чего представился его спутнице:

— Игорь Рюрикович. Можно просто Игорь.

— Ольга, — ответила молодая женщина.

Они сели в машину, и вскоре московские гости выехали на главный проспект, вдоль которого стояли капитальные дома в стиле сталинского ренессанса.

— Это проспект Независимости. А едем мы прямо к зданию библиотеки, — ознакомил водитель с маршрутом, увидев, что Ольга увлеченно рассматривает городской пейзаж, крутя головой.

Город был очень чистый и красивый, в изобилии цветов и стоек с подвесными мини-клумбами; чувствовалось, что власть и горожане любят свою столицу. Но Звездочет не удержался, поёрничал:

— Проспект Независимости… независимости от чего? Или от кого? От самих себя, что ли?

— От злых и чужих урагов… Надо будет — разыграют русскую карту, будет независимости от России, разыграют другую карту — будет независимости от Запада… Что ж тут непонятного, — так же в шутку поддержал товарища Игорь.

— А почему не имени первого президента независимой страны? — попыталась пошутить журналистка.

— Думаю, придет время, так и будет, — вполне серьезно ответил ей Александр.

А ведь Ольга так и не знала, так никогда и не узнает, как много времени провел ее спаситель Звездочет в Минске в конце 90-х годов, что это именно он предложил и разработал для новых белорусских властей проект «Белорусская Швейцария»… и какая трагедия была для людей подобной ему закачки оказаться не у дел с развалом СССР, оказаться не востребованными и новой «незалежной» властью, не осознающей уникальный уровень спецподготовки подобных людей.

Никуда не сворачивая, двигаясь только по прямому широкому проспекту, они доехали до здания Национальной библиотеки. Оно и впрямь выглядело необычно.

— Наш алмаз знаний, — уточнил Игорь Рюрикович.

Строение представляло собой огромный кристалл, возвышающийся на уровень 24-этажного здания, выполненного в стиле модерн. Современное строение из стекла и стали сверкало, солнце отражалось, играя в гранях громадного кристалла. На зеленых площадках зоны отдыха вокруг библиотеки, несмотря на ранний час, сновали люди, кто-то был одет совсем по-пляжному, — рядом оказался водоем; вдали просматривался массив леса. На противоположной стороне вдоль проспекта плотно стояли высотки жилых домов с пристройками магазинов, кафе и салонов. «Я здесь живу», — кивнул Игорь на одну из многоэтажек, и Хлебникова еще подумала про себя, отчего они не идут к нему домой, а направляются в библиотеку, но ответ стал известен уже через короткое время.

— Пройдемте, подышим воздухом, — предложил минчанин.

Игорь, симпатичный мужчина среднего роста, живущий в Минске, Александр, приехавший из Москвы, и даже отец Серафим, настоятель Верейского храма, были неуловимо чем-то схожи между собой. Именно это здесь и сейчас определила для себя Ольга Хлебникова. То ли манерой, то ли жестами, то ли поведением, то ль фактурой и выправкой… пусть сходство было неявным, но оно было!

Троица неспешно двигалась к скамейкам, расставленным у водоема; мирное утро прекрасного дня. И не понятно Ольге пока, зачем было предпринимать столь дальнюю поездку, чтобы сидеть и прохлаждаться у воды, разглядывая тех, кто вышел на пробежку, кто выгуливал собак и кто собирался принять солнечную ванну на лугу в отдалении от центрального проспекта. Просто идиллия какая-то по сравнению с тем, что происходило с ними в последние дни. И пока она настраивалась и размышляла о перипетиях судьбы, мужчины вели тихую беседу. Впрочем, говорил в основном Игорь Рюрикович, тогда как Звездочет внимательно слушал.

— Я нашел информацию, подтверждающую, что интересующая тебя особа действительно закончила минскую разведшколу и вскоре стала любимой женщиной гаулейтера Восточной Пруссии (с 1928 г.), рейсхкомиссара Украины (с 1942 г.) Эриха Коха.

В1943 году личный агент Сталина, экономка и танцовщица казино «Барберина» Вера (оперативные имена Лиза, Элизабет), родила от Э. Коха сына, назвав его русским именем Николай. Советская власть и СМЕРШ после войны не преследовали Веру и Николая, которые продолжали мирно проживать в имении Коха. Но — странная деталь: Вера, красивая и статная голубоглазая блондинка, которую советская впасть обязана бьша считать предательницей за сожитечьство с врагом, выгша замуж за сотрудника НКВД — фронтовика, награжденного высокими правительственными наградами: орденами и медачями. Молодой, с хитрым прищуром фронтовик Федор становится первым послевоенным директором местного совхоза, а Вера главбухом.

Любопытный Федор Никитович начал проявлять огромный интерес к подземным коммуникациям бункера Эриха Коха, желая самостоятельно вскрыть тайну хранения Янтарной комнаты и сокровищ Третьего рейха. Но как носитель секретов погибает страшной и нелепой смертью в 1953 году.