Диверсант

— Сама бы хотела знать, да радио не работает. А почему врасплох застали? — вернулась она к прерванному разговору. — Ведь товарищ Сталин должен был предвидеть, знать.

— Я же за него тебе ответить не могу, — резонно рассудил Саша. — Да, я после обеда пойду пройдусь по округе.

Олеся покачала головой, осуждая. Какие могут быть прогулки, когда война?

Пообедав, Саша поблагодарил Олесю и, выйдя из избы, не спеша направился из Богдановки на юг. Через полчаса он добавил шагу, а потом и побежал, благо дорога была хоть и грунтовой, но ровной. Бежал ровно, сохраняя дыхание.

Неожиданно для него за деревьями раздался перестук колёс. Александр метнулся к ближайшим кустам и, пригибаясь, осторожно двинулся вперёд.

Через полсотни метров деревья кончились и открылась насыпь с железнодорожными путями. На рельсах стояла ручная дрезина, возле неё — два немца, и, судя по тому, что они осматривали рельсы и стрелочный перевод — явно технические специалисты. Один, в очках, похоже, был старшим — на ремне у него висела кобура с пистолетом. У другого, долговязого, за спиной болталась винтовка «Маузер 08К».

Пока Александр соображал, как подобраться поближе и остаться при этом незамеченным, немцы уселись на дрезину и взялись за рычаги. Постукивая на стыках рельсов колёсами, дрезина медленно укатила за поворот.

— Ваше счастье, фашисты, задержись вы немного — и я бы забрал ваше оружие, — процедил огорчённый Александр.

Впрочем, два немца — слишком незначительная цель. Со слов Олеси, недалеко должна быть небольшая станция Лобча. Надо разведать, что творится на ней.

Александр вышел на тропинку, ведущую вдоль насыпи, и едва успел пройти сотню метров, как далеко позади услышал шум приближающегося состава. Впереди пыхтел паром паровоз. «Тьфу, по своей земле ходить не дают!» — Александр снова нырнул в кусты.

Через несколько минут мимо, натужно пыхтя, прокатил паровоз — советский, серия «ФД», за ним — длиннющий состав, почти сплошь из платформ, на которых стояла укрытая брезентом военная техника.

— О! Вот эта цель по мне! Только мины не хватает — так это дело наживное…

Состав стал сбавлять ход, заскрежетали колодки, запахло жжёным железом. Медленно втянувшись на станцию, эшелон остановился.

Александр прошёл следом, затем взобрался на дерево — залез повыше. Отсюда станцию было видно как на ладони.

Она была небольшой — всего три пути. На двух стояли составы. На одном — только что пришедший эшелон с платформами, на другом — цистерны, наливник. «Вот бы на него наши бомбардировщики навести! — с досадой подумал Саша. — Но рации нет, да и позывных я не знаю».

Он наблюдал и запоминал. У входных стрелок прохаживается часовой, у выходных, скорее всего, — тоже. А есть ли они по периметру — отсюда не видно. Скорее всего, немцы не успели поставить. «Это мне на руку», — обрадовался Саша.

Снизу послышался шорох. Александр перегнулся через ветку. Внизу, под деревом улёгся молодой парнишка лет четырнадцати-пятнадцати. Занятно! Чего бы ему тут лежать, хоронясь? Ну и шёл бы себе по делу.

Паренёк немного понаблюдал за станцией, потом вытащил из-под рубашки две немецкие гранаты с длинными деревянными ручками, прозванные на фронте «колотушками». Слабоватые, с большим временем горения запала после выдёргивания чеки, чем нередко пользовались наши бойцы. При падении такой гранаты в наш окоп бойцы успевали схватить её и швырнуть обратно. Правда, и немцы вскоре нашли «противоядие». Выдернув чеку, они секунду-другую держали гранату в руке и лишь потом бросали.

Паренёк явно затевал теракт, намереваясь швырнуть гранаты в немцев. Пока кидать было не в кого, но в любую минуту могла показаться ручная дрезина или пройти патруль. Если начать медленно слезать с дерева, паренёк мог испугаться и убежать. Окликнуть? Эффект мог оказаться таким же. Надо прыгать, чтобы застать его врасплох.

Александр медленно, стараясь не произвести шороха, стал спускаться, наблюдая за пареньком. Пока тот ничего не заподозрил.

Когда высоты осталось метра четыре, Александр оттолкнулся от дерева, приземлился на полусогнутые ноги и сразу упал на бок. Перекатился и навалился на паренька, не давая ему возможности вытянуть вперёд руки и схватить гранаты.

Паренёк был настолько ошарашен неожиданным появлением Александра, что даже не дёргался.

— Лежи тихо, не то пришибу! — пообещал Александр. — Ты кто такой?

— Отпустите меня, дяденька, — заныл паренёк, — я просто мимо проходил.

— Ну-ка, потише! Ага, мимо проходил, прилёг отдохнуть, а гранаты рядом положил. Так?

Паренёк лишь шмыгал носом.

— Как тебя звать?

— Мыколой.

— Где гранаты взял?

— С грузовика украл. На дороге машины немецкие стояли, в кузове — ящики. Я думал — консервы в них, упёр ящик. А там… — парень головой показал на гранаты.

— И немцы тебя не видели?

— Не-а. Они уехали сразу же.

— Повезло тебе, парень. Если бы заметили — застрелили.

— Так не заметили же!

— Сейчас-то их чего сюда принёс?

Паренёк насупился и молчал.

— Ага, в героя решил поиграть. Погибнешь по-дурному ведь!

— Зато хоть одного гада убью! — в голосе паренька появилась злость.

— Э нет, так не пойдёт! Ты одного убьёшь, тебя убьют, и счёт будет «один-один». А ты убей сто и останься в живых.

— Умный больно! Сам-то почему не в армии?

— Не твоё дело. Хочешь серьёзный урон немцам нанести?

— А то!

— Где твой ящик с гранатами?

Парень отвернулся — не хотел отвечать.

— Вот что, Коля. Неси ещё штуки три-четыре, и кусок верёвки. Найдёшь?

— Найду! — дерзко ответил парень.

— Тогда чего лежишь? Неси! Я здесь ждать буду.

— А не обманешь, дяденька?

— Ты ещё здесь?

Паренёк вскочил и скрылся между деревьями.

Начало смеркаться. Прошло полчаса, час… «Не нашёл меня или мамка не отпустила», — подумал Александр. И почти сразу недалеко зашевелились кусты.

— Дядько, вы где?

— Тише ты, ползи сюда.

Шумно, как кабан на тропе к водопою, подобрался Мыкола. Из-за пазухи он достал четыре гранаты и кусок бельевой верёвки. Самое то!

Александр верёвкой стянул все гранаты в связку, причём одну гранату — ручкой в другую, противоположную от остальных сторону.

— Это что будет? — спросил Мыкола, до того внимательно глядевший за действиями Александра.

— Называется — связка. Одна граната слабая, а вместе — уже кое-что. Хочу во-о-от тот эшелон с цистернами взорвать.

— Ой, дядько, не ходи! Там немец с винтовкой, часовой ихний.

— Поможешь?

Парень кивнул.

— Тогда делаем так. Берёшь гранаты и идёшь со мной. Когда до часового останется немного, я дам знак. Будешь лежать тихо и считать. Как отсчитаешь две минуты, так шумни.

— Крикнуть, что ли?

— Ни в коем случае. Кинь камешек.

— Куда?

— Куда хочешь. Нужно, чтобы немец услышал и в твою сторону повернулся.

— Понял. А потом?

— Любопытный ты. А потом я тебя позову. Берешь гранаты — и ко мне. Всё понял?

— Всё.

— Тогда идём.

Уже стемнело, и они пошли по тропинке вдоль железной дороги открыто, не скрываясь.

Но вот впереди показалась тускло освещённая входная стрелка. За ней едва проглядывались цистерны.

— Уходим с тропинки в лес, — скомандовал Александр.

Они подошли к началу станционных путей совсем близко. Чёрт! Он не смог приметить время смены караула — отвлёкся на парня.

— Вот что, Мыкола, — прошептал он парню на ухо, — теперь сиди здесь тихо, как мышь, и считай. Потом бросишь камешек.

— Я помню, — едва слышно прошептал в ответ Мыкола. Парня колотила крупная дрожь.

Александр упал за кусты и быстро пополз к входной стрелке. Тусклый огонь её фонаря служил ему ориентиром. Он замер слева от стрелки, напряженно вглядываясь в темноту. Где-то здесь находится часовой — вот только где он? Ни огонька от сигареты, ни запаха табачного дыма, ни движения. Ну не может такого быть, чтобы педантичные немцы пренебрегли охраной. Да, они сейчас рвутся вперёд, считая, что смятые первым ударом советские части будут отходить, оказывая слабое сопротивление. Командиры их в эйфории от первых побед, внимание к тылам и коммуникациям ослаблено. Но ведь есть устав и порядок, и, следуя его духу и букве, тут должен быть часовой.