Шелест трав равнин бугристых(СИ)

Лучший из отысканных вариантов материала для будущих верёвок имел достаточно толстый стебель, в сечении скорее квадратный, чем круглый. Довольно крепкий — чтобы не выдирать его с корнем, пришлось перепиливать кромкой камушка у самой земли. Листочки этой травы на вкус отдавали какой-то лёгкой свежестью, но не были достаточно мясистыми, чтобы попытаться ими насытиться. Растения эти встречались небольшими зарослями и попадались подобные участки то там, то здесь.

Сбор верёвочного сырья пришлось проводить на коленках, орудуя импровизированным ручным пилилом. Впрочем, чуть погодя Петя додумался подкладывать с противоположной стороны камушек, о который и перебивал стебель у самой земли. Когда пучок перестал влезать в кольцо пальцев двух рук — заторопился к колодцу и укрытию. Здесь и устроился в тени невысокой стены прокатывать стволики между камнями, выдавливая из них влажную кашицу сердцевины и отшелушивая чешуйки шкурки.

Довольно быстро проявились продольные волокна, которые Петя сразу свивал, наращивая образующийся шнур всё новыми порциями добываемого материала. Он быстро сообразил, что получающийся из одного стебля пучок нужно разделить на несколько прядей и сложить их с продольным сдвигом так, чтобы длинные окончания следующего пучка прилегли к утончившемуся краю предыдущего. Тогда после перевивания не образуется явно выраженного места соединения.

Готовый шпагат сматывал на камушек — так удобнее было вращать. Вернее, стало удобно, после того, как придумал, какой петелькой закреплять клубок от раскручивания. Увы, верёвка получилась тонкая и вышло её совсем немного. Кроме того, попытка порвать шнур увенчалась успехом, хотя, некоторая прочность всё-таки имела место. То есть — дёргал сильно. Но для силка она не годилась — чересчур шершава была её поверхность. И сама она неважно держала узлы — не хотела сгибаться по малому радиусу. Одним словом, сделанная скользящая петля скользить и затягиваться отказывалась категорически.

Неудача — прекрасный повод для уныния. Если подвести итоги первых дней пребывания в этом мире — аж жуть берёт.

Во-первых, вода бывает только в течение примерно одного часа после рассвета. И запасти её решительно не в чем…

Во-вторых, крайне затруднительно до этой самой воды докопаться — выносить наверх грунт горстями — высшее проявление мазохизма.

В третьих, скудость диеты достаёт неимоверно. Есть вероятность, что с листьями в организм поступают витамины, а с зерном — углеводы. Если, кстати, зерновую кашицу подольше подержать во рту, медленно пережёвывая, то сил прибывает заметно больше и хватает их на более продолжительное время, но сам процесс приёма пищи сильно растягивается. Но и это не обеспечивает ни белковой компоненты питания, ни жиров. То есть — ему предстоит тощать и терять силы, превращаясь в задохлика.

В четвёртых — сейчас в этих краях, похоже, лето. Или зима — кто его разберёт? Но на смену ему обязательно придёт другой сезон. Или холодная зима, от которой некуда укрыться. Или испепеляющая жара, от которой тоже непонятно, куда деваться. В его распоряжении вообще нет ничего, кроме травы и камней.

И что в этом положении делать? По идее, надо бы хорошенько подумать, оценить имеющиеся возможности, составить план… да только, ничего кроме безысходности существующее положение вещей ему не сулит — всё плохо. Нечего тут думать — надо копать.

Копать колодец. Для этого необходимо его значительно расширить, оборудовав просторный промежуточный уступ, куда складывать вынутый грунт и камни на полдороге от дна к земной поверхности. А уж потом во вторую перекладку выкидывать накопанное окончательно.

Принялся за работу.

Глава 3. Колодец

Вскоре на дне раскопа почти перестали попадаться камни. Пошла сплошная глина. Она тоже не была особенно сырой или упругой, просто хорошо слежалась и требовала рыхления острой кромкой камня, только потом её можно было выгребать. Тут уже никаких камней не встречалось — пласт был однородным и плотным. К сожалению — не слишком влажным. Тем не менее Петя продолжал рыть и углубляться всё дальше и дальше — количество ступенек, через которые он перекладывал нарытое возросло сначала до двух, а там и до трёх.

Верхний участок ямы сильно расширялся кверху и имел в стенах ступени из неизвлечённых крупных камней. Таких, которые было лучше обойти — слишком крепко они держались в стене. Зато с глубины в полтора человеческих роста вниз вел относительно узкий лаз с углублениями в стенах — тут спускаться и подниматься приходилось враспор. Вынутая глина складывалась в одно и то же место, ровным слоем покрывая обширную площадку рядом с ямой с противоположной стороны от П-образного убежища. В этом месте изначально было очень неровно, беспокойно для ног, вот и заделывал заодно ямки, насыпал глину поверх торчащих камушков и утаптывал помаленьку.

Выпадающая по утрам роса увлажняла рыхлый грунт, отчего тот оседал и уплотнялся. Потихоньку возникла достаточно ровная площадка метра три в поперечнике. Как-то раз, вернувшись с утреннего водопоя напившимся до отвала и до скрипа умытым, Петруха обратил внимание на то, что камни в кладке стены убежища выглядят мокрыми. Вот тут и пришла к нему в голову такая долгожданная мысль…

Сначала он камнем утрамбовал всю глиняную площадку, придирчиво выровняв её, но кромки при этом оставил чуть выше остальной поверхности. А потом до самого вечера собирал по окрестностям камни и осторожно выкладывал не слишком плотную пирамиду, придирчиво следя только за её устойчивостью — это было не так уж трудно, если верхние элементы своими выпуклостями попадают в углубления на нижних, или в промежутки между ними. Получилось не настолько внушительно, как хотелось бы — полная высота образовалась лишь для примерно четверти имеющейся площади, но ямку с литр объёмом в нижней части подложки Петя предусмотрительно промял — место для сбора воды, которая должна выпасть из росы на его сооружение.

И с нетерпением стал ждать утра. Водопоя. Разумеется, сначала в самом быстром темпе напился и умылся традиционным способом, а уж потом двинулся к своей водосборной установке. Результат оказался слабеньким — глина бывшей площадки намокла значительно сильнее, чем обычно. Даже сделалась скользкой, но лужица на дне ямки даже и не подумала образоваться. Хотя, когда мазнул пальцем, убедился, что грязь там вполне жидкая.

Поглядев на эту огорчительную картину, Петя отправился «пастись» — в ближней окрестности он уже всё изучил, по большей части, на вкус. Так что сегодня тут искать было решительно нечего. Поэтому потопал к приличных размеров участку, расположенному примерно в километре. Вернувшись, заметил, как от его сооружения стремительно ретировалась мышь…

«Что она здесь забыла?» — подумал с недоумением. И, разумеется, подошёл посмотреть — на дне ямки явственно была вода, которую мальчик тут же выпил, осторожно втянув в себя губами. Чуть тепловатая — уже нагрелась. С привкусом глины — видимо, муть осела пока не до конца. По всему выходит — для сбора добытой влаги требуется больше времени, чем он ожидал. И совсем не помешает, если воды станет больше.

В следующие дни сбор камней и укладка их в пирамиду стали основным занятием. Терпеливые поиски, выкапывание погрузившихся в грунт обломков, чистка их пучком травы, переноска и установка на месте — несколько соток прилегающей территории пришлось терпеливо обработать таким образом. Постройка, между тем, прирастала медленно. Чем больше она становилась, тем незаметней делалась прибавка после целого дня трудов. Огорчало ещё и то обстоятельство, что количество воды, собиравшейся в ямке, от этого не делалось больше. Вернее, не настолько больше, насколько увеличивался размер устройства. Всего лишь несколько глотков к вечеру оставалось недопитыми. Чтобы она меньше нагревалась под лучами солнца и не слишком быстро испарялась, Петя прикрывал ямку плоским камушком.

Трудился он упорно, делая перерывы только для приёма пищи, для чего отлучался в сторону одного из заросших травой участков, где выискивал зёрнышки злаков, жевал листики, пробовал на вкус стебли и корешки. Потом часок-другой лежал в тени своего укрытия, занимаясь плетением из соломки, а к вечеру опять принимался ворочать камни. Возможность сделать глоток воды как только организм начинает испытывать потребность во влаге, воспринималась как великое удобство и искренне считалась великим шагом к обустройству на этой неприветливой территории.