Лоханка

— Так не научил никто, — ответил. — Не знаю, как это полагается делать и когда.

— А чего тут знать? — соседка, а зовут её Анной, даже назад подалась от удивления. — Упавшие плоды собрать, а потом взять лопату и вперёд, чтобы корням дышалось и сорная трава соки из земли не пила в приствольном круге. Чай, есть у тебя лопата? — и слышу, будто намёк какой-то в её голосе.

— Должна быть, — отвечаю. — А не взглянешь ли ты на неё опытным взглядом, не подскажешь ли, с какого конца браться, да как обращаться с ней?

Теперь гляжу, призадумалась уже женщина. Зыркнула опасливо по сторонам и замерла в нерешительности. Дело в том, что все участки неплохо просматриваются через изгороди и, хотя других соседей в ближней округе не видать, но деревья и кусты могут скрыть обладателя пары любопытных глаз… а ей этого не надо.

— Ты, Ваня, ступай в свой сарай, а я, так и быль, взгляну на твою лопату, — а сама в дровяник свой подалась, что как раз задней стенкой к моему сараю примыкает. Не иначе, есть тут проход, думаю. Ну и пошел, куда послали.

А там вижу, отодвинула Анна доски и неприметно для соседей уже ко мне перебралась:

— Так будем лопату смотреть? — и глядит встревоженно.

Сама она — совсем девчонка ещё. Лет девятнадцать или двадцать. Росту и сложения среднего — всё при ней. Какова с лица — не скажу. Платок накручен так, что только щель для глаз оставлена. Но мне это сейчас не так уж интересно — я руки ей положил пониже талии и к себе потянул — очень уж прозрачно она дала мне понять, чего хочет. Так я тоже не против, а очень даже готов.

Огладил руками выпуклые места — чувствую, разгорается моя неожиданная благодетельница. Подсадил я её на верстак, подол приподнял, да и порадовал, чем мог.

— Быстрый ты, — только и сказала она мне. Соскользнула вниз, обняла благодарно, и нырнула обратно к себе.

Почесал я в затылке — уж как-то очень непривычно, оказывается, делают это самое тут в двадцать девятом году. Но ничего говорить вслед не стал, кроме:

— Спасибо, милая! Заглядывай, если что.

Посмотрела она через лаз уже со своей стороны, молча кивнула и ушла. Наверное показалось — ничего ведь не разглядишь из-за платка — но, почудилось, будто на глазах у неё блестнули слёзы.

Соседка эта, если муж ейный был в рейсе, с того случая меня навещала. Рассказала, что лаз в стенке ещё предыдущий хозяин моего нынешнего дома оборудовал. Он вообще-то пьянчужкой жил, рыбку ловил, продавал да пропивал. Залезть к соседям и что-нибудь слямзить грехом не считал. Хотя, дырку эту я не обнаружил когда ремонтировал сарай — аккуратно сделана.

Участок я прибрал, огород обиходил, деревья окопал, бурьяны извёл — помогал в своё время родителям на даче, так что в основах земледелия разбираюсь. Силёнок у меня достаточно, руки не обе левые — так что устроился, не хуже других. Водопровод, канализация и центральное отопление постепенно забываются, как и телевизор, надоевший мне ещё в прошлой жизни.

А с Анной мы, время от времени, грешили по-быстрому. Она всегда приходила неожиданно буквально на несколько минут и торопилась обратно. Мужа её, Никодима, я видел издалека — он не в наших мастерских работал, а где-то на реке. Видный парень, заметно старше меня, но представительный. И чего бабе в нём не достаёт? Ну да мы об этом не разговаривали с ней — всегда торопились и редко когда каким словечком перекидывались. У меня даже сложилось впечатление, будто мы делаем какое-то важное общее дело, словно товарищи по работе.

С другой стороны эти тайные от всех и ни к чему не обязывающие отношения устраивали меня наилучшим образом — заводить семью я не намеревался.

В мастерские пришел новый заказ. Не на ремонт судна, а на изготовление лоханей для… то ли бетона, то ли раствора цементного. Где-то в Сталинграде нынче идёт большое строительство — туда и потребовалось этакое оборудование. По существу — просто большое корыто с ушами по углам, чтобы можно было зацепить краном и подать куда следует. Начальник наш собрал работников и воодушевил на помощь строителям тракторного завода. Потом ещё секретарь партийный его поддержал, ну а мы, как положено, похлопали. Хотя работа тут была только клепальщикам — остальные-то не причём. Ну а чуть погодя — скандал — в том месте, куда сходятся сразу три плоскости — то есть в углах, получилась течь.

Не, ну и какая, спрашивается, проблема? Заткни дырку чем попало, замажь хоть соплями, и после начала применения цемент всё равно это место намертво запломбирует. Да только слышу, как дядька в кожанке, что приехал принимать работу от заказчика, директора нашего в конторе кроет за безответственность, вредительство и отсутствие партийного чутья. Мужики наши, ясное дело, сочувствуют своему начальству и кувалдами пытаются грозу от его головы отвести — щели заплющить, зачеканить. Да только лист наш — самый тонкий — шесть миллиметров толщиной. Слабым ударом его не проймёшь, а сильным недолго расшатать соседнюю заклёпку — в общем можно сдуру наделать большой беды.

Тут я возьми и ляпни:

— Здесь бы электросваркой…

— А где мы сварщика возьмём? — взбеленился наш бригадир дядя Вася Маркелов.

— А что, разве в мастерских есть аппарат? — вот как-то так меня стрельнуло в этот момент, потому что не об отсутствии трансформатора речь зашла, а о специалисте.

— Есть, — говорит, — техника. Да вот работать с ней никто не умеет. Послали мы человека на учёбу, а только не вернулся он — его на тамошний завод направили по комсомольской линии.

— Да чего тут уметь, — отвечаю. — Было бы чем, а сделать — не проблема.

Мигом притащили со склада здоровенный металлический ящик с торчащей через стенку эбонитовой рукоятью. Ну, с проводами уже мне самому пришлось возиться, электроды разыскивать, маску — всё имелось, но лежало под замком в добротном сарае. А через часок-другой я в лучшем виде обеспечил герметичность всех лоханок.

Нет, я не сварщик, если говорить всерьёз. Но умею маленько — каких только навыков не нахватаешься, когда занимаешься ремонтом автомобилей!

Вообще-то в моём положении сидеть нужно тихо и не привлекать к себе внимания. То есть — ходить на работу, копаться на огороде да рыбку ловить. В крайнем случае можно запереть дверь, занавесить окна и поиграть в игры на планшетнике — есть у меня с собой несколько особенно полюбившихся бродилок-стрелялок. Или почитать — книжек тоже накачано прилично. Вообще-то этот девайс я прикупил для работы — тут у меня каталоги запчастей, адреса поставщиков, записи, справочные материалы по некоторым хитрым приемчикам насчёт восстановления деталей после износа, рецепты нескольких мастик… да много чего накопилось за годы работы и так называемого технического творчества.

Я ведь из школы сразу пошел в ПТУ, а там и на работу устроился. В армии меня не шибко гоняли в поля да на стрельбища — держали при парке в ремонтном подразделении и грузили той самой работой, к которой душа лежит. Потом ещё предлагали заключить контракт, но мне поднадоели все эти монстры… я про танки, самоходки и тягачи вместе с бронетранспортёрами. В общем, вернулся к Лексусам, Фордам и Ниссанам. Заработка хватало, тем более, что обзаводиться семьёй я не спешил. Как-то не нуждался в этом. А уж выбраться на рыбалку тогда, когда пожелаю и в интересное мне место — никогда себе в этом не отказывал.

Всё-то было хорошо… ну да и здесь я также хотел жить мирно и праведно, никого не беспокоя и радуясь предсказуемости бытия. Но ситуация начала меняться. И всё из-за этих лоханок. Меня сразу назначили сварщиком, и сарай с причиндалами для этой работы тут же сделался «моим». Подчинялся я теперь прямо начальнику мастерских и, в основном, занимался теми самыми лоханями — сваривал их без всякой клёпки, потому что других работ нашим клепальщикам на этот период выпало очень много. Так что пришлось мне закрывать брешь в производственных возможностях мастерских, потому что от заказа с важной стройки отказываться было политически близоруко. Это до моего сведения довели. И, да, лист привезли потоньше — тройку и четвёрку. И ещё — уголки. А то уж больно тяжелыми были наши первые изделия — почти на тонну вытягивали.