Темное, кривое зеркало. Том 2 : Смерть плоти, смерть мечтаний.(ЛП)

Дверь открылась, и Лондо обернулся. Ах да, всё–таки у него есть дело.

- Здравствуйте, министр, - поприветствовал его странный человек по имени Морден. - Вы неплохо выглядите.

Он смотрел на руины перед собой, рассеянно пошевеливая мусор под ногами носком сапога. Он чувствовал смерть вокруг. Она была повсюду. Это был не запах, не вкус, не вид, а просто... чувство. Он вздохнул. Можно подумать, он превращается в Шаг–Тота.

В последнее время он многое слышал об этом Круге Света. Но ему претила сама мысль об использовании агентуры и шпионаже. Это было просто ниже его достоинства. С другой стороны... вот до чего довела его гордость. Он усвоил очень важный урок. Нельзя сражаться с Тьмой и остаться при этом Светлым.

Но, поскольку его душу и так поразило проклятие, какое это теперь имело значение?

Раньше он верил, что он сам чист, верил, что он справедлив, свят, готов к грядущим испытаниям... что он - тот, кто должен привести свою расу к завещанной ей славе.

Он был не прав, и доказано это было сполна. Он привёл свою расу лишь к катастрофе, к смерти.

Его детское видение до сих пор не выветрилось из его памяти. Раньше он считал, что оно было навеяно чем–то высшим - чистым и святым. Похоже, что он ошибался. Его судьба не была ключом к славе его народа.

Но вот этот Круг Света... это было интересно. Раньше он не мог представить себе, что какая–то другая раса окажется способной сражаться против Тьмы - не считая ворлонцев, разумеется. Все прочие младшие расы казались ему слабыми, нечистыми, испорченными, не знающими чести. Битва на Втором Рубеже доказала обратное.

Центавриане, нарны, даже земляне... все боролись против Врага на Втором Рубеже. И им придётся делать это снова. Его народ, очевидно, потерял это право. На минбарцах теперь лежало его проклятие.

А что бы она сказала обо всём этом? Она - та, которая всегда знала, каков истинный путь, которая всё время была так же глубоко убеждена в своей роли, как и он сам? Та, которую он принёс в жертву на алтаре собственных амбиций?

Его это не волновало.

Синевал, бывший Великий вождь Серого Совета, бывший Энтил–За Анла–Шок, бывший Сатаи, бывший Шай Алит, бывший Воин, повернулся и пошёл прочь. Он больше не был никем из перечисленных людей. Ныне он лишь смиренный странник пред оком Валена.

Что бы сказал Бог, если бы увидел её сейчас, когда её жизнь измерялась в конкретных цифрах и показаниях, когда она зависела лишь от поддерживавших её машин? Волновала ли Его эта конкретная судьба, да и волновала ли она её саму? Перестала ли она верить в тот день, когда жизнь была вырвана из самой её родины, или это случилось, когда она приземлилась на ту страшную, мёртвую планету и навеки утратила свою душу? А может быть, её вера угасла раньше, когда её мать лишила себя жизни?

Только один человек мог ответить на все эти вопросы, но посол Сьюзен Иванова была не в состоянии сделать это. Её раны были страшны, и то, будет ли она жить, зависело лишь от милости вечного и неизменного Бога, чья воля забросила её сюда.

На неё был устремлён молчаливый, неподвижный взгляд. Было трудно различить тело женщины под массой приспособлений и трубок, и ещё труднее было разглядеть женщину за тем фасадом, который она всю жизнь возводила вокруг себя. Но генерал Лорел Такашима считала, что у неё это получится.

Такашима не могла бы сказать, зачем она пришла сюда. Это было что–то безотчётное. Она посчитала это чувство инстинктом, - тем инстинктом, который не подводил её ни разу, если не считать происшествия во время Битвы на Втором Рубеже. Такашима всё никак не могла понять, что заставило её повернуть "Вавилон" против Теней, которые, в конце концов, были союзниками Человечества. И она не понимала, почему ни президент Кларк, ни мистер Уэллс до сих пор не спросили её об этом. Казалось, они были вообще не осведомлены о чём–то подобном.

Было много разных вещей, которых Лорел Такашима не понимала, но, по крайней мере, она поняла самое важное - были вещи, которых она не понимала. И она намеревалась выяснить всё.

И ещё у неё было чувство, что первый ключик ко всем загадкам - это лежащая перед ней без сознания женщина, которая балансирует на грани жизни и смерти.

Альфред Бестер был телепатом, и притом очень сильным. Его трудно было удивить или напугать, и даже вид голографического нарна, неожиданно возникшего в его кабинете и зашагавшего сквозь стол, заставил его лишь слегка вздрогнуть.

- Приветствую, Г'Кар, - сказал он. - Есть новости?

- Да так, по мелочи. Как обычно, ничего существенного. Я изучал состояние Деленн.

Бестер поднял взгляд.

- И?

- Технология, вызвавшая её превращение, имеется на Эпсилоне-3. Откуда это взялось, я не знаю, но оно тут. Полагаю, можно было бы изготовить ещё один Кризалис и закончить процедуру.

Бестер покачал головой.

- Это невозможно. Я приказал своим врачам наблюдать за ней. Мы можем поддерживать её текущее состояние, но она слишком слаба, чтобы можно было рисковать повторением трансформации. Мои врачи заверили меня, что она не переживёт второго превращения. По крайней мере, осуществлённого этим же способом.

- Ага.

Нарн глубоко задумался. Бестер вдруг поймал себя на остром желании, чтобы перед ним была не простая голограмма. Ему бы доставила огромное удовольствие личная встреча с Г'Каром. Кто знает, что за сокровища таятся в разуме этого инопланетянина?

- Так что, если она умирает, то пусть умирает, - подытожил Бестер. - Жизнью больше, или жизнью меньше - какое это имеет значение, тем более что у неё больше нет политического влияния на свой народ.

- Нет, - сказал Г'Кар. - Она важна. У неё есть необходимая информация, которую мы можем использовать в своих целях, и, кроме того, она сможет стать символом объединения, если дело дойдёт до конфликта с минбарцами.

- Эту информацию я с лёгкостью могу добыть...

- Нет! - отрезал Г'Кар. - Как мы станем добывать её, не менее важно, чем она сама. Не смейте вторгаться в её разум, мистер Бестер. Это... не соответствует специфике ситуации.

- Г'Кар, нужно ли мне напоминать вам, что она находится под моей опекой, и что в Приюте я волен делать всё, что мне заблагорассудится?

- А нужно ли мне напоминать вам, что вы существуете только благодаря благосклонности Кха'Ри? Одно моё слово, обронённое в присутствии определённых лиц, которые прислушиваются ко мне, может положить конец этой благосклонности.

- Вы слишком сильно нуждаетесь во мне, чтобы сделать это.

- Вопрос лишь в том, мистер Бестер, нуждаюсь ли я в вас больше, чем вы нуждаетесь во мне?

Бестер улыбнулся.

- Примите мои поздравления, Г'Кар. Конечно же, вы правы.

Нарн издал звук, похожий на вздох.

- Мистер Бестер, я пережил оккупацию, войну, бесчисленные покушения на мою жизнь и три года в Кха'Ри. Я не простак и не ребёнок. Поэтому вам не следует принимать меня ни за того, ни за другого.

Бестер ответил с улыбкой:

- Разумеется, мой друг. Я приношу свои искренние извинения. Значит, никакого сканирования Деленн. Таким образом, нам остаётся...

- Мы всегда знали, что рано или поздно нам придётся просить их о содействии. Это может выдать наши планы, раскрыть секрет нашего существования, но если мы будем откладывать и дальше, то потеряем эту возможность навсегда. Не говоря уже о том, что Деленн умрёт. Через какое время она будет способна путешествовать?

Бестер удивлённо поднял брови.

- Вы хотите, чтобы она отправилась на их поиски?

- Она одна из тех немногих в этой галактике, с кем они вообще станут разговаривать, мистер Бестер. Можете мне поверить.

- Возможно, через неделю. Если не случится больше ничего плохого. И даже если так, у неё будет в запасе лишь месяц, или даже меньше того.