Ольга (СИ)

— Товарищ Смушкевич, ваша задача совместно с товарищем Кагановичем сформировать планы, сколько каких самолетов будет выпущено в 1939 году, какие заводы их будут выпускать, как распределятся между ними моторы. В 39-м году мы почти полностью прекратим выпуск всех старых моделей истребителей и бомбардировщиков кроме небольшого количества И-16 последней модификации. Товарищ Каганович подпрыгивает на стуле, он хочет нам сказать, что промышленность не готова к такому резкому повороту, а мы ему скажем, что мы это уже слышали в 37-м году, когда, практически полностью, остановили выпуск И-15 и четырехмоторных дальних бомбардировщиков. Все стонали, причитали, но перешли на выпуск СБ и И-16. К сожалению и их время подошло к концу. Стране нужны новые самолеты, а мы должны и сделаем все возможное и невозможное, чтоб наладить их выпуск. Но мало выпустить новые истребители и другие самолеты, нужно научить наших пилотов в совершенстве владеть новым оружием. В страну возвращается и уже вернулось много замечательных летчиков исполнявших свой интернациональный долг в Испании. Их бесценный боевой опыт должен стать частью подготовки новых и переподготовки старых летчиков. Ваша задача, товарищ Смушкевич, организовать школы повышения летного мастерства, где наши боевые пилоты поделятся своим опытом со своими товарищами. В связи с выходом на полную мощность нового нефтеперерабатывающего завода на основе каталитического крекинга нефти и завода по производству тетраэтилсвинца, ситуация с бензином в стране заметно улучшилась. Это дает нам возможность увеличить объемы поставок топлива в авиационные школы и боевые части. Это очень непросто. Все вы прекрасно знаете, что нефть, бензин — это валюта, а валюта это новые станки, новые производства, новые моторы. Поэтому партия и правительство будут внимательно следить за тем, чтоб каждый литр использовался с толком и с пользой для страны. Что вы хотели добавить, товарищ Смушкевич?

— Товарищ Сталин. Я хочу отдельно остановиться на последней разработке наших ученых, а именно на новой радиолокационной станции «Редут», позволяющей определять количество, скорость и направление движения самолетов на расстоянии сто пятьдесят — двести километров. Это открывает совершенно новые возможности не только по обнаружению вражеских самолетов, но и по управлению собственными воздушными войсками. Истребителям не придется выискивать вражеские самолеты, они всегда смогут получить своевременную, точную информацию о курсе пересечения с целью. Штурманы наших бомбардировщиков всегда смогут уточнить свое местоположение, если они сбились с курса и не могут привязаться к местности. Не надо смеяться. У нас многие командиры сухопутных войск, двигаясь по дороге пешим маршем, умудряются заблудиться и выйти не в свой район сосредоточения. Почему я заговорил об управлении бомбардировщиками? Не потому что у нас плохие штурманы, а потому, что у нас на вооружении находится много самолетов, выпускать на задание которые, в дневное время лишено всякого смысла. Даже в сопровождении истребителей. Огнем современной зенитной артиллерии они будут сразу же уничтожены. А вот использовать их ночью можно и нужно. И тут локаторы открывают перед авиаторами совершенно новые возможности в коррекции курса и сопровождения самолетов к нужному квадрату. Именно поэтому, мы просим сделать все возможное по ее скорейшему выпуску. Минимальные потребности — по одной станции на каждую авиационную дивизию.

— Первую установку «Редут» уже в декабре мы отправим на Дальний Восток, там же планируется открыть первую школу повышения летного мастерства. В январе должны начаться первые занятия и полеты. К маю, все, о чем мы говорили, должно быть реализовано в Дальневосточной армии. Через месяц жду товарищей Жукова, Кагановича и Смушкевича с подробными планами по реализации стоящих перед ними заданий на 1939 год. Хочу, чтоб вы донесли до всех командиров РККА простую мысль. К сожалению, несмотря на все усилия нашей миролюбивой политики, мы стоим на пороге войны. Все наши попытки построить коллективную систему безопасности в Европе провалились. Единственный гарант мирной жизни граждан страны, это наша Красная Армия. От каждодневной, напряженной работы каждого командира, от боеготовности каждого подразделения зависит сохранения мира. Какие есть ко мне вопросы?

— Вопросов нет, товарищ Сталин…

— В таком случае, я больше вас не задерживаю, у нас всех очень много работы.

Нет трудней материала для работы, чем люди. Это знает каждый руководитель. И неважно, каким коллективом он управляет. В этой простой истине убеждаются и те, кто отдает приказы многим тысячам, и те, кто пытается заставить работать единицы. И Ольге с ее небольшим коллективом тоже пришлось не раз убедиться в этой простой истине.

Казалось, ну что может быть проще. За все приобретенное в сравнении с прежней, лагерной жизнью нужно просто добросовестно работать по своей старой специальности и не нарушать достаточно мягкого режима. Но человек существо алогичное и с плохой памятью. Очень быстро забывает все плохое и очень быстро привыкает к хорошему. А привыкнув, начинает ныть и требовать еще лучшего. Двоих она расстреляла в первый же месяц работы. Ольга не стала разбираться, почему эти двое составляют такую откровенную халтуру, которую выдают за требуемые от них документы. Может, просто не умели делать то, что требуется, может, сознательно ее провоцировали.

Вызвав их к себе, Ольга дала обеим одну неделю срока на исправление допущенных ошибок и переработку порученных документов к надлежащему виду. Через неделю, просмотрев принесенные ей бумаги, Ольга велела взводным построить весь состав на плацу.

Колючий ветер гнал по небу тяжелые тучи и хлестал по лицу пролетающим снегом. Все пытались спрятать лицо от неожиданных порывов и недоуменно поглядывали на начальницу стоящую перед строем без верхней одежды.

— Ингаунис Феликс Антонович и Хрипин Василий Владимирович, выйти из строя.

Двое заключенных вышли к ней и хмуро доложили:

— Зека Ингаунис

— Зека Хрипин

— За саботаж и недобросовестность при составлении планов особой важности, за невыполнение прямого приказа командира, бойцы штрафной роты Ингаунис Феликс Антонович и Хрипин Василий Владимирович решением командира приговариваются к расстрелу по законам военного времени.

Никто не понял, как и когда появился пистолет в ее руке. Раздались два выстрела. Спрятав пистолет в кобуру, Ольга, хмуро оглядев стоящих перед ней людей, скомандовала:

— Всем возвращаться на рабочие места. Дежурному отделению взять лопаты и кирки. Закопать расстрелянных врагов народа за внешней оградой. Товарищ лейтенант, выделите охрану и проконтролируйте выполнение. Выполнять.

Не успел еще никто среагировать на команду, как из строя угрюмо смотревших на нее мужиков, раздался громкий голос:

— А лихо у вас получается врагов народа стрелять, гражданка Революция. Видно, практика большая в этом деле.

— Ошибаетесь, гражданин Тодорский. Это первые, но судя по поведению отдельных бойцов, далеко не последние. Кстати, было бы желательно, чтоб вы свою смелость и неординарное мышление демонстрировали в составляемых вами планах. Там они, к сожалению, отсутствуют. Серенько все, обыденно, без выдумки.

— Цу бефель, фрау ляйтерин! [5]

— Посмотрим, что у вас получится.

Вернувшись из командировки, Ольга не забыла в конце дня вызвать к себе на ковер бойца Тодорского, чтоб посмотреть его новые наработки.

— Присаживайтесь, Александр Иванович, давайте посмотрим составленные вами планы.

Просмотрев принесенные бойцом бумаги, Ольга внимательно посмотрела ему в глаза.

— К сожалению, ничего особенно не изменилось. Несколько грубых ляпов вы убрали, но общая картина изменилась слабо. Есть масса неучтенных вами деталей, мелкие ошибки остались неисправленными. Три с плюсом. Разве это может быть оценкой работы такого человека как вы, Александр Иванович?