Самурай поневоле (СИ)

-- Терпи, сам виноват, -- недовольно ворчит Нобуцуна.

Если честно, мне трудно сказать, что огорчало девушку больше: то, что я получил раны, или не дал ей сразиться с Мураками. Что и говорить, трудно понять логику самураев, и уж тем более логику слабого пола...

-- Знаешь, Цуна. Тебе не подходит ворчание. Становишься похожей на бабушку...

На мои слова девушка туго затягивает тряпки. От боли у меня выбивает воздуху из легких, и наворачиваются слезы на глазах.

-- Прости, Канске. Я не хотела...

-- Ладно уж, помощница ты моя. Скажи лучше вести от принцессы Ю не пришли?

-- Нет...

Принцесса Ю как-то поздно сориентировалась собрать воинов из Южного Синано. С засады прошло не так много времени, как все кардинально изменилось.

Узнав, что город Тоичи является нашей базой с Санадой Юкитакой, Мураками оставил попытки вернуть себя город Кацурао и в данный момент занят осадой Тоичи.

Силы Уэсуги раздельно как бы осаждают города, где размещены наши воины. Они это делают с той целью, чтобы гарнизоны, объединившись, не ударили в тыл армии Мураками, пока он ведёт осаду города Тоичи.

Мураками Ёсикие может позволить себе вести такую манеру войны. В отличие от него, у нас мало сил. В крупных города от силы наберутся две тысячи наших опытных воинов. А остальные защитники лишь из числа добровольцев.

-- Нобуцуна, я ведь велел тебе уделять больше времени тренировкам!

Санада Юкитака не довольно смотрит на свою дочь.

-- Юкитака, это моя вина. Я попросил Цуну помочь мне...

-- Цуну?

Лорд клана Санады недоволен, что его дочь так близка со мной. Нет, будучи хитрым парнем, Юкитака видит выгоду в нашей дружбе.

Однако, он знает о моих отношениях с Харуной.

Его тревоги мне понятны, я бы тоже на его место не хотел бы, чтобы моя дочь стала наложницей. Хоть и ради клана...

К тому же, Харуна не потерпит вмешательства в наши отношения подобным образом. Все эти мысли легко прочесть, и я добавляю вслух:

-- Тебе не о чем беспокоится. Даю тебе слово, что рядом со мной честь и здоровье Нобуцуны не пострадают...

Юкитака удовлетворен моими словами, но парень велит своей дочери удалиться.

-- Она наследница клана, Канске. Я не могу...

-- Я ведь тебе сказал, Юкитака. Не о чем волноваться. Тебе ведь известен нрав Харуны, вряд ли она позволит мне смотреть на другую...

После моих слов, Юкитака разразился смехом. Я тоже последовал его примеру, отчего раны отдали болью в теле.

Можно было вполне назвать Юкитаку хорошим приятелем, но не более. Понимая, что слова о Харуне подняли бурю в моей душе, решил переключиться на насущные дела:

-- Есть какие-нибудь новости?

-- Да. Уэсуги разделили войска. Сеть наших шинобу узнала, что Кагэтора увела пятнадцати тысячное войско в сторону Кодзуке...

Вероятность, что дошедшие до нас новости были правдивыми была высока. Кагэтора, конечно, хотела победить нас, клан Такеды. Однако, ее целью было провинция Кодзука. Титул Канто Канрэй был не пустым звуком. Оно обязывало Кагэтору к активным действиям...

-- Что же, это не может не радовать. Клану Ходзе придется туго...

-- Пусть повоюют и за нас, -- радуется Юкитака.

-- Но все же меня тревожит эта Кагэтора.

-- Почему? Я слышал, что ты одолел ее при Каванакадзиме?

Не замечая последние слова Юкитаки, продолжил:

-- Земля Кодзука не покорена Ходзе. Стоит Удзиясу дать слабину, как вся Кодзуке примет сторону Кагэторы...

Юкитака переваривает эту мысль и отвечает:

-- Если так все будет, то следом Уэсуги попытается отыграться за прошлое поражение. Но время покажет, нам надо разобраться с Мураками...

Наши силы разбросаны по округе. Пока пребудет помощь из Каи, наша судьба может решиться. Полагаться мы могли лишь на себя...

-- Если не станет Мураками, мы сможем наведаться в Этиго...

Глаза при этом Юкитаки горят огнем. Он таки предвкушает это событие.

-- Нет. Если мы вторгнемся в Этиго, то нам придется вести войну со всей провинцией...

Юкитака сразу понял, что местные будут отчаянно бороться, применяя тактику, которой мы пользовались против Мураками. Монахи в Этиго легко смогут возглавить оборону, пока Кагэтора будет отсутствовать. А та, в свою очередь, попытается отыграться, вторгнувшись в Каи...

-- Ладно, оставим пока это. Как нам быть с Мураками?

-- Есть ли на примете твоих людей, осведомители Мураками?

-- Да. Наши шиноби следят за ними...

-- Передай весточку через них Ёсикие.

***

Выждав, когда Солнце займет такое положение, что будет светить в лицо воинам Канске, и следовательно, в спину воинов Уэсуги, Мураками делает знак самураям готовиться.

Предатель Санада и коварный Канске укрывались в городе Тоичи. Мураками знал, стоит их запереть в городе, как остальные разбросанные силы Такеды не смогут вести достойную войну...

След от лезвия меча Кансе побаливал, но Мураками не обращал на это внимание. Мысль, что вскоре ему достанутся головы Юкитаки и Канске будоражили его кровь.

Что и говорить, достойный самурай ищет достойного противника. Ёсикие даже слегка огорчился, услышав через своих людей в городе, что Канске решился вывести воинов и принять бой.

Конечно, осада города хлопотное дело, и предложение Канске было выгодно Мураками. В открытом бою набранные наспех новобранцы Канске не смогут долго устоять.

В глубине души Ёсикие вспыхнуло опасение, а не хитрит ли Канске и на этот раз?

Стратег Такеды был на удивление изворотлив в придумывании хитроумных планов. Даже Кагэтора поразилась, увидев, что после Каванакадзимы враги ушли, бросив занятую позицию.

Вначале Кагэтора и ее свита пришли к мнению, что Такеда вовсе не грозный враг, каким ее считали остальные. Но уже тогда, Мураками ждал от непонятных действий врага подвоха.

В войне в Синано армия Уэсуги не продвинулась и на шаг. Родина Мурками все так же находилась под властью Харуны. А всему виной был Канске...

Но опасение сразу же ушли вглубь, как будто их и вовсе не бывало.

Все-таки даже Канске отчаялся и решил принять смерть как истинный самурай, на ратном поле.

Воины Мураками в нетерпении, они наблюдают, как ворота города открываются, и воины врага выходят занимать позицию.

За истечением небольшого времени, воины Канске располагаются за стеной города Тоичи. Однако, глаза Мураками замечают, что начало происходить черте что.

Перед воинами врага начали выходить простые горожане.

Мураками замечает, что среди массы людей есть и дети, и женщины. В руках у женщин и детей камни и ножи.

Они даже ножи привязали к палке, чтобы было как наподобие копья. В руках мужчин было всё, в дело пошли даже мотыги и лопаты...

-- Суда, ради всех богов! Ты видишь тоже, что и я?!

-- Да...

Мрачный голос верного Суды донесется справа от Мураками.

-- Что мы будим делать?

-- Хороший вопрос, Суда. Мы отступаем...

-- Но как же...

Дело было вовсе не в том, что численность врага возросла. Если делать ставку, кто победит в этой битве -- ответ очевиден. Но враг продаст свою жизнь задорого. К тому же, вся Поднебесная после осудит эту резню...

-- А как насчет осады?

-- Не принимая этот бой, мы увеличим боевой дух врага. Ясно же, что в штурме эти отбросы будут биться, не жалея сил. Не зря говорят, загнанная в угол крыса, а кусается больно...

Мураками планировал, что после осады жители отдадут Канске и Юкитаку ему в руки, пообещай он, что не тронет город. Но город после прошлой войны был предан стратегу Такеды.

К тому же, время играло против него. Подмога, так или иначе скоро объявится в Синано...

Бросив последний взгляд на толпу, стоящую возле города, Мурками глазами ищет знамя Канске, но так и не находит. Он с удивлением отмечает, что его собственное отступление не сильно огорчает его.

"Что же, мы еще повоюем, Канске", -- произносит Мурками вслух, признавая свое поражение.