Божественная сила

— Я бы это немного иначе сформулировал, — ухмыльнулся Хэйр. — Вернее сказать, что Марта собственноручно отдала нам книгу.

— Марта! — воскликнул Эд. — Его обвиняющий взгляд переместился туда, где женщина, с которой он сюда пришел, разговаривала с Келли, работающем на ножном стереотипирующем станке. — Вы хотите сказать, что это Марта Кент?

— Попал в точку, — хихикнул Хэйр.

Эд Уандер кое-как попрощался и вернулся к тем двоим. Он произнес тоном обвинения:

— Вы — Марта Кент.

— Верно, возлюбленная душа, — улыбнулась она.

— Послушайте, — сказал Эд, — я не хочу показаться нахалом, но почему вы издаете книгу своих последних стихотворений на таком крошечном, я бы сказал, одноместном предприятии?

— Ни в коем случае не проговоритесь Джошу Табберу, что я это сказала,

— ответила она, и на ее лице появилось мимолетное проказливое выражение, — но, правду сказать, ради денег.

— Ради денег! — повторил Эд с отвращением.

У Келли кончилась бумага, он перестал давить на педаль, вытер руки о фартук и направился к ближайшей стопке книг. Он взял одну, вернулся к ним и без единого слова передал ее Эду.

Эд повертел книгу в руках. Она была переплетена в кожу. Что-то в ней было необычное. Эд открыл ее и пролистал страницы. Плотная бумага была обработана под старину. Автор был Эду незнаком. У Эда было странное чувство, что он держит в руках произведение искусства.

Марта Кент и Келли наблюдали за ним. Похоже, его поведение их забавляло, и Эд немного смутился. Чтобы хоть что-то сказать, он произнес:

— Никогда не видел такой бумаги. Откуда вы ее получаете?

— Мы ее делаем сами, — сказал Келли.

Эд на мгновение закрыл глаза. Затем открыл их и сказал:

— Зачем вам деньги? Вы ведь все делаете сами. — Он обвиняюще указал на платье Марты Кент. — Это домотканое, верно?

— Да. Но мы не можем обойтись совсем без денег, даже в Элизиуме. Например, мы должны оплачивать почтовые услуги, когда отправляем нашу печатную продукцию. Иногда нам нужны лекарства. Нам приходится покупать соль. Удивительно, сколько всего набирается.

— Послушайте, — тоскливо сказал Эд. — Вы, Марта Кент, написали книгу — потенциальный бестселлер. Вы принесли ее сюда и выпускаете ограниченное издание, набирая ее вручную, печатая на ножном станке на бумаге, которую сами сделали. И сколько экземпляров вы напечатаете? Тысячу?

— Двести, — сказала Марта.

— И за сколько вы продадите каждый экземпляр? За сто долларов?

— За два доллара, — сказала Марта.

Эд снова закрыл глаза в нестерпимой муке.

— Два доллара за такую книгу? — сказал он. — Я не библиоман, но могу сказать, что первое ограниченное издание Марты Кент, ручной работы, практически бесценно. Но даже если вы просто отдадите рукопись солидному издателю, вы получите целое состояние.

— Вы не понимаете, — рассудительно произнес Келли. — Нам не нужно состояние. Вот сотня долларов Элизиуму пригодится. На лекарства, на…

Марта торопливо вмешалась:

— Только не проговоритесь Джошу Табберу о наших мотивах. Джош не всегда практичен. Он придет в негодование, если узнает, что мы докатились до того, чтобы издавать эту вещь ради накопления денег.

Эд сдался. Он резко сказал:

— И что он сделает с этими деньгами? Выбросит?

Марта и Келли сказали в один голос, как будто ничего не могло быть естественнее:

— Да.

— Я, пожалуй, выйду подышать воздухом, — сказал Эд.

Он прошелся обратно к Фольксховеру, борясь с желанием рвать на себе волосы.

Ладно, черт побери, он будет трактовать всякое сомнение в их пользу. Эта маленькая община, затерянная в холмах и лесах Кэтскилла, имеет свои достоинства. Хороший чистый воздух. Потрясающий пейзаж — Оверлук Маунтин на заднем плане. Возможно, прекрасное место, чтобы воспитывать детей. Хотя один дьявол знает, где взять для них школу. Эд задумался над этим вопросом. Если у Таббера академическая степень, Марта Кент — одна из его последовательниц, наверное, есть среди них и другие, кто может преподавать — что-то вроде небольшой школы в традициях прошлого.

Хорошо. Значит, у коммуны есть свои достоинства, хотя это все может выглядеть совсем по-другому зимой. Эд перевел взгляд с одного коттеджа на другой. У всех были трубы на крышах. Боже правый, эти люди на самом деле топят дровами. Которые, надо полагать, они же сами и рубят. Не иметь зимой даже газового отопления! Это до какой же степени психопатства можно дойти?

Однако, если вдуматься, здесь должно быть очень красиво зимой. Особенно когда снег только что выпал. У Эда Уандера была привычка после сильного снегопада выезжать из Кингсбурга за город просто чтобы посмотреть на снег ранним утром, на заснеженные ветки деревьев, на поля — прежде чем человек и солнце это испортят. Разумеется, он никогда не съезжал с главных дорог. Здесь это должно было выглядеть по-другому. Ему пришло в голову, что по-настоящему большой снегопад должен отрезать их здесь, так что они не могут добраться даже до Вудстока за припасами.

Он снова оборвал себя. Им не нужно отправляться в Вудсток, или куда-нибудь еще, за припасами. Они явно выращивают свои припасы сами.

Но что с медицинской помощью, если кто-нибудь заболеет во время снегопада? Может быть, кто-то из них имеет медицинское образование. Все остальное у них, похоже, есть.

Ладно, пусть у них есть все эти достоинства. Они все равно такие же помешанные, как банда шляпников из «Алисы в Стране Чудес». Забились в эту глушь, живут, как первопроходцы. Ни телевизора, ни радио. Интересно, как часто детей отпускают в город посмотреть кино. Наверное, никогда, решил Эд. Может, он не слишком хорошо знает Иезекиля Джошуа Таббера, но было очевидно, что пророк не особенно в ладах с современными фильмами, с их бесконечными насилием, преступлениями и тем, что с точки зрения Таббера, очевидно, является извращением ценностей.

Чем они, черт побери, занимают свое время?

А тут еще этот идиотский разговор, который у него только что состоялся с Мартой Кент, печатником Келли и наборщиком Хэйром. Они, должно быть, потратят месяцы работы на эту ее книгу. И что получат в результате? Четыреста долларов. Откуда они взяли эту сумму? Им нужно именно столько на что-то, что необходимо общине. Ладно. Чем нехороши восемьсот долларов, от которых половина останется в запасе на будущие нужды общины? Это что, никому даже в голову не пришло? Разве профессор Мак-Корд не сказал Эду, что Таббер имеет степень по экономике? Чему они учат в этом Гарварде?

Он снова поборол желание вырвать клок волос.

В этот момент Эд увидел еще одну знакомую особу, исчезающую в одном из коттеджей. Это была Нефертити Таббер.

Он позвал ее, но девушка не услышала.

Эд Уандер сделал глубокий вдох, выпрямился, оттянул воротник указательным пальцем и совершил один из самых храбрых поступков в своей жизни. Он подошел к коттеджу и постучал в дверь.

— Входи, возлюбленная душа, — раздался ее голос.

Эд открыл дверь и на мгновение замер на пороге. Время от времени он встречал в книгах выражение «дрожа всем телом». Литературные герои иногда дрожат всем телом. Эд никогда раньше не представлял, как это может быть. Теперь он в точности знал, как это. Эд Уандер дрожал всем телом.

Однако, если только Говорящий Слово не находился в одной из двух комнат поменьше, которыми, видимо, мог похвастать коттедж кроме большой комнаты, в которую вела входная дверь, Нефертити Таббер была одна. В Нефертити Таббер не было ничего такого, от чего следовало дрожать всем телом. Эд перестал дрожать.

— О, Эдвард, — сказала она. — Возлюбленная душа. Ты пришел ко мне. Она произнесла «возлюбленная душа» не вполне так, как обычно произносили последователи Таббера.

Эд закрыл за собой дверь и откашлялся.

Она приблизилась к нему, держа руки по швам, и остановилась перед ним.

Только и всего. Ему вовсе не пришлось думать об этом. Если бы он подумал, может быть, он бы не сделал. Не сделал того, что получилось так естественно.