Гнёт ее заботы

― Это Двойная Баллада из Завещания, ― задумчиво сказал Байрон. ― Не уверен, что когда-нибудь обращал на нее внимание. Ты помнишь продолжение?

― Думаю да.

Кроуфорд начал следующий стих, который оплакивал злую судьбу, что даже наказания за использование колдовства не способны удержать юношей от преследования женщин, подобных той, что опустошила певца. Но внезапно и без всяких видимых причин его сердце начало бешено колотиться, а виски покрылись каплями пота.

«Вино, ― подумал он, ― или тревожные слова песни».

В этот миг тропу сотряс сильный грохот, словно что-то тяжелое откололось от склона, возносящегося вверх по правую руку, и Кроуфорд услышал, как трещат ветви и, шипя словно огонь, осыпается сосновая хвоя, будто что-то большое спускалось, скользя, к ним навстречу.

Байрон схватил лошадь Кроуфорда под уздцы и потащил их с пути, все равно чего, что неслось на них сверху, но в этот миг существо издало сотрясающий землю рык и бросилось на них.

Ослепленный голубым небом, Кроуфорд не мог разглядеть существо, пока оно не выметнулось из мрака, взлетев в воздух. Лишь тогда бегло брошенный взгляд на краткий миг выхватил безглазого гиганта со свирепым лицом, а затем существо обрушилось на него и выбило его из седла.

Склон по левую сторону круто обрывался вниз, и Кроуфорд пролетел четыре ярда [152], рассекая морозный воздух, прежде чем врезался в грязный откос. Он упал вперед ногами и заскользил. При этом больше всего доставалось его ногам и крестцу, когда он ударялся ими о низко растущие ветви и выступающие из земли камни. И когда, наконец, его падение задержал ствол дерева, с которым он столкнулся в дюжине ярдов вниз по холму, ободранный, задыхающийся от боли и кашля в попытках вдохнуть воздух в свои поруганные легкие, он, по крайней мере, все еще был в сознании и, кажется, ничего не сломал.

Они были в тени горы, и даже после того, как Кроуфорд смахнул с лица листья и оттер грязь и кровь, глазам потребовалось несколько секунд, чтобы приспособиться к царившему вокруг соборному полумраку. Он скорее слышал, чем видел, как связанные между собой тюки багажа с шумом катились вниз по склону, и, в конце концов, с дорогостоящим треском, ударились о ствол дерева. После этого он слышал лишь, как с затихающим шумом уносятся прочь комки земли далеко внизу.

Его дыхание беспорядочно перемежалось икотой и испуганными всхлипами. Он пытался убедить себя, что на них обрушился просто громадный валун, страстно сожалея, что вообще потащился в эти чертовы горы.

От был скован от напряжения. Нервы бесполезно напряглись в ожидании сокрушительного, завершающего удара, но этого не произошло, и спустя несколько секунд он осторожно позволил себе немного расслабиться.

Он подтянул себя вверх в менее болезненное положение и огляделся в поисках Байрона. Несколько мгновений спустя он увидел его, восседающего на камне сверху и немного левее. Байрон грыз костяшку пальца, не сводя с него пристального взгляда.

― Айкмэн, ― сказал Байрон, достаточно громко, чтобы его голос долетел через освежеванный склон холма, ― важно чтобы ты делал в точности, как я скажу ― ты это понимаешь?

В животе у Кроуфорда внезапно похолодело, а мускулы снова напряглись. Он умудрился выдавить слово «Да» из своих зажатых легких.

― Не двигайся ― если ты двинешься, оно тебя схватит. Ты не сможешь уползти быстрее, чем оно на тебя прыгнет. Байрон потянулся и засунул руку под пиджак.

― Где…, ― пересохшими губами выдохнул Кроуфорд, ― … оно?

Байрон вытащил пистолет и внимательно разглядывал листья и грязь по соседству, словно что-то обронил. ― Оно ― только сохраняй спокойствие ― оно прямо над твоей головой. Полагаю, ты можешь посмотреть, только не совершай резких движений.

Медленно напрягая мускулы шеи, Кроуфорд запрокинул голову вверх, чувствуя, как под рубашкой по ребрам сбегают холодные капли пота. Он увидел уходящий вверх склон, ощетинившийся деревьями, что заслоняли от взглядов дорогу. Затем его взгляд уперся в нижние ветви дерева, о которое он затормозил и, наконец, он собрал все свое изрядно потрепанное мужество и посмотрел прямо вверх.

От него потребовалось все самообладание, чтобы не отпрянуть и не закричать. На мгновение он даже почувствовал что-то похожее на обиду, что увиденное не убило его в тот же миг.

Существо вниз головой цеплялось за ствол дерева. Его выступающая морда была в каких-нибудь нескольких футах от его лица. У него не было глаз, не было даже глазных впадин, а его бугорчатая серая шкура и похожее на наковальню рыло были какими угодно, только не подвижным, тем не менее, он почувствовал, что всецело завладел его вниманием. Понизу морды распахнулась пасть, обнажая зубы похожие на окаменелые чаши трутовиков [153], а затем чудовище начало вытягивать шею вниз.

― Пригни голову, ― напряженно крикнул Байрон.

Кроуфорд подчинился, стараясь делать это не слишком поспешно, и позволил взгляду бегло скользнуть по позиции Байрона. Байрон поднялся с колен и целился из пистолета в его направлении. Кроуфорд увидел, что из дула пистолета торчала толстая ветка дерева.

― Боже помоги нам обоим, ― прошептал Байрон, затем прищурил глаза, сосредоточенно целясь, и нажал на курок.

Тим Пауэрс ― Байрон стреляет в голема

Оглушительный выстрел и брызги щепок одновременно налетели на Кроуфорда. Он дернулся, потерял равновесие и соскользнул с дерева. И хотя он успел вонзить пальцы и носки в грязь и остановить падение в пяти ярдах вниз по склону, он не мог заставить себя поднять голову до тех пор, пока не услышал, как существо тяжело свалилось с дерева, а затем поползло вверх по склону, в противоположном направлении.

Тогда он увидел, что существо медленно на четвереньках двигается в сторону Байрона. С каждым шагом оно высоко выбрасывало вверх длинные ноги, словно оскальзываясь в глубокой грязи, и звучно втягивало воздух воздетой кверху, вытянутой мордой. Молодой лорд стоял на своем камне и дожидался его. Разряженный пистолет, словно дубинка, был зажат в белом кулаке. Его лицо было еще бледнее, чем обычно, но светилось решимостью. Кроуфорд не мог понять, почему он не карабкается обратно на холм, а затем вспомнил про его хромоту.

Сверху, с дороги, доносились зовущие их голоса, но Кроуфорд был слишком занят, выковыривая из земли увесистый камень, и ему не хватало дыхания, чтобы кричать им в ответ. Усилие, потребовавшееся чтобы швырнуть камень вверх, заставило его соскользнуть еще на ярд вниз по холму, но бросок пришелся точно в цель ― камень с глухим звуком ударился о чудовищно широкую спину твари.

Он выдавил из себя хриплый вопль победы ― который превратился в скрежещущее проклятье, когда он увидел, что монстр как ни в чем не бывало продолжает движение.

― Спасайся сам, Айкмэн, ― сказал Байрон неживым от напряжения голосом.

Кроуфорд с отчаяньем осознал, что не собирается подчиняться. Сердце все еще бешено грохотало в груди, и он понимал, что ничем не может помочь, но обреченно начал карабкаться вверх по склону, вслед за медленно ползущим, сопящим уродливым существом.

Краем глаза он заметил бесшумную вспышку зелени справа и чуть выше, и остановился, чтобы взглянуть в том направлении.

Это было утреннее солнце, коснувшееся верхушки сосны. Запоздало, на западном склоне горы занимался рассвет. Над деревом виднелся пологий горный хребет, вырастающий из остального холма, и на его горбатом гребне, на коричневом ковре сосновых иголок, ослепительно сверкала роса.

Он повернулся, чтобы снова взглянуть на Байрона и монстра, и что-то болезненно вонзилось ему в бок. Он забрался в карман пиджака и вытащил неровный осколок разбитого бритвенного зеркала.