Ниже Бездны. «Мы бредим от удушья»

Бомбардировщики вошли в пике и сбросили бомбы на торпедные катера. С лодки было видно, как с торпедных катеров открыли огонь из зенитных пулеметов трассирующими пулями.

Летчики сделали по два захода на цель. Один из катеров загорелся, повалил дым. Второй отвалил в сторону.

Самолеты ушли на запад, заметив сторожевик. Корабль не был виден с лодки, но самолеты пикировали на невидимую с лодок цель. Через некоторое время до подводников донеслись едва слышные разрывы бомб.

— Так им, долбайте фашистов, ребята! — радовались подводники.

Самолеты, сбросив бомбовый груз, пролетели над подлодками, покачав крыльями. Матросы проводили их одобрительными криками и свистом.

Едва прошло четверть часа, как самолеты скрылись, а с востока показался советский торпедоносец ДБ-3ф, сопровождаемый парой истребителей Як-1.

Подводники закричали «ура!» — под брюхом торпедоносца была видна торпеда.

Истребители взмыли вверх, а торпедоносец снизился и теперь летел над водой метрах в трехстах.

— Поднимись, браток! — сказал кто-то из сигнальщиков. — С земли ведь достанут!

— Не учи ученого, он лучше знает, что делать, — отрезал боцман.

Торпедоносец пролетел мимо горевшего немецкого торпедного актера. Похоже, Пе-2 только повредили сторожевик. Теперь за него взялся торпедоносец. В бинокли сигнальщики видели, как от самолета отделилась точка — пилоты сбросили торпеду. Самолет тут же начал набирать высоту.

Взметнулся высокий столб воды, затем донеслись раскаты тяжелого взрыва.

Возвращаясь на аэродром, самолет заложил вираж. Высота полета была небольшой, и невидимый из-за дыма от горящего собрата второй немецкий торпедный катер открыл зенитный огонь. Со стороны было видно, как трассеры прошили правое крыло и двигатель. За самолетом потянулся шлейф дыма.

На торпедный катер сразу спикировали истребители, огнем из пушек и пулеметов они подавили стрельбу с него. Истребители сделали несколько заходов на катер, пока он не загорелся.

Между тем торпедоносец прошел над лодками — из его двигателя вырывались языки пламени. Высота была всего метров двести.

— Прыгайте! — кричали подводники, как будто летчики могли их услышать.

От самолета стали отваливаться куски обшивки.

Один из членов экипажа выпрыгнул. Показался падающий человек, и почти сразу над ним раскрылся купол парашюта. За ним следом прыгнул второй пилот.

Неожиданно самолет резко накренился на крыло, клюнул носом и упал в воду, подняв тучу брызг.

Трагедия разворачивалась на глазах у подводников.

Буксировщик Л-15 повернул в сторону летчиков, выбросившихся с парашютом. «Кошками» матросы зацепили парашюты и втащили обоих пилотов на лодку. Затем субмарина прошла еще с кабельтов и подошла к месту падения самолета. Он уже ушел под воду, развалившись на куски от удара, и на воде плавали лишь мелкие детали из пластмассы, тряпье, расходились радужные пятна от бензина.

Подводники стянули пилотки.

— Штурман, определить по месту, отметить на карте место гибели героев, — приказал командир. — Придем в базу — сообщу в рапорте.

— Есть!

Летчиков со сбитого торпедоносца проводили в рубку минзага. Времени терять было нельзя, и буксировщик дал полный ход.

Оба истребителя покрутились вокруг подлодок четверть часа, сообщили по радио, что противника не видно, покачали крыльями и улетели.

— Хорошо им, скоро у себя на аэродроме будут, — сказал торпедист Саша.

— А про торпедоносец забыл? У летчиков, как и у нас, судьба тоже непредсказуемая — только двое и спаслись. А у подводников если победа — то одна на всех, но если не повезло — один общий стальной гроб.

— Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, — поплевал через левое плечо Саша. — Не надо о гробах.

Дальше буксировка шла гладко, и часа через четыре хода они заметили идущий навстречу советский корабль. Это штаб Северного флота выслал навстречу подлодкам эсминец. Теперь стало спокойнее. На корабле есть мощное пушечное и зенитное вооружение, торпедные аппараты, глубинные бомбы — можно от любого врага отбиться.

Около полуночи обе лодки вошли в гавань Мурманска. Город наполовину был разрушен частыми бомбардировками, из него эвакуировали большинство женщин, стариков и детей. Но город жил, оборонялся, производил на заводах оружие, ремонтировал военную технику.

«Малютку» портовый буксир отвел в док. Предстоял серьезный ремонт — снятие винта, замена сальников. Для ускорения ремонта рабочим помогали краснофлотцы.

Как и предполагалось, две лопасти винта оказались погнуты от удара о подводную скалу. Винт сняли, занялись проверкой биения гребного вала. К радости команды, вал оказался исправным, пришлось только менять сальники и уплотнители, чтобы исключить течь.

Винт же для ремонта оказался непригодным, и его сняли с другой «малютки», стоявшей в ожидании ремонта дизеля. В принципе, командование подошло к ремонту здраво: уж пусть лучше одна лодка будет в ремонте, чем обе.

Через двое суток ремонт закончился. Провернули вал и винт, лодку спустили на воду, и «малютка» сделала круг по гавани. Лодка набирала ход, течи не наблюдалось.

Краснофлотцы принялись бункеровать лодку топливом, продуктами, регенерационными патронами, питьевой водой — да мало ли какие припасы нужны? За полдня успели принять на борт все необходимое для выхода в море.

Торпедист Саша сказал с облегчением:

— Хорошо хоть торпеды грузить не надо. На других лодках грузят через верхний люк.

— Неужели на «мокрую»? — удивился Володя.

Был такой способ загрузки торпед. При закрытых задних крышках торпедных аппаратов открывали передние, краном подводили торпеды к трубе торпедного аппарата и с помощью легководолазов загружали их в аппарат. Лодка при этом дифферентовалась на корму, задирая нос. Метод неудобный и применялся только на «малютках», которые не имели запаса торпед в торпедных отсеках и верхнего загрузочного люка. Если обе торпеды были выпущены по цели — то все, надо было снова возвращаться в базу для пополнения. Ведь для лодки торпеды — главнейшее оружие. Стоящая перед рубкой 45-миллиметровая пушка была слаба, обладала недостаточной мощностью и дальностью стрельбы. Ею можно было обороняться от мотоботов и торпедных катеров, то есть судов малого водоизмещения. Зенитного же пулемета на «малютке» не было вовсе.

В ожидании приказа командир дал разрешение сойти на берег большей части экипажа.

Володя желания побывать в Мурманске не изъявил. Знакомых у него в городе не было. На лодке хоть кормили, так что делать ему в городе было нечего. Поэтому он решил отоспаться — частые вахты выматывали. Но он не сетовал на судьбу — сам выбрал свой путь.

Проснулся только тогда, когда в отсек ввалился Саша.

— Дрыхнешь?

— Отдыхаю.

— Правильно делаешь. В городе разруха, женщин совсем не видно. Вывезли их, что ли?

— Кто остался — те на работе.

Ночь они спали спокойно, а часов около десяти командир получил боевой приказ — занять позицию в Баренцевом море.

Лодка вышла в гавань, взревев ревуном на прощание. Начинался новый поход. Навстречу «малютке» после боевого похода заходила «щука», подала сигнал ревуном, приветствуя.

Довольно долго они шли в надводном, крейсерском положении. Несколько раз глушили дизель, чтобы акустик мог прослушать горизонт. Ведь если с ходового мостика рубки не видно неприятельских судов, это еще не значит, что в глубинах не прячется подводная лодка. Немцы активно патрулировали Баренцево море, Белое, добирались до Карского. Не жалея торпед, они топили все, что двигалось, невзирая на водоизмещение, — от мотоботов до транспортов. Правда, небольшие суда, вроде рыбацких баркасов, старались топить артиллерийским огнем, пользуясь тем, что на их подлодках стояли мощные, 88-миллиметровые и даже 105-миллиметровые пушки.

Оставив слева полуостров Рыбачий, прошли мыс Кекурский — впереди чужая территория. Полуостров Варангер — это уже норвежская земля, за ним Тана-фьорд. В его входе лодка должна была занять позицию.