Тринадцатое небо (СИ)

   Чаухан, к удивлению раджпутов, облачился в новый халат шафранового цвета, надел мор - тюрбан, украшенный рубинами, и наручи. Внешний вид повелителя показывал, что он приготовился к последней в своей жизни схватке с врагом. К тому же, он заметно нервничал. Утреннее омовение и медитация не помогли. Ему никак не удавалось сосредоточиться и забыть кошмар сегодняшней ночи: царица нагов - Манаса крепко обвила его холодным телом, головой прижалась к левой стороне груди, выпустила из пасти черный раздвоенный язык и прошипела: - "Рука Кутб уд-Дина..., Кутб уд-Дин..., Дин..., Дин..., остерегайся его...".

   Чаухан подозвал к себе Мукеша и, плохо скрывая волнение, заметил: - У Гури огромное количество мамлюков.

   - Я говорил тебе, повелитель, но ты не верил.

   - Но я не вижу слонов у Гури. Наверное, у него их нет.

   - Возможно, что их спрятали в лесу, мой повелитель. Давай подождем, пусть воины султана первым начнут атаку, а мы еще раз попросим Шиву и Арджуну пустить с небес золотые стрелы и поразить врагов.

   Чаухан промолчал в ответ. Он не захотел рассказывать собственный сон воечальнику...

   ... Айбак, командующий боем, тоже не торопился. Напряжение обеих армий росло...

   - Началось! - вдруг крикнул Мукеш, опустил на лицо стальные косички, подал знак лучникам и, подняв меч, поскакал с Чауханом вдоль строя, к которому присоединились раджупы Харши и Мелеси Панджвана. Махараджа явно нервничал - бесконечно дергал за узду скакуна, то ускоряя, то замедляя темп. Мукеш, напротив, был спокоен, как никогда, и крикнул повелителю: - Пора, подайте знак кшатриям!

   Махараджа высоко поднял меч и угрожающе махнул им несколько раз.

   - Мар, - закричали раджпуты, - мар Гури, мар... Не отдадим афганцу наши земли! - и забряцали оружием в знак поддержки Притхвираджи.

   Со стороны неприятеля раздался жуткий вой, первые ряды мамлюков Муххамеда расступились и конные лучники рванулись вперед. Они метко прицеливались и стреляли в самый низ слоновьих ног, быстро маневрируя на поле боя. Стальные кольчуги, надетые на животных, доходили только до колен, оставляя открытыми нижнюю часть ног, и не защищали их от стрел. Это был промах. Пехота, в задачу которой входило тщательно охранять ноги животных, все же, пропустила несколько стрел. Слоны Чаухана ревели от боли, крутились на месте и отказывались слушать команды. Медные ракеты с разрывными бронзовыми наконечниками, выпущенные раджпутскими лучниками, хоть достигали цели, но на место убитых вставали всё новые и новые полчища мамлюков. Их не страшили и оглушительные взрывы куда более мощных бронзовых гранат, разящих сразу по несколько воинов передней линии своими осколками. С криками и ржанием падали на траву люди и кони, но их место в строю занимали скачущие сзади конные мамлюки.

   "У воинов Муххамеда новые, более тяжелые стрелы, - заметил Мукеш, - Афганец продумал наступление...".

   Вслед за конницей султана в бой ринулась пехота. Конные раджпуты неистово рубили головы мамлюкам и старались держать строй не слишком плотным, чтобы можно было пропустить сквозь него пехотинцев. Им удалось сделать коридор. Пехотинцы, прикрываясь щитами от стрел неприятеля и подгоняемые офицерами, сидящими в боевых колесницах, пошли в наступление. Раджпуты держались по двое и закрывали щитами от стрел не только себя, но находящегося сзади метателя гранат. Теперь, когда до врага было рукой подать, самые невозмутимые из воинов Мукеша сноровисто поджигали фитиль, делали замах, и бронзовая граната, кувыркаясь в воздухе, улетала метров на тридцать, чтобы взорваться за спинами мамлюков. Вот теперь взрывы гранат причиняли куда больший урон, однако мамлюки со странным упорством обречённо шли и шли на смерть. Видимо, смерть под пытками за трусость страшила их больше, чем смерть в бою.

   Целый день над полем слышался ожесточенный лязг оружия, отчаянные крики людей, рев слонов, взрывы гранат и стрел. Раджпуты, одетые только в шлемы, металлические нарукавники и дхоти, передвигались быстрее, чем мамлюки, запрятавшие тяжелые кольчуги под складки длинных халатов, подпоясанных ремнями.

   Малеси Паджван уже который раз посылал своих кшатриев в атаку, но толку было мало. Мамлюки не уступали. Тогда Паджван спустился со слона, вскочил на коня и рванулся вперед, расчищая себе дорогу мечом, то и дело опускающимся на головы рабов, пытавшихся выбить его из седла.

   Воины, вдохновленные храбростью раджи, последовали его примеру и с удвоенной силой принялись уничтожать врага. Все же, бесстрашного Малеси задели мечом по руке, и кшатрии вывели его из боя и заставили перевязать рану.

   Солнце клонилось к закату. Но окончательно сломить врага не получалось. Как только раджпуты оттесняли мамлюков на исходные позиции, снова появлялись все новые и новые воины-рабы. Барабанщики, подбадриваемые палочными ударами надсмотрщиков, изо всех сил старались поддерживать боевой дух кшатриев и перекрывать несмолкаемый вой мамлюков. Казалось, сражению не будет конца. Ни одна армия не уступала друг другу в смелости и силе.

   Перелом наступил после того, как часть слонов Притхвираджи, в ноги которых попали стрелы, внезапно полегла на землю.

   - Повелитель, стрелы отравлены! - догадался Мукеш.

   - У нас еще достаточно людей, - ответил Чаухан, - мы отстоим наши земли.

   Подняв меч, он закричал: - Раджпуты, за мной! - и безрассудно поскакал вперед, прямо на врага, не дожидаясь, когда остальные догонят его.

   - Чаухан, остановись! Куда ты! - крикнул ему военачальник. Но тот, наоборот, пустил коня в галоп.

   Мукеш заорал, что было силы: - Махараджа в опасности, - рванулся за ним, но было уже поздно. Как подтверждение его опасениям, внезапно появились те, о ком забыли: навстречу смельчакам выдвинулись "ходячие танки", укутанные в такие же кольчуги, что и животные Притхвираджи. Они ждали своего часа в лесу. Четко выполняя команды погонщиков, слоны полностью преградили путь воинам Притхвираджа и стремительно оттеснили с десяток раджпутов, среди которых оказался и Чаухан, к краю поля - ближе к расположению основных сил армии Муххамеда, после чего замкнули кольцо. Раджа оказался в самом его центре. Кшатрии, что находились рядом с ним, пытались спрятать повелителя под щитами, но их быстро перебили тяжелыми стрелами, выпущенными лучниками, сидящими на боевых слонах. Растерянный Чаухан остался совершенно один в окружении неприятелей. Никто из мамлюков не посмел самовольно поднять руку на раджу. Они реагировали только на распоряжения Кутб уд-Дина...

   ... Из башни, возвышающейся на спине самого крупного боевого слона, выкинули лестницу. Муххамед, а следом за ним и Айбак, спустились вниз. Султан широко улыбнулся Чаухану. Мамлюки столпились рядом и радовались победе, показывая пальцами в сторону пленника и улюлюкая от счастья в ожидании щедрого вознаграждения.

   - Подвести Чаухана к султану, - распорядился Кутб уд-Дин.

   Воины скрутили руки пленному радже, подвели к Муххамеду и силой опустили перед ним на колени. Но тот поднял голову, гордо посмотрел в глаза султану и сказал:

   - Земля, на которой ты стоишь, веками принадлежит раджпутам. Она никогда не станет твоей.

   - Она уже моя, побежденный пес, а ты - жалкий пленник. Я не раз предупреждал, что убью тебя, если будешь сопротивляться. Но ты не верил. Священная война проходит под защитой Аллаха. Он сопровождает и защищает нас во всех сражениях. Так что, рана, что ты случайно нанес мне, затянулась быстро. Но твой урок я запомнил. Хочешь жить - моли о пощаде.

   - Никогда, - гордо ответил Чаухан и плюнул в сторону победителя.

   Султан подошел к Айбаку и что-то прошептал ему на ухо.

   Медленно, наслаждаясь своим превосходством, Кутб уд-Дин достал из глубины складок халата острый кривой нож и с размаху резанул им по глазам раджи. Тот вскрикнул, закрыл лицо руками и опустился на землю. Муххамед посмотрел на окровавленное лицо раджи с зияющими на нем пустыми глазницами, довольно улыбнулся, опустил кисть руки вниз и нарочито равнодушно приказал: - Айбак, снеси ему голову с плеч.