Памяти не предав

Майор Дегтярев запустил систему и, дождавшись, когда Данила усядется на ящик из-под патронов, начал издалека:

— Даня, в общем, дело в том, что мы с ребятами не все рассказали.

— Ну, это всем понятно. То, что там не все так просто, ясно всем. У тебя есть авторитет и репутация, поэтому никто глубоко копать не будет, слишком всем уже надоело это выживание, а тут реальный шанс. Олег, я сказал же — мы с тобой, или там еще что-то?

Дегтярев усмехнулся, потянулся, как довольный котяра, и с видом фокусника щелкнул клавишей, запуская на ноутбуке видеофайл.

Капитан-лейтенант с интересом смотрел на экран, но по прошествии минуты буквально впился глазами в разворачивающуюся картину. А там было на что посмотреть: в поле горели немецкие танки времен Второй мировой войны, некоторые маневрировали и вели огонь. Но к удивлению Данилы, в кадре появились три современных танка и с ходу открыли стрельбу из пушек, уничтожая металлические коробки с крестами, выглядевшие не очень впечатляюще по сравнению с Т-64. Все это было нереально, но еще нереальнее оказались бойцы спецназа, облаченные в современную экипировку и вооруженные стрелковым оружием начала двадцать первого века, бегущие по полуразрушенному окопу и с ходу вступающие в бой. Они остервенело расстреливали идущую в атаку немецкую пехоту. Наравне с бойцом в шлеме-сфере, бронежилете, стреляющего из ПКМа, тут же в окопе расположился расчет станкового пулемета «Максим», в форме РККА начала войны, длинными очередями ведущий огонь по фашистам. На переднем плане боец в камуфляже приподнялся в окопе и из РПГ-7 всадил кумулятивную гранату в борт прорвавшегося немецкого танка T-III, который сразу вспыхнул как свечка, раскидывая вокруг пылающие брызги. Потом была контратака и рукопашная. Олег, много раз смотревший этот фильм, тем не менее все равно поддался общему настрою и остервенению, с которым облаченные в броню бойцы вломились в ряды немецкой пехоты. Потом были кадры, где на аэродроме Олег с Оргуловым провожали Борисыча в Москву. Камуфлированный БТР-80 на фоне военно-транспортного с красными звездами самолета сороковых годов прошлого века смотрелся очень контрастно. А еще картину дополняли расположившиеся вперемешку солдаты и командиры РККА и бойцы спецназа.

Когда фильм закончился, Данила молчал несколько секунд, потом повернул голову и, смотря в глаза Олегу, как бы констатируя факт, проговорил:

— Это не похоже на видеомонтаж, слишком все реально.

Потом он взял в руку подаренный маузер, уже как бы по-новому осмотрел его, все еще не веря, и наконец-то задал вопрос:

— Олег, это что? Где это все снималось?

— Данила, это снималось по моему биологическому времени не более трех недель назад.

— Олег, давай не томи, неужели машина времени?

— Да, Даня. Никакой Антарктиды нет. Есть проход в сорок первый год. Майор Оргулов и его команда уже давно шастают туда и дерутся с немцами. Установлен контакт с правительством СССР и идет полномасштабное сотрудничество: в обмен на технологии, информацию они получают продукты и горючее. Ну, при этом немного мародерничают — дадут по голове немцам и выгребают все что можно. Когда ребят прижали в Симферополе, с той стороны прислали несколько взводов ОСНАЗа, которые очень даже помогли. Это так, в общем, чтоб ты был в курсе, на чью сторону мы реально переходим.

— Олег, мы свой выбор сделали. А то, что наши семьи получают не просто более комфортабельное убежище, а целый мир, чистый и без ядерной зимы, так это еще лучше.

— Ну тогда, Данила, нужно сделать следующее…

Подготовка к отъезду шла полным ходом: группа Нестерука с Великим вернулась обратно на базу. Данила, используя все свои таланты и тайные лазейки к базам данных, подделывал документы, накладные, приказы, согласно которым были отгружены десятки ящиков с боеприпасами, оружием, спецсредствами. Активно, без ведома руководства, готовились к поездке КШМ, два грузовика с кунгами и бензовоз. С консервации сняли БМП-2, два БРДМ-2. Шла скрытая работа по агитации среди технического персонала, офицеров, прапорщиков. Скрупулезно изучались личные дела контрразведки, к которым Великий с определенным риском получил доступ. В течение недели люди работали не покладая рук, пытаясь соблюдать меры конспирации и не привлечь внимание контрразведки.

По возможности Олег общался с Великим и Нестеруком, дистанционно координируя действия своих соратников, много работал, всматриваясь до рези в глазах в электронные версии личных дел. Слишком многое было поставлено на карту, и провалиться на том, что ошиблись с выбором человека, не хотелось.

Ураган все не заканчивался, поэтому передвижение между бункерами было практически невозможно. Но тем не менее на удаленном бункере «Малиновка» произошло ЧП, и Батя, полковник Лукичев, начальник разведуправления ВМСУ, вместе с группой спецназа укатил туда разбираться. Это было на руку заговорщикам, тем более Олег сам предполагал устроить такой отвлекающий маневр перед уходом каравана, а тут буквально само провидение помогает им.

Он устало потер глаза и решил сделать шаг, о котором он размышлял довольно давно, продумывая план операции. Поступок безрассудный и не красящий его как профессионала-разведчика, но тут была проблема совести. Это было из-за Бати, полковника Лукичева.

Он с ним начинал, под его руководством колесил по Украине, уходил в рейды и возвращался живым с заданий. Батя никогда не бросал своих, что было весьма редким качеством для украинской армии, где политика негативного кадрового отбора старшего командного состава сильно сказывалась на качестве вооруженных сил. В данной ситуации операция эвакуации, проведенная без ведома полковника Лукичева, выглядела как прямое оскорбление и реально подставляла Батю под большие неприятности, а этого Олег никак не хотел: слишком уж много для него сделал командир. За то, что Татьяну с сыном вывез практически в самый последний момент перед ядерной бомбардировкой Севастополя, Дегтярев будет благодарен ему до конца жизни. Поэтому Олег сел и на листке бумаги написал письмо, которое Батя должен был найти у себя в вещах после того, как колонна беглецов уйдет за пределы досягаемости возможных преследователей.

Написать сразу не получилось. Слишком многое нужно было сказать, но так, чтоб в случае чего не подставить Лукичева, если письмо попадет в чужие руки. Поэтому задумываясь над каждой фразой, он потратил более сорока минут, выводя на мелованный лист ровные строки шариковой ручкой. Спрятав письмо в нагрудный карман камуфляжа, он потянулся, зевнул и усталой походкой двинулся к себе в бокс.

Выезд был назначен на послезавтра, и Дегтярев, устав от работы, решил вздремнуть. В небольшом боксе, отведенном ему и его семье, он примостился возле жены, которая, обняв ребенка, спала на импровизированном лежаке, сколоченном из ящиков от боеприпасов. Таня, почувствовав присутствие мужа, чуть повернулась, давая возможность ему поудобнее лечь, и снова засопела, ощущая двух дорогих людей рядом. Олег, перед тем как отошел в мир Морфея, подумал, откуда женщины, даже в спящем состоянии, умудряются быть такими семейными существами.

Его пробуждение было мгновенным и не самым приятным. Дегтярева просто сдернули с кровати и начали крутить руки. Он попытался сопротивляться, но против него действовали не менее опытные профессионалы. Через минуту он уже сидел на стуле со скрученными пластиковыми стяжками руками и ногами, с надетым на голову черным тканевым пакетом. Проснувшуюся Татьяну, которая сильно испугалась, вместе с плачущим сыном вывели из комнаты.

Олег сидел на стуле и старался держать ситуацию на контроле, вслушиваясь в обстановку в комнате, принюхиваясь, прекрасно понимая, что иногда даже запахи могут дать много информации. Но тем не менее паника и отчаянье стали овладевать майором.

Пакет с него сорвали рывком. Олег на время зажмурился от яркого света, но чуть позже глаза адаптировались, и он с удивлением уставился на сидящего перед ним человека.

Пожилой мужчина с сединой в редких волосах, одетый в привычный камуфляж и разгрузку, с коротким автоматом «Кедр» на коленях, молча смотрел на Дегтярева грустным взглядом. За спиной у Олега стоял охранник, держа одну руку у него на плече. Краем глаза он рассмотрел обычно экипированного боевика, но на попытку рассмотреть более подробно его достаточно грубо привели в чувство и заставили смотреть только на посетителя. Рассмотрев, кто перед ним сидит, Олег коротко сказал: