Секретный проект. Трилогия

— Андрей Дмитриевич! Тылы округа материалов и техники не дают! Я давно распорядился строить капониры, хоть из подручных средств, но командиры полков упираются, дескать, капониры могут помешать при посадке.

— Я просмотрел списки личного состава, почему полк укомплектован по старому боевому уставу? Мы для кого выпускали новый?

— Товарищ комбриг! Я всего 6 месяцев назад сюда назначен!

— Вы же боевой генерал! Сколько курсов организовано в округе по изучению радиосвязи?

— Два! В Киеве и в Житомире.

— Этого — недостаточно! Срочно организовать в каждой дивизии! Свяжитесь с контр-адмиралом Бергом, он пришлёт техников для организации связи. Сейчас сюда прилетит Жигарев. Передайте ему, что я объявил вам выговор. Иначе он вас снять попытается. На устранение недостатков — месяц, товарищ генерал-лейтенант!

— Капитан Крупенин! Мой самолёт заправлен?

— Так точно, товарищ комбриг!

— Евгений Саввич! Передайте Жигареву, что я в лечу в 20-ю САД.

У Осипенко дела обстояли примерно так же. Мы знакомы: его жена служила в первой эскадрилье нашего полка, в Чкаловском. А он — рядовым лётчиком во второй эскадрилье. Но она погибла в мае 39-го вместе с Серовым, когда он делал ей «вывозной» после отпуска. Высокий статный красавец, но — непроходимо самолюбивый! После её гибели, он и получил дивизию. Куча новой техники, не сданная старая. Съездил на организованные при дивизии курсы. Даже там отсутствовала радиосвязь, руководил курсами 40-летний полковник Жизневский. Яркий представитель старой школы, для него главным было: отсутствие аварийных ситуаций в воздухе, а не индивидуальная выучка и слётанность. Дивизия также не перешла на новые строи и использовала трехсамолётные звенья. Устроил КШУ, в том стиле, каким его показал Сергей ещё полтора года назад, когда я попал в ЗОВО. Когда комдив и НШ распорядились звеньями непрерывно атаковать аэродром в Яссах, всё стало понятным.

В этот раз пришлось быть жестким. Командира и НШ от командования я отстранил.

— Оба направляетесь в распоряжение кадров ВВС, а там посмотрим, что с вами делать! Свободны! Даю вводную: В результате штурмового удара штаб дивизии уничтожен. Товарищи командиры! КШУ продолжается! Время идёт!

Полковник Осипенко, выходя с КП дивизии, довольно громко сказал: «Бериевский зверь!» Оставшиеся командиры полков переглянулись, и майор Иванов громко доложил: «Принял командование дивизией!»

— Майор! У вас в полку связь есть?

— Да, товарищ комбриг! Мы развернули командную станцию. Инженер Копылов её настроил по присланным инструкциям.

— Хорошо, майор Иванов! На Ивановых вся Россия держится! Продолжаем КШУ.

Он мгновенно изменил тактику и всеми имеющимися силами нанёс противнику последовательные удары по всем аэродромам в пределах досягаемости полка СБ и штурмового полка. Привлёк полк «Ивановых-2» соседней дивизии. Вел действия грамотно и инициативно. Я его остановил:

— Товарищ майор! Всё! Учения остановлены! Замечаний нет! Вы можете показать сейчас свой полк?

— Так точно, товарищ комбриг!

Мы перелетели в Сенгурены, под Бельцами, я его обогнал, потому, что он летал на УТИ-4. Комиссар полка доложился. Большая часть самолётов полка была рассредоточена по трем запасным аэродромам. Но ни одной зенитки вокруг аэродромов не было.

— Виктор Петрович! А где зенитки?

— Вон, одна! Техник Вахненко из снятого БС сделал. Не прибыли, товарищ комбриг!

— Понятно.

Поговорил с лётчиками. Настроение — настороженное. Приняли новые самолёты, налёт — несколько часов. Уже в курсе, что командира дивизии сняли. Надо разрядить обстановку. Спрашиваю:

— Как вам новые самолёты?

— Строгие! И посадочная скорость выше, чем у И-16. Маневренность ниже.

— У И-185? Вы издеваетесь?

— Нет! Нам запретили выполнять многие манёвры на них.

Смотрю на Иванова, он кивает головой: «Да, запретили! Полковник Жизневский приказал!»

Я пальцем показал на ближайший самолёт:

— Виктор Петрович! Вот этот вот, к вылету готов?

Иванов посмотрел на Копылова, тот кивнул.

— Да, товарищ комбриг!

Вскакиваю на крыло, парашют на месте, Саша Филиппов пытается что-то сказать, показываю ему пальцем, куда он должен идти. У Саши очень недовольное лицо.

— От винта!

Взлетаю и показываю, на малой высоте, полностью тот пилотаж, который показывал на параде в прошлом году. Срезав круг, сажусь, подруливаю к тому месту, откуда взлетел. Заглушил двигатель, вылез из машины, под крики лётчиков. Меня начали качать. «Мы думали, что вы просто «метла»! А вы — лётчик!» «Знакомься, Андрей! Это лучший ас Второй Мировой войны: старший лейтенант Покрышкин!» — раздался голос Сергея.

«Подрался» в воздухе с пятью-шестью летчиками. Одолеть Покрышкина было очень тяжело, пилотирует на грани физических возможностей, но он знал особенности машины хуже. Взял на этом. После полётов сказал Иванову:

— Виктор Петрович! Принимайте дивизию. Майор Матвеев — начальник штаба. Капитан Атрашкевич — принять полк, капитан Фигичев — назначаетесь начальником штаба полка, старший лейтенант Покрышкин — командир 1 эскадрильи и, Виктор Петрович, особое внимание обратите на слётанность и радиосвязь! Полк мне понравился! Уделите особое внимание ночным полётам, капитан Атрашкевич!

Глава 3

В Москву вернулся через 20 дней. Лучше всего дела обстояли в ЗОВО, где Копец внимательно прислушивался к тем переменам, которые происходили в дивизиях ПВО. Надо будет на самый юг радиолокаторы отправить. В Москве ждали новости: маршал Кулик разжалован до генерал-майора и отправлен командовать дивизией в Забайкальский Военный Округ. Жигарева по результатам проверки боеготовности ВВС сняли с должности. Но, в том же приказе, сняли Птухина, хотя он этого и не заслуживал. Еду в штаб ВВС знакомится с новым командующим: генералом Новиковым, бывшим командующим ВВС ЛенВО.

Александр Александрович принял меня напряжённо и, только тогда, когда мы заговорили о контр-адмирале Берге, он, наконец, понял, что я не тот, за которого он меня принимал.

Прошла, наконец, моя аттестация, по её итогам я получил звание генерал-лейтенанта авиации. День был омрачён гибелью Чкалова. Он разбился на И-190. Валера! От судьбы не убежишь! В глазах слёзы, еду к Ольге Эразмовне. Там все, все кто мог быть. Он был легендой нашей авиации. Слов у меня не оказалось. Сталин плакал. Чкалов для меня сделал всё, как и Сергей. Отказало кислородное оборудование. Он потерял сознание, когда пришёл в себя — было поздно. Его похоронили в Кремлёвской стене.

Дня через два, в воскресенье, раздался звонок, и нас с Маргаритой пригласили на дачу к Сталину. Впервые мы были в совсем домашней обстановке у Сталина. Я предложил сделать шашлыки и сациви. Сталин попросил охрану вынести кресло в сад и внимательно смотрел, что я делаю.

— Вам нравится готовить, как я вижу? Андрей, можно я так буду тебя называть?

— Конечно, товарищ Сталин!

— Видимо, я старею, и мне хочется иметь возле себя такого молодого и способного человека. С Василием этого не получилось. Ты возьмёшь его к себе, чтобы совсем от рук не отбился! Остальные, почему-то, не понимают, что его надо держать в руках. Думают, что он пожалуется мне, и я с ними что-то сделаю. А ты — не трус! Такой же, как Валерий был!

Сталин налил себе и мне «Хванчкары».

— У тебя очень красивая жена! У тебя же есть сын! Почему его не привез?

— Если хотите, я позвоню, и его привезут.

— Нет, не стоит! Раз так получилось, значит, так получилось. Но, следующий раз — привези его. Сколько ему?

— Два года!

— Большой уже! Как ты думаешь, сколько у нас есть времени до начала войны? Именно твоё мнение.

— Года полтора, товарищ Сталин. Максимум два.

— Мало, совсем мало. Успеем?

— Должны успеть. Во всяком случае, летом это было бы…

— Не хочешь говорить слово: катастрофично? Почему во власть лезут отбросы? Здесь что, медом намазано?