Охотники 2. Авантюристы

Шарик, только что счастливо справивший нужду, забавлялся с промасленной рукавицей. Но почувствовав, что его снова взяли в оборот, ничуть не обиделся. Послушно взмыл в небо, подобрал лапы, чтобы пружинисто приземлиться на знакомый уже карниз, и был несказанно удивлен, когда его молодое крепкое собачье тело вытянули бревнышком и направили прямо мордой в окно, словно торпеду. Даша, увидев прямо перед собой обледеневшее стекло в потеках мазута, зажмурилась. Шарик, разумеется, тоже. Разбивать лбом окна — занятие не из приятных, что ни говори. Но Даша с Шариком справились на отлично, даже не поцарапали носа и ушей. Правда, в голове у обоих зашумело, но совсем чуть-чуть. Все же собаки устроены куда лучше людей. Ведь поменяйся Даша с Шариком местами, вряд ли бы трюк прошел так эффектно и безболезненно.

Пес встал на пол всеми четырьмя лапами. Поднял к высокому, черному от копоти потолку треугольную морду и завыл.

—... Ай! Это же собака! — Маргарита от неожиданности шарахнулась в сторону, едва не свалив Артура с ног. — Какого черта? Что этот кобель здесь делает?

— Действительно, собака... — Артур с изумлением нагнулся, дотронулся до косматой песьей башки.

Шарик тут же вцепился в рукав майора, принялся его трепать, потом выплюнул, сел на хвост. Затявкал отрывисто, как будто пытаясь что-то сказать. Закружился на одном месте, как волчок. Снова затявкал.

— А это не та псина, что околачивалась возле подъезда на Вражке? Да, она! Точно, она! — Маргарита оказалась внимательнее майора. — Какая-то она ненормальная... У тебя пистолет с собой, Артур?

— Это не псина, Марго. Я знаю, кто это... Ох, знаю, — он довольно чувствительно дернул пса за левое ухо. — Даша! Вот зачем, а? Я же просил... Я предупреждал! Нет! Все-таки вы авантюристка, самодур в юбке, и как же правильно я поступил, что утром отказался жениться на вас! Вам что, няня не говорила, что хорошая жена должна быть послушной, робкой и разумной. Нет, милая Даша! Для брака вы совершенно не подходите!

Пес облил майора полным презрения взглядом, вздохнул и клацнул зубами, едва не оттяпав Артуру пальцы.

— Даша!!!

— Дарья Дмитриевна? — подошел поближе Бессонов, уважительно наклонил голову, но видимо вспомнил, что одет неподобающим образом, зарделся и поспешил спрятаться за спиной майора. Высунул из-за плеча майора всклокоченную голову и поинтересовался. — Случилось что? Вы что-то сказать пытаетесь?

Сообразительнее остальных оказалась, конечно же, Маргарита — бросилась к разбитому окну, выглянула наружу через дыру, в которую, посвистывая, задувал холодный ветер, но рассмотреть толком ничего не смогла. Снаружи уже стемнело, а большой двор электростанции освещался довольно скудно. А чему тут удивляться? Сапожник без сапог — дело обычное. Маргарита почти бегом вернулась обратно, присела перед Шариком на корточки и, взяв его морду в ладони приказала.

— Если «да» — кивай!

Шарик кивнул.

— Что-то случилось?

Шарик кивнул.

— Опасность?

Шарик кивнул.

— Облава?

Шарик кивнул и попятился назад, вытягивая морду из рук шпионки.

— Облава, господа! — она объявила это так, словно объявляла собственный выход — громко и с торжествующей улыбкой. — Я встану у среднего окна! Mon cher, ты у углового — надеюсь, оружие при тебе... А Бессонов пусть займет позицию у дверей. Забрасывать гранатами они нас не станут — цех с оборудованием им нужен, так что будут стрелять. Но стены тут хорошие, каменные...

— Сколько человек? — Марго разговаривала с собакой ничуть не стесняясь нелепости ситуации. Вообще, узнав про облаву, она словно ожила. Лицо ее разрумянилось, голос стал звонким и почти девичьим, и, по-видимому, она получала от происходящего удовольствие.

— Сколько солдат-то? — переспросила Даша Креветку, не открывая глаз. Так ей было легче «держать» пса в подчинении.

— А? Креветка мисс не понимать...

— Плохой человек раз два три много? — ловко «перевел» Красавчик и горделиво хмыкнул, когда Креветка довольно заулыбался. Все-таки Красавчику удалось освоить хотя бы один «иностранный» язык, а то, что на нем кроме его и Креветки никто больше не разговаривает — беда невелика.

— Многа три! — три крошечных волосатых пальчика ткнулись Даше прямо под нос. А потом перед глазами у девушки появились две растопыренных пятерни. — Три десять.

Шарик к тридцатому разу почти охрип, однако честно протявкал до конца и лишь после этого улегся на пол.

Глава десятая. О предательстве и о подлинной дружбе

Давно уже стемнело. Висящий над воротами МОГЭс-1 фонарь светил тускло и как-то даже печально. Из-за порывов ветра фонарь раскачивался, и желтое пятно света металось вправо-влево, будто цепная бестолковая дворняга. Из темноты вышел человек в черной кожанке. Встал посреди пятна. Махнул рукой кому-то оставшемуся позади.

— Кто? Кто идет? Документы живо! — окошко проходной отъехало на полпальца в сторону.

— Чего орешь? Твоя фамилия что, Оглашенко? — человек достал из кармана бумагу с синими печатями и сунул ее в щель. — Грамоту знаешь? Читай!

— Не-а. Зачем Оглашенко? Шульга я. Боец ВОХРа. Поставленный тут советской властью охранять секретный объект! Грамоту знаю... Маленько.

— Малееенько... — передразнил «кожанка». — Московская ЧК! Отдел борьбы с контрреволюцией! Хреново работаете, вохровцы. Развели тут у себя, понимаешь, консоме с бланманже. Почему не на посту? Почему здесь? Что, задницу отморозить боитесь? Станция окружена, а вы ни слухом ни духом... А если бы мы оказались вовсе не свои, а если б урки, а если б мы сейчас бомбу? А? Да вы саботажники! Да вас за такое к стенке всех!!!

Убедившись, что ВОХРовец всерьез напугался и затих, чекист удовлетворился и уже спокойным голосом приказал:

— Открывай, давай. Контрик один у вас тут окопался. Анархист. Сейчас брать будем.

— Это кто ж такой? — подтянулись из теплого, прокуренного нутра вахтерской будки еще двое охранников.

— Бессонов Евгений это... Я еще вчера вечером понял, что он контрик, когда он своих хозяев чекистским удостоверением прикрывал! Гнида! А сегодня ордер мне на него дают! Сам Феликс Эдмундович подписал! Так-то! Время такое — верить никому нельзя! Отряд! Ко мне... — «кожанка» коротко свистнул, и тут же к нему подбежало человек двадцать пять крепких бойцов, одетых в форму красноармейцев.

— Так к нему час назад двое заявились... По бумагам немчура! — засуетился Шульга, громыхая крюками и затворами. — Но может и не немчура вовсе!

— Сечешь ситуацию, Шульга!

Брызнув стеклом, фонарь лопнул. Один из бойцов, нелепо вскинув руки, повалился на снег, сбитый точным выстрелом.

— Ох, ты... — Шульга, пригнувшись, быстро похромал обратно внутрь вахтерской будки.

— Товарищи! Бегом марш! За мной... Эй! А ты куда? Веди! Показывай, где контрик! — закричал «кожанка». — Эй! Косолапый!

Шульга остановился, сообразив, что кричат ему, развернулся обреченно и потрусил, волоча больную ногу, через двор. Бежал он, пригнувшись, петляя и покряхтывая. За ним, топая вразнобой, бежали чекисты.

— Минус еще один! — подоконник был выше ее роста, поэтому Марго подтащила к окну чугунную скамеечку и взобралась на нее. — И еще!

— И как долго мы сможем отстреливаться, Марго? У меня с собой две обоймы. У вас? — Артур целился в пустую бочку, поджидая, пока притаившийся за ней человек высунет голову.

— Столько же! — пожала плечами Марго. — Но на тридцать большевиков вполне достаточно!

— Думаете, они не догадаются подослать подкрепление? Даша, вы еще здесь?

Шарик вяло тявкнул.

— Вам нужно убираться отсюда как можно дальше. Послушайте меня — вернитесь на Вражек. Развяжите Райли — он в кладовой и предложите ему предметы за то, чтобы он вывез вас из Москвы. И денег возьмите у него! Просите больше! Боюсь, что из меня проводник вышел так себе...

— Опять за свое, Артур! — Маргарита прицелилась и трижды выпалила в темноту. — Опять прячешься? Опять боишься принять вызов? Опять, дружочек мой, суешь голову в песок? Будь же мужчиной, наконец! Защищайся! Дерись! Побеждай, черт тебя подери! Вон... бери пример с Бессо­нова...