Земля неведомая

И ждать пришлось недолго.

Утро следующего дня выдалось на редкость тихим. Поверхность бухты превратилась в почти идеальное зеркало, нарушаемое лишь лёгкой рябью у берегов и бортов кораблей. Галка как всегда поднялась с первыми лучами солнца и сразу принялась за дело. Нужно было выдать Пьеру необходимую сумму для закупки хорошего пороха. Поругаться с оружейником, поставившим ядра не того калибра. Проверить, как идёт установка новых орудий на свежевыкрашенные и переоснащённые линкоры. Посмотреть — зрелище ещё то, Шекспира бы сюда — как Пьер обучает нанятых канониров обращению с его «любимицами». Как вообще новые команды освоились на таких громадных кораблях. Это были в основном флибустьеры, либо по той или иной причине оставшиеся без кораблей, либо списанные на берег из-за конфликтов с капитанами. Требютор, сам неглупый человек, старался не нанимать ни явных дураков, ни мечемахателей без тормозов, ни полностью безразличных к условиям жизни на корабле свинтусов. А Галке как раз и нужны были люди, не лишённые чувства собственного достоинства. И на корабле будет порядок, и капитан, кто бы он ни был, при такой команде не начнёт тиранствовать… Была ещё одна проблема: Влад. То есть, Галка ничего не имела против его службы на «Экюеле». Просто в свете последних событий, планов на будущее и странноватого поведения месье д'Ожерона — спасибо Причарду, тоже в людях редко ошибается — она начинала беспокоиться за соседа по двору. Тут недолго дождаться какого-нибудь сюрприза, на которые так горазды люди, приближённые к вершинам власти. Положив себе заняться этой проблемой вплотную, Галка распорядилась спустить шлюпку.

— А где Жером? — спросила она, зная, что с утра должна была быть его вахта.

— Ещё не вернулся с берега, кэп, — ответил хмурый Хайме — из-за опоздания Меченого до сих пор не ложился спать, и оттого был не в меру злой. — Опять загулял, чёрт его дери. В каждом порту по бабе, если не по целой их толпе. Придётся оббегать всех потаскушек города, чтобы найти нашего бесценного громилу.

— Возьми десять человек и дуй на берег, — Галкины подозрения были не такими прозаическими. Она чувствовала: случилось то, чего она ждала и боялась. — Пусть разыщут Жерома… А те, кто был с ним? Тоже не вернулись?

— Да, — Хайме бросил на своего капитана сперва удивлённый, а затем ошарашенный взгляд. — Тьфу, чёрт, как я сразу-то не подумал!

— Как что-то узнаешь — сразу посыльного ко мне, — мрачно сказала Галка.

Этого тоже долго ждать не пришлось, и новость полностью подтвердила её подозрения. Жером и двадцать человек с «Гардарики» были арестованы за трактирную драку. И добро бы просто кулаками махали — догадались подраться с французскими матросами. Потому-то и сидели сейчас в городской каталажке: нападение на солдат его величества, видите ли. В лучшем случае — галеры. В худшем — петля… Выслушав матроса, Галка ничего не сказала. Но подумала о самой себе в очень нелестных выражениях.

"Ты хотела этого? Хотела? Получай".

— Не торопитесь сушить вёсла, — она перегнулась через планшир и крикнула своим пиратам, сидевшим в шлюпке. — Я сейчас сама в город наведаюсь. Поговорю кое с кем…

Джеймс сегодня позволил себе немного отоспаться: всё равно ему до выхода эскадры в море делать пока нечего. Потому жёнушка застала его одевающимся. И моментально испортила ему настроение своей мрачной физиономией.

— Эли, что-то случилось? — спросил он, завязывая воротник: он редко когда позволял себе небрежность в одежде.

— Случилось, — буркнула Галка, доставая из сундучка своё оружие. — Жером и двадцать матросов в тюрьме. За драку с "солдатами его величества".

— Довольно прозрачный намёк со стороны господина адмирала, — проговорил Джеймс. — Эли, но ты ведь говорила Владу, что всё равно придётся брать офицерский патент, хоть тебе это и не нравится.

— Политика местного масштаба, будь она неладна. Братва-то ворчит, не каждому по нраву государственная служба… Я иду к де Шаверни, — спокойно сказала Галка, нацепляя на себя перевязь с саблей — последний штрих к образу капитана Спарроу. — Приму этот чёртов патент, пусть наконец успокоится.

— Незачем было доводить до крайности, — Эшби был мрачен. Он любил жену, и, как всякий влюблённый, идеализировал её. Но сейчас из-под этого идеала проступали пугающие его черты. Он гнал от себя это наваждение, но пока безуспешно.

— Я ждала, когда де Шаверни совершит что-то подобное. Он взял Жерома и его людей в заложники? Это его ошибка, и наша пусть маленькая, но победа. Ведь теперь братва на кораблях будет знать, что меня вынудили принять офицерский чин, и не разбежится нафиг с королевской службы… Да милый, — грустно улыбнулась Галка, заметив в глазах мужа недоумение и неприятие такого метода достижения своих целей. — Я страшный человек. Если бы осталась в своём мире, то лет через двадцать, глядишь, выбила бы себе местечко на нашем политическом Олимпе. Там как раз собрались люди, которые начинали свою карьеру примерно как я — с бандитизма районного масштаба, не очень чистой торговли или финансовых махинаций.

— С твоей стороны и с точки зрения целесообразности расчёт был безупречен, но… Эли, это цинично, — с затаённой болью в голосе проговорил Джеймс.

— Цинично, — согласилась Галка, чувствуя себя так, словно её душу зажали в тиски и медленно, по-садистски, сдавливают. — А по отношению к Жерому вообще подло. Если хочешь, можешь начинать меня презирать.

Всё-таки Эшби был проницательным человеком, и за эти годы изучил Галку лучше, чем она сама себя знала… Он женился на живой женщине, а не на идеале. И любил живую женщину со всеми её достоинствами и недостатками.

— Всё верно, Эли: ты — страшный человек, — сказал он, обнимая её. — Но самое страшное в тебе то, что я всё равно тебя люблю, и ничего не могу с этим поделать.

— И я люблю тебя, несмотря на то, что ты такой безупречный, — улыбнулась Галка. С плеч будто гора свалилась…

14

Надо ли говорить, как был доволен господин адмирал, вручая ей капитанский патент? Сегодня он опять изволил нарядиться как на аудиенцию у короля, и благоухал ароматом парижских духов. Правда, карибская погодка — а ведь февраль на дворе! — исправно делала своё чёрное дело, и из-под тонкого аромата всё явственнее пробивался вульгарный запашок пота. Был отменно вежлив, и даже изволил пригласить мадам капитана присесть — в присутствии молча стоящих вдоль стены своих капитанов. Среди них Галка увидела незнакомое лицо: изящный молодой человек примерно её возраста, в одежде и манерах ненамного уступающий самому де Шаверни. "Наверняка капитан той самой посудины, что бросила якорь вчера вечером — кажется, "Сибиллы", — подумала Галка. — Надо будет свести знакомство. Мало ли что". Но эта мысль оказалась мимолётной, как облачко. Галка была холодно сдержанна: не хватало сорваться в присутствии господ капитанов. Не время ещё.

— Итак, мадам, примите мои искренние поздравления, — де Шаверни наконец завершил свою длительную речь (три четверти которой занимали неумеренные дифирамбы в адрес короля). — Его величество никогда не забывает оказанных Франции услуг. А верная служба в будущем может избавить вас от упрёков в занятии пиратством.

— Мне и до сих пор особо нечего было стыдиться, — Галка позволила себе ответить уколом, хотя, вряд ли де Шаверни считал своё последнее высказывание бестактностью.

— Да, я наслышан о ваших условиях, предъявляемых к командам. И о дисциплине. Но разве не вы приказали повесить капитана Джонсона и его людей на реях их же корабля?

— Джонсон поплатился за то, что отдал два испанских поселения на растерзание своим бандитам, — ровно проговорила Галка. Ну, какого чёрта он её провоцирует? — А его команда — за то, что выполнила сей преступный приказ.

— Испанские поселения? — у сьера де Шаверни от искреннего удивления глаза полезли на лоб. — Вы казнили английского капера за то, что он убил пару сотен испанцев?

— Мирных жителей. — уточнила капитан Спарроу. — Мне всё равно, какой национальности живодёры, и тем более всё равно, какой национальности их жертвы. Кстати, повесила я не всех — места на реях не хватило бы на две сотни уродов. Остальными пришлось покормить рыбок. Они тут, понимаете ли, всегда голодные.