Владивосток - Порт-Артур

   Работник фабричный тоже страдает от штрафов и самовластностей заводчиков разных. Ведь ежели Государь на казенных верфях и заводах восьмичасовой день трудовой установил, то, оно, конечно, справедливым бы было и на заводах частных сделать. Люд работный ждет...

   А господа-то толстосумы наши примеру сему человеколюбивому следовать совсем не спешат. Как и сверхурочных справедливо оплачивать. Им, стало быть, царев пример и царево слово вовсе и не указ. А инспектора фабричные сплошь да рядом безобразия сии покрывают. Видно не бесплатно тож... И молчать о сем долее не должно. В нашем кругу и подавно...

   Отец Михаил обвел глазами разом притихших офицеров, после чего задумчиво продолжил:

   - Поговаривают в народе, что это наши богачи сами специально народ мутят, да карбонариям и анархистам разным денег под тишком дают, чтоб руками народными республиканства себе добыть, парламент этот... Чтоб совсем без царя в голове! А там - сколько приплатишь, то тот тебе выборные указ и отпишут. Искушение от нечистого. Слаб человек... Не зря, поди, в газетах то смешки да фельетоны разные печатают про эти французские штучки. Бесовство. Оно бесовство одно и есть...

   А тут опять же война... И где они, союзнички наши республиканские?

   Я так, господа офицеры, разумею - чем дольше война сия протянется, да еще, не дай Бог, разобьют нас... Раз, два, три... Отступать начнем... Раненых да увечных в Россию отправлять... Всякое тогда может статься. Даже загадывать не хочется.

   - Спасибо, отец Михаил, за правдивое слово... Только вот до пугачевщины новой нам сейчас... - Великий князь хотел еще что-то добавить, но почему то промолчал, задумчиво глядя на проплывавшие в абрисе пулеметной бойницы броневого борта покрытые зацветающим гаоляном холмы.

   В "кают-компании" бронепоезда "Илья Муромец" вновь воцарилось тяжелое молчание, перемежаемое мерным постукиванием колес по стыкам.

   Бронедивизион "Варяг" Императорского российского флота и идущие за ним три состава часа два назад миновали Ляоян, но неприятное ощущение от встречи с командующим Маньчжурской армии не отпускало. Да тут еще батюшка мирских проблем "накатил"...

   - Ладно, господа, хватит печалиться, - вдруг улыбнулся, обведя взглядом попритихших спутников Василий Балк, - Бог не выдаст, свинья не съест! А если что - генералы у нас найдутся. И на место командующего - Гриппенберг - даже ездить далеко не надо, и на начштаба при нем - взять хоть Сухомлинова Владимира Александровича из Киева. Тот был бы еще тандем.

   При этих словах Балк многозначительно посмотрел прямо в глаза Великому князю и жизнерадостно продолжил:

   - Я так полагаю: не повязали нас куропаткинские нукеры, и то слава Богу. Плохо пока только одно - нет достоверных разведданных о том, где нам встреча с японцами предстоит. Но и это поправимо. Когда будем подходить к перешейку, сначала пустим вперед разъезды, благо казачков у нас теперь поприбавилось, а за ними "Добрыню". Да и у Штакельберга к этому времени, может быть, ясность уже будет.

   И еще, Ваше Высочество, Вы бы просвятили нас о тех двух офицерах и тридцати четырех казаках, что мы взяли на "Поповича" и в эшелон к владивостокцам? Там ведь и словом перекинуться не успели, как тронулись. А теперь весь комсостав в недоумении.

   - Василий Александрович, какое еще недоумение. То, что с отрядом казаков-охотников из трех сотен маньчжурцев у нас ничего не получилось пока, это Вы уже поняли. Но это временно. Куропаткин с Харкевичем сослались на то, что согласно императорской телеграмме ими командовать должен персонально истребованный мною граф фон Келлер. А он пока не прибыл в Ляоян. Поэтому никто не пошевелился и этим не занимался. Но кое-какая информация утекла. Как водится...

   И вся эта ругань, которую вы, господа, слышали, была на двух офицеров и их людей, которые примчались в штаб, чтоб к нам в отряд охотников поступить. Причем их строевое начальство с этим вполне согласилось. Так сначала Харкевич допытывался, как они узнали и через кого. Потом не хотел отпускать до прибытия Келлера. Тут уж мне пришлось лично командующего дернуть. Нет, хороший человек Владимир Иванович, я не спорю. Но с Куропаткиным ему тяжко. Вот и дует на воду.

   Короче, я их всех под свое слово забрал. Обоих офицеров я знаю прекрасно. Они прибыли на войну добровольцами. Гвардейцы. Один кирасир из матушкиного полка, второй из лейб-гвардии конного. Первый - фон Эксе Владимр Федорович, вы господа о нем слышали, я не сомневаюсь. Меня он в манеже трижды обставлял. Да и стрелок и фехтовальщик от бога. Брат ему даже винчестер как приз вручил. Он с ним не расстается. Так что ясен Ваш интерес, Василий Александрович. Но еще будет время пообщаться, не волнуйтесь.

   А второй - собственной персоной наследник французского трона, среди прочих конечно. Да не смейтесь вы! Собственной персоной принц Мюрат. Наполеон Ахиллович. Он в русской службе с 99 года. Но это все так, как Вы говорите - лирическое отступление. Главное, что он тоже человек обстрелянный, в китайском походе весьма деятельно поучаствовал. А на коне и в рубке... Не знаю уступит ли Владимиру Федоровичу.

   - И что-ж Вы их к нам-то на "Илью" сразу не пригласили, Михаил Александрович?

   - Пусть отдохнут. Почти двое суток на ногах да в седлах до Ляояна, и сами попросились сначала присмотреть, как их люди разместятся на новом месте.

   - Понятно. Тогда само собой. Пусть отдыхают, а то, не ровен час, вечером уже весело может быть. Кстати, господа, вот Вам и очередной штрих к "прозрачности" куропаткинского штаба. То, что люди в охотники идут - это здорово. То, что двое суток марша, чтоб поспеть к нашему приходу - выше всяких похвал. Но вот то, что ЗНАЛИ, когда БеПо и Наследник Престола прибудут в Ляоян... Короче, делаем выводы. И думаем, кто еще и где нас может поджидать. Через час нужно будет "поповичам" приказать 1-ю готовность. И отправить разъезды. С охранением пойдем...

   Кстати, Александр Иванович, я ведь еще до Мукдена закончил чтением Ваш доклад, спасибо за доверие... - внезапно сменил тему разговора Балк.

   - Гриф грифом, Василий Александрович, но от Михаила Александровича и людей, которым ОН доверяет, у меня тайн нет.

   - Тогда, если не возражаете, я задам Вам несколько вопросов, касаемо японских фортификаций и их баз в метрополии?

   - Давайте, только сейчас достану карты и схемы, хорошо?

   Да! И в самом деле, что мы, право, все за упокой да за упокой! Я вот до сих пор под впечатлением, как удачно попал на Вас в Харбине. Не знаю и кого благодарить! А то ведь взяли бы перед носом японцы перешеек, через Чифу бы добираться пришлось. Но с подходом нашего сухопутного "Варяга" у них это так просто не должно получиться...

   - Как кого благодарить, сын мой? ЕЕ, Заступницу. Она же меня в Харбин как и Вас привела, в аккурат к перрону, когда варяжцы подходили. Или не согласны, Александр Иванович?

   - Простите, святой отец... Да! Не подумал я что-то, каюсь, - перекрестился Русин.

   - Ладно, господа, вы тут потолкуйте о своем флотском, а мы с отцом Михаилом пойдем на смотровую площадку артиллерийского вагона. Подышим немного, - грустно проговорил явно находящийся под впечатлением от всего услышанного сейчас, но еще больше от увиденного и услышанного в Ляояне, Михаил, - Пойдемте, святой отец. И если можно, позвольте еще раз помолиться с Вами Пресвятой Богородице у нашей иконы. Тяжко мне что-то сегодня...

   Когда Великий князь со священником вышли, Балк подмигнув Русину, спокойно и с расстановкой проговорил.

   - Тяжко... Перед первым в жизни боем всегда не легко. Всем.

   - А я вот думаю, что Михаил Александрович о другом бое задумался. Не о том, что завтра нам здесь, на Квантуне, предстоит. А совсем о другом...

   Вам так не показалось, Василий Александрович?