Попаданец на гражданской. Гепталогия (СИ)
Попаданец на гражданской. Гепталогия (СИ) читать книгу онлайн
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Ну и вонь!
Пробормотав это с отвращением, Шмайсер скинул с себя грязное рубище — под ним оказалась красноармейская форма с синими «разговорами» на груди. Он извлек из-за пазухи буденовку с нашитой звездой такого же цвета и полностью преобразился, став похожим на те многие тысячи конноармейцев, что три дня назад с боем вступили в Берлин, неся на своих знаменах красный цвет мировой революции.
По лестнице офицер поднимался бесшумным кошачьим шагом — двери по левую сторону были опечатаны, туда согнали всех жильцов и приказали сидеть тихо, как мышам под веником. А вот по правую сторону в квартирах находилось по чекисту — окна там выходили прямо на рейхстаг.
Нужная дверь нашлась на третьем этаже, и немец постучал в нее характерным знаком — два раза бухнул, один поскребся.
— Открывай, Федя, помочиться нужно, — голосом убитого Сашки негромко сказал Шмайсер и осклабился, сжимая в руке кинжал.
— Мог бы и внизу отлить, — послышалось из-за двери недовольное бормотание, и щелкнул замок.
Шмайсер сильно ударил ногой по раскрывшейся двери и ворвался в открывшийся проем. Чекист сидел на полу, схватившись за лоб руками — он был оглушен ударом.
— Этих идиотов, как баранов, режут!
Он стремительно полоснул молодого парня по горлу и свалил толчком ноги — тот предсмертно захрипел, выгибаясь.
— Кто ж так охранную службу несет? Олухи! Учить и учить вас надо!
Кинжал он тщательно вытер о полотенце, сжатое в предсмертной судороге в чекистских ладонях, и по-хозяйски засунул за голенище сапога. Затем Шмайсер проскользнул в требуемую комнату и усмехнулся — окно было приоткрыто, а занавеска отдернута.
Убитый чекист не отказал себе в удовольствии посмотреть на торжественный парад. Офицер глянул в окно и хмыкнул:
— Красиво стоят! Но идут вразнобой. Не готовились к церемониальному маршу, ну да ладно — победителей не судят.
На площади большой оркестр со всей мощи легких выдувал пролетарские марши, которые заглушали громко топающие сапоги пехотных колонн. В таком гаме винтовочные выстрелы вряд ли услышат и не сразу определят, откуда была послана свинцовая смерть.
Шмайсер рывком дернул стол, поставил его в шаге от окна и быстро водрузил на блестящую полировку крепкий стул с изящно гнутой спинкой. Аккуратно пристроив на сиденье винтовку, немец приложил приклад к плечу, прижав резиновый наглазник. В сетке прицела была отлично видна наспех сколоченная деревянная трибуна, украшенная пролетарским кумачом с наляпанными призывами.
Читать их Шмайсер не стал — он смотрел на цели, к которым так стремился. Главных было четыре, но патронов в магазине пять, разрывных «дум-дум», больше, чем требовалось. Мало ли что, один выстрел про запас, дело житейское.
— Какие люди! — ощерился белыми зубами немец, узнав с первого взгляда знатные «мишени», которые предстояло поразить и видимые им раньше только на фотографиях. — Все вместе и под охраной. Но жиденок-то наш каков? Храбрец, нечего сказать, настоящий пролетарский маршал. И грузин рядышком, не прячется за спину, стоит как влитой…
«Демон революции» тряс козлиной бородкой, выкрикивая призывы и подняв руку.
Наркомнац, доверенное лицо Ленина (куда же без хозяйского пригляда из Кремля), молодой еще грузин с черными усами задумчиво смотрел на ровные шеренги красноармейцев.
Двое других товарищей, прославленные военачальники, одетые в форму с красными и синими «разговорами», были также усаты, но один носил короткие, шляхетские усики на породистом панском лице с горделивой гримасой. Второй имел длинные усища, вытянувшиеся в стороны, в которые победно ухмылялся. Они были такими густыми, что могли украсить любого казачьего атамана, да хошь самого Тараса Бульбу.
Все остальные победители, стоявшие на трибуне, не заинтересовали Шмайсера — он пристально вглядывался в лица главных «персонажей», мысленно определившись с порядком стрельбы и первоочередностью «мишеней» на этом стрельбище.
— Жаль, что нет ледоруба, но маузер надежней… И подыхать будут долго и в мучениях, — прошептал немец, и мысли тут же улетучились из головы.
Превратившись в холодную и расчетливую машину для убийства, Шмайсер плотно прижал приклад к плечу, тщательно прицелился и плавно потянул спусковой крючок…
Одесса
(2 октября 1920 года)
— Культура имеет право на финансовую поддержку государства, — задумчиво пробормотал Арчегов, наблюдая за разворачивающимся на сцене представлением.
Вот только, к великому стыду, опера совершенно его не затронула, да и пели на французском, который он понимал со второго на десятое. Великую пользу дают знания иностранных языков!
Но не жалел генерал о непонятом, ведь главное было в другом — первое представление Императорского театра в спешно покинутой красными «жемчужине у моря». Да какое!
Его почтили присутствием венценосные особы — Михаил Александрович и его коллега, греческий король Александр, прибывший на броненосце «Лемнос», с представительной делегацией во главе с премьер-министром с весьма мудреной для русского восприятия фамилией. Сам Арчегов находил в ней стойкую ассоциацию с «вазелином».
Это был первый официальный приезд зарубежного монарха в Юго-Россию. Если не считать совсем недавнего, тихого, чисто по-родственному незаметного посещения Ливадии двумя неделями тому назад болгарским царем Борисом.
Молодой, с вытянутым лицом монарх добрался с небольшой свитой на обычном пароходе. Ну, тут все объяснимо — по Версальскому миру Болгарию флота лишили, впрочем, кораблей-то, за исключением древней канонерки и полудюжины миноносцев, она не имела.
Константин поневоле сравнил этих двух балканских властителей и нашел между ними много общего. Отцы отреклись в их пользу по окончании мировой войны. Парадокс — папаши были германофилы с немецкими династическими корнями, а страны воевали между собою. Понятно, что Антанта поспешила их убрать с престолов.
Молодые венценосцы реальной власти не имели, а болгарского царя вообще подмял премьер Стамболийский. И воевать монархи не сильно рвались — мировая бойня сделала их чуть ли не пацифистами, чем вызвали искреннее уважение Арчегова.
— А ведь сегодня его должна была укусить обезьяна… Может, и лучше, что он здесь, и история по другому пути пойдет…
Память услужливо пришла на помощь. Генерал вспомнил, как прочитал в той жизни про этот случай — Александра в саду цапнула мартышка, и от сепсиса он умер через три недели.
Теперь, может быть, на греческий трон не вернется его папаша, что захотел путем «маленькой и победоносной войны» упрочить свое положение на троне, а в результате случилась грандиозная катастрофа для целого народа. Османы хорошо навтыкали греческой армии в Анатолии, та была разгромлена и панически бежала. А более двух миллионов греков, спасаясь от резни, что устроили им победившие турки, навсегда покинули Малую Азию, в которой проживали три с лишним тысячи лет, если не больше.
И Болгария нужна была в дальних расчетах, а потому в Ливадии говорили тихо и приватно. Тем паче эта страна находилась с южным королевством, что называется, на ножах — задача сделать их если не союзниками, то добрыми соседями поначалу показалась абсолютно невыполнимой…
Театральная труппа старалась изо всех сил громкими и от волнения чуть надрывными голосами. Монархи, их свитские и богато принаряженная публика внимала, жандармская охрана бдила, а генерал-адъютант Арчегов напряженно размышлял, следя краешком глаза за представлением, — ему было не до скуки, лавина дел буквально захлестывала.
Но не забывал смотреть по сторонам. В соседней ложе находился командующий флотом Александр Васильевич Колчак с супругою, Софьей Федоровной, а почти рядом с ним контр-адмирал Тимирев со своей женой Анной Васильевной. Да, да, той самой, что являлась давней пассией и любовью Колчака.
На секунду Арчегову стало жутко — он представил, если бы его Нина выкинула такой фортель. Да поубивал бы всех к ядреной матери!