Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2(СИ)

Пока Айк топил в бокале депрессию, в советской космической программе происходили и другие важные события. Ракетный двигатель закрытой схемы, получивший официальное наименование РД-33, в декабре 1958 года впервые отработал заданные несколько сотен секунд. Более того, после первого взрыва ТНА и весь двигатель в целом были перепроектированы с учётом возможности многократного запуска. Проведённые в январе 1959 года (АИ) ресурсные испытания керосин-кислородной версии РД-33КК показали, что двигатель может проработать до отказа около 15 000 секунд при 16 запусках. (Достижение реальное https://ru.wikipedia.org/wiki/НК-33)

Теперь Глушко разрабатывал на его основе метан-кислородную версию РД-33МК, а Сергей Павлович поручил Дмитрию Ильичу Козлову переработать вначале вторую ступень Р-7 под установку двигателей РД-33КК. При этом ступень удлинялась, увеличивался объём баков с учётом большего секундного расхода компонентов топлива. Двигатель был выполнен с качающейся в кардановом подвесе камерой сгорания и выдвижным сопловым насадком, компенсирующим падение атмосферного давления на высотах более 10 километров.

Вместо «морковок» 1-й ступени предлагалось пристроить первые ступени от Р-9 — обычные цилиндрические блоки с двигателями РД-111.

После окончания проектирования, у Козлова должна была получиться ракета-носитель «Р-7.2», или же «Союз-2» с грузоподъёмностью от 10 до 15 тонн, в зависимости от третьей ступени. Открытое наименование «Союз» присвоили трёхступенчатой версии Р-7, для телезрителей.

Для самого Сергея Павловича, хотя он и был плотно занят координацией работ по Главкосмосу в целом, основной и любимой разработкой в последнее время стал кислородно-метановый «Днепр».

Тихонравов и Феоктистов в разработке орбитального пилотируемого корабля 1К «Север» перешли к этапу опытной отработки. Трёхместный спускаемый аппарат «Севера» весил заметно побольше, чем одноместный «шарик» несостоявшегося «Востока». По предложению Феоктистова его поставили на одну из опытных первых ступеней Р-9, приладили сверху систему аварийного спасения, и запустили по высокой суборбитальной траектории, чтобы проверить вход в атмосферу.

Двигатель РД-111 был ещё не совсем доведён. 28 января на 44-й секунде полёта прогорела стенка сопла, ракета закувыркалась, но САС отработала штатно, уведя «фару» с тремя манекенами внутри в сторону от неожиданно взъярившегося огненного чудовища. Спускаемый аппарат сел в тайге, его разыскивали две недели. Пока нашли — был уже подготовлен аппарат-дублёр. Королёв оценил своевременность подсказки Хрущёва о необходимости разработки вездеходного поисково-спасательного комплекса и попросил Главного конструктора ЗИСа Грачёва ускорить работу, чтобы к началу 1961 года вездеходы были доведены хотя бы до готовности к госиспытаниям.

20 февраля запустили второй спускаемый аппарат. На 23 секунде рванул ТНА. САС снова вытащила спускаемый аппарат из огненного пекла. В этот раз он приземлился в степи, нашли его быстро.

Сергей Павлович убедительно попросил Валентина Петровича «не экономить на спичках» хотя бы в ключевых агрегатах. Турбонасосный агрегат усилили, провели наземные испытания на стенде сначала самого ТНА, а затем в составе двигателя. После того, как один двигатель отработал вдвое дольше расчётного времени выведения, на стенд поставили второй, прожгли его на половину времени, и только потом установили на ракету.

Возня с двигателем заняла почти весь март. 2 апреля первую ступень Р-9 со спускаемым аппаратом вывезли на старт, но Сергей Павлович, внимательно осмотрев и понюхав каждого из специалистов стартовой команды, перенёс пуск на 4-е апреля. Первого апреля страна, по свято соблюдавшейся традиции, отмечала ежегодное снижение цен на некоторые товары. Немудрено, что 2-го числа народ старался говорить шёпотом и не делать резких движений.

4-го апреля ступень заправили, и без задержки, чтобы избежать потерь кислорода, запустили. На третий раз двигатель отработал штатно. «Фара» описала красивую параболу, вышла за пределы атмосферы и вошла обратно над Восточной Сибирью. Приводнение в Охотское море прошло успешно.

А вот в четвёртом запуске, 10 апреля, уже на этапе снижения в атмосфере порвался купол основного парашюта. Запасной запутался в стропах основного, спускаемый аппарат врезался в воду на нерасчётной скорости и был потерян.

Сергей Павлович провёл воспитательную беседу с Семёном Михайловичем Алексеевым, парашют усилили, но пришлось переделывать отсек для его размещения, так как сшитый из более плотной ткани купол в него не помещался. Королёв лично проверил полировку стенок контейнера, почти десять минут водя по ним пальцем, разыскивал малейшие неровности и шероховатости. О причине гибели Комарова в «той истории» он помнил постоянно.

Пятый пуск 18 апреля был полностью успешным. На этом программу суборбитальных полётов приостановили, решив перейти к опытной отработке корабля в целом. При этом Сергей Павлович предложил не затягивать с формированием отряда космонавтов.

Само решение об отборе и подготовке космонавтов к первому космическому полёту было принято в Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 22-10 от 5 января 1959 года, Королёв лишь пытался ускорить его выполнение. Постановлением № 569—264 от 22 апреля 1959 года (АИ, в реальной истории — от 22 мая) Совет Министров СССР утвердил формирование Группы N1 ВВС. Отбор был поручен специалистам Центрального военного научно-исследовательского авиационного госпиталя (ЦВНИАГ).

Хрущёв на заседании НТС СССР, где обсуждалось решение, предложил:

— Вот мне тут справочку подготовили. У нас, оказывается, постановлением Совета Министров от 24 октября 1952 года и приказом Главкома ВВС от 30 июня 1953 года была создана воинская часть N 64688 — специальная команда для проведения испытаний высотных скафандров, парашютов и других спасательных устройств. Сейчас люди из этой части работают испытателями в Институте космической биологии и медицины (позже — ИМБП МЗ). Я считаю, было бы правильным включить нескольких испытателей из этой команды в будущий отряд космонавтов. Чтобы не получилось, что они, рискуя здоровьем, таскают, как говорится, каштаны из огня для других. Это будет, по крайней мере, честно.

Оставить без рассмотрения предложение Первого секретаря ЦК было немыслимо. Андрей Владимирович Лебединский, директор института, представил на следующем совещании НТС поимённый список испытателей, признанных медицинской комиссией годными к космическому полёту без ограничений. Список показался Никите Сергеевичу неожиданно коротким.

— А что так мало годных, Андрей Владимирович? — с некоторым недоумением спросил Первый секретарь ЦК. — В моём понимании испытатели — это абсолютно здоровые люди, другие для испытаний не годятся, так ведь? У вас полный список личного состава испытателей есть? Дайте-ка сюда.

Полный список оказался почти втрое длиннее.

— И что, вы хотите сказать, что из этого списка годными для полёта оказались всего несколько человек? — удивился Хрущёв. — А что остальные у вас делают?

— Находятся на отдыхе и излечении после экспериментов, — ответил Лебединский.

— На излечении? — переспросил Хрущёв. — Не понял. Что это у вас там за эксперименты проводятся, после которых две трети личного состава находятся на излечении? Так... Народный контроль с этим разберётся.

Расследование, проведённое комиссией под личным руководством Николая Михайловича Шверника (АИ), показало, что в Институте космической медицины проводятся эксперименты на недостаточно доведённых по части безопасности опытных образцах. В результате чего испытатели получают травмы и повреждения организма слишком часто.

«В ходе испытаний наблюдается излишне высокий уровень аварийности», — писал в своём отчёте в ЦК Шверник. «При этом комсомольская организация института периодически оказывает давление на испытателей, с целью проведения неоправданно опасных экспериментов, обычно — по причине сжатых сроков. В беседах с испытателями комсомольские работники «давят на сознательность и патриотизм», в результате при испытаниях недоработанных объектов люди получают достаточно серьёзные травмы. При этом правовой статус испытателей неясен. Должность «испытатель» в штатном расписании института отсутствует. Испытатели не получают никаких льгот, предусмотренных трудовым законодательством для занятых на опасных и вредных производствах». (История реальная, подробнее см. http:/oletter.org/letter/18449 к сожалению, документ в сети удалён).