Цесаревич(СИ)

   Он злобно оглядел свой штаб и ушел в спальню.

   - Мужики! - Обратился ко всем Ростислав Романов. - Не оставляйте его одного. Все время кто-то должен быть рядом. Борис, ты ночью караулишь. Мы тебя утром сменим. Трубецкие, на вас цветы и подарки. Завалите там все цветами и бижутерией. Чтоб аж тошнило. Может действительно отдастся и закончится все.

   Через три дня царский литерный поезд отбыл в Петербург. В Пятигорске практически не осталось цветов в продаже. Зато осталась зареванная девушка. А в литерном поезде уткнулся в окно, озлобленный на всех и вся парень.

   Поезд отходил от станции, играл оркестр. Провожающие отцы города махали платочками и просили приезжать еще. В конце перрона, у самой водонапорной башни застыла коляска с одинокой девичей фигуркой.

   Вот царский вагон поравнялся с башней. Алексей пулей рванулся в тамбур. Открыл дверь. Девушка встала в коляске. Царевичу прыгнули на плечи и оттащили в глубину салона. Он в бессилье закусил руку и тихонько выл. Его уложили на диван, укрыли пледом и оставили одного.

   После четырех часов угрюмого лежания, к страдальцу подошел Борис. Не слова не говоря, он ударил носком сапога Алексею ниже спины. После закатил звонкую оплеуху повернувшемуся к нему цесаревичу. Так же, не слова ни говоря, он бросился бежать из вагона. Ошарашенный наследник минуту беспомощно смотрел на дверь в тамбур. После чего в голос заржал. Он гомерически хохотал, катаясь по дивану. С трудом отсмеявшись, изредка вздрагивая, он дошел до телефона.

   - Собрать мой штаб. - Изредка похрюкивая в трубку, приказал Алексей. - Приготовить палача.

   Штаб, собравшийся в дальнем вагоне, слушал пересказ распоряжений царевича от коменданта поезда.

   - Его высочество потребовал свой штаб и палача. - Растерянно озвучил тот распоряжение.

   - Нас, что всех казнят? - Удивился Георгий Романов. - Совсем сбрендил. То в нос бьет, то казнить собирается.

   - Мне показалось, что его высочество либо плачет, либо смеется. - Глубокомысленно заявил комендант. - Мне кажется, что он готовит какую-то шутку.

   - Тогда мы сами пошутим. - Решил Борис. - Двум смертям не бывать, одной не миновать. Братцы! Нужна красная наволочка, или мешок красный. Можно и черный, но эффект не тот. Господин комендант, нужен топор и плаха. Ему нужен палач, я и буду палачом. Ребята подыграйте.

   Через пять минут, в салон наследника, один за другим вошли члены его штаба. Каждый нес, какой либо предмет для предстоящей экзекуции. Один расстелил на полу белую простыню. Второй начертил углем посередине большой крест. Следующий принес большую корзину. За ним внесли табуретку, которую укрыли новой скатертью. Отдельно внесли топор с пожарного набора. Были внесены библия. Поднос с рюмкой водки и многое другое, необходимое для проведения, столь ответственной церемонии усекновения главы в походных условиях. Последним вошел палач. Как и положено в белой рубахе с огромным золотым крестом на пузе, и в красном глухом капюшоне с прорезями для глаз. Ему тут же передали топор. Палач с хеканьем вогнал его в табуретку.

   - Скольких казним сегодня, ваше царское высочество?

   Алексей с интересом наблюдал за представлением. На вопрос палача, он стал пересчитывать свой штаб, загибая пальцы.

   - Одного смертничка не хватает. - Состроив злобную рожу, заявил он.

   - Так все мы смертны, кормилец. - Ответил палач. - Тока им невместно кровь невинную проливать. А я морда каторжная, смертушку ужо не раз видывал, сам пару раз с ею разговоры разговаривал. Вот и решился на енто богомерзкое дело. Я как тут у тебя закончу, сразу в монахи пойду. Мож тоже излечать научусь. Так бог мне энто душегубство и простит. Хошь, я за тебя надежа государя молиться стану? А?

   - Так, что ж присоветуете господа штаб? Мне страсть как надо было сегодня одного, или двоих казнить смертью лютой. Вы все приготовили. Только жертву не предоставили. Кидайте на спичках, кого казнить буду.

   - Ваше высочество! - Начал Никита Романов. - Дело вы задумали хоть и нужное, но насквозь незаконное. Посему мы слуги ваши, не можем взять на себя столь важное для судьбы государства Российского решения. Так что сам, сам ваше высочество решай.

   - Правильно сказал Никит Саныч! - Улыбнулся Алексей. - Раз законами земными мне не светит воспользоваться, пусть бог решит.

   Он вынул из-под подушки револьвер. Высыпал из него патроны, один воткнул обратно. Крутнул барабан по рукаву и протянул Никите.

   - Слабо?! Может рюмку водки?

   Восемнадцатилетний великий князь, гордо и презрительно принял оружие. Оглянув собравшихся, он глубоко вздохнул, перекрестился и приставил револьвер к голове. Щелкнул курок. Ему подали рюмку. Дрожащей рукой он кинул стопку в рот.

   - Ну, Никита! - Алексей восхищенно разглядывал родственника. - Мощща! Следующий!

   Царевич подошел к каждому. Лично крутил барабан о свой локоть и протягивал очередному смертнику. Парни плакали, прощались с друзьями. Просили передать родителям и любимым последние слова. Будучи высшими офицерами, они даже и думать не могли ослушаться приказа. После щелчка. Следовала рюмка. У некоторых отказывали нервы, но только после, а не до щелчка у своей головы.

   Наконец в зале остались только Алексей и Борис не сыгравшие в офицерскую рулетку.

   - Только не говори, что я опять пытаюсь тебя извести. - Протянул Алексей револьвер Борису.

   - На правах твоего фаворита, хочу тебе предложить сначала самому испробовать. Или слабо? - Борис смело улыбнулся в лицо друга. Алексей перехватил пистолет и, глядя в лицо приятеля, упер дуло себе в голову и щелкнул бойком.

   - И не смей меня трусом называть. - Борис выхватил у него пистолет и крутанул барабан о свой рукав.

   Улыбаясь, отшел на шаг от царевича, еще пару раз перещёлкнул барабан. Смотря в глаза Алексея он упер пистолет себе в грудь.

   - Пока! - Улыбнулся прямо в глаза цесаревича и нажал на курок. Бабахнул выстрел. Борис упал лицом вниз к ногам Алексея. На спине проигравшего, по белоснежной рубахе расплывалось бурое пятно. Оглушительно воняло порохом.

   - Этого не может быть. - Потрясенно повторял Алексей. - Этого не может быть! - Кричал он. - Патрон был холостым. Этого не может быть.

   Он упал на колени и схватил своего наперсника за голову. На него было страшно смотреть. Безумный взгляд переходил с одного, на другого.

   - В револьвере был холостой. Вам ни чего не грозило. Это была глупая шутка. - Алексея корежило. Он гладил труп по волосам. - Это не возможно, это не возможно. Я сам зарядил холостой.

   Никита подошел к кушетке, где были свалены вынутые патроны. Достал один, помеченный огромной царапиной.

   - Ваше высочество? - Он протянул Алексею цилиндрик. - Этот?

   - Господи! - Взвыл тот. - Я ошибся! Я убил его.

   Он упал сверху на труп и завыл.

   - Прости меня братик. Прости, это была шутка. Я не хотел. Я не хотел. - Алексей шепотом повторял как молитву.

   - Ну не хотел, так не хотел. Зачем сейчас душишь? - Сквозь мутящийся от горя рассудок донеслось до Цесаревича. - Мне же дышать уже нечем.

   Тело в руках ожило и попыталось освободиться из сведенных судорогой рук.

   - Ты живой? - Неверующе просиял Лешка. - Живой чертяка!

   - Не один ты умеешь пошутить. - Выбрался из его объятий Борис. - Я давно видел, как ты с патронами химичишь. И как барабан подточил, чтоб по звуку определять положение патрона. Досыпал пороха и вся недолга.

   - А кровь? - Резонно спросил один из офицеров.

   - Пока вы самозабвенно стрелялись, я себе на спину вина вылил.

   - Ты меня разыграл? - Как-то нехорошо посмотрел на него будущий самодержец. - В моей же шутке поймал?

   - Видел бы ты свою рожу. А как выл-то! Я чуть не оглох. - Борис стал бочком пятиться к двери.

   - Убью гада! - Алексей сорвался с места. За мгновение до него Борис метнулся к двери. - Лови гада! Убью сволочь!