Порядок в танковых войсках

Из пушки выскочила еще дымящаяся гильза, и заряжающий загнал в ствол следующий выстрел. Над крайним справа танком, который пытался укрыться за остовом сгоревшего Pz-II, Иван разглядел антенну командирской радиостанции, напоминавшую руну «ман».

— Крайний правый! — указал Иван, и наводчик принялся наводить пушку.

— Короткая, огонь! — скомандовал капитан. Грохнул выстрел. Но снаряд только пробил стальной лист бортового экрана, выбил сноп искр и, срикошетив, отскочил. Судя по виду, это были типичные Pz-IV, хотя и с дополнительными бортовыми экранами. 76-мм «болванки» должны их бить в любой проекции. В чем же дело? Неужто немцы догадались модернизировать бронирование своих машин. Иван пожалел, что не взял положенных по штату подкалиберных выстрелов, предпочтя им картечные для стрельбы по пехоте. Но Pz-IV, даже модернизированный, и даже с такого расстояния из длинноствольной 76-мм пушки танка Т-34М наверняка можно бить и «болванкой». Главное, чтобы угол встречи снаряда с броней был близок к прямому.

— Бронебойный! — скомандовал капитан и крикнул наводчику. — Васька, целься ему в лоб, чтобы не было рикошета.

— Есть товарищ капитан!

— Короткая! Огонь!

Но немец уже успел заехать за корпус сгоревшего танка из числа тех, что стояли на шоссе. Только башня с короткой 75-мм пушкой была видна сквозь черный коптящий дым. Снаряд попал в закопченный остов, разворотив ему почти весь борт.

Тем временем уже подтянулись немецкие бронетранспортеры. Из них повыпрыгивала пехота и врассыпную бросилась к кювету с противоположной стороны шоссе. Два бронетранспортера уже горели, зияя дырами в развороченных бортах.

Тридцатьчетверки снизили скорость. Колесные бронетранспортеры с мотострелками отставали, а вступать в ближний бой с немецкими панцергренадерами без своего пехотного прикрытия никому не хотелось, да и немецкие танки, тем более «четверки» с их короткими 75-мм пушками, безопаснее было расстреливать издалека. Бронемашины на базе трехосных грузовиков ГАЗ-МММ, конечно, здорово уступали и по бронированию, и по проходимости немецким SdKfz-251, но все же позволяли мотострелкам хоть как-то сопровождать наступающие танки. Колонна мотострелковой роты уже выехала по грунтовой дороге из-за перелеска и, поднимая клубы пыли, мчалась к шоссе. Три бронетранспортера свернули на поле, решив ехать вслед за танками. Один из них увяз и явно основательно, оставшись стоять почти в километре от места, где шел бой.

А противник тем временем уже начал отступать — четыре уцелевших немецких танка, отстреливаясь, пытались отойти задним ходом, оставив перед собой в качестве прикрытия залегшую в придорожном кювете пехоту.

25 июня 1941 года. Шоссе Каунас—Даугавпилс.

Взгляд через командирский перископ Pz-IVF.

Бой сразу начался как-то не так. Хотя бы потому, что русские открыли огонь со слишком большой дистанции. По мнению фон Блицмана, попасть с такого расстояния при хорошей баллистике пушек еще можно, но вот скорости снаряда уже не хватит для пробития достаточно толстой брони модернизированных Pz-IV. Даже попасть было не просто. Потому немецкие танки разворачивались и занимали позиции, поджидая, когда противник приблизится на расстояние эффективного огня. Бронетранспортеры высаживали пехоту, считая, что у них еще есть немного времени, чтобы отойти назад.

Но эти безумные русские начали палить издалека. Когда они остановились и дали первый залп, то Йозеф только усмехнулся. Но первые же снаряды не только попали, но и пробили броню немецких танков. Это было уже серьезно. Это было очень серьезно! Йозеф ранее уже успел обратить внимание на то, что пушки у новых русских машин явно крупнее, чем обычно стоявшие на Т-26 и БТ сорокапятимиллиметровки. И только теперь он уже полностью осознал, какую угрозу представляют эти орудия. Ведь новые танки с такими мощными и дальнобойными пушками способны бить даже Pz-IVF, будучи сами для них недосягаемы. В таком случае, какая разница, какая у них броня, все равно в них не попасть. Для эффективного поражения необходимо сближаться, неся потери, так как другого выхода не было. По данным разведки, действительно серьезную броню у русских имели только модернизированные тяжелые танки Т-28Э, которые они столь эффективно использовали полтора года назад в Финляндии.

Йозеф хотел уже дать команду атаковать, но все же решил не торопиться. Ведь так можно нарваться, например, на засевшую в перелеске противотанковую батарею. Тем более что русские, хотя и снизили скорость, но все же продолжали двигаться вперед. Кроме того, в ближнем бою и пехота помогла бы своими ружейными кумулятивными гранатами. Хотя, конечно, без 37-мм geitr РаК-35/36 бороться с танками было непривычно. Обычной тактикой немецких танковых частей при встрече с танками противника был отход под прикрытие своей артиллерии. Но Йозефу и его парням пришлось начинать бой на дистанции, заданной русскими. Кто-то из экипажей продолжал ждать, но все же большинство начало стрелять, не дожидаясь, когда противник приблизится на расстояние эффективного огня.

Далее произошло вообще нечто необычное. Когда русские танки приблизились и немецкие снаряды начали один за другим лупить по их лобовой броне, выяснилось, что пробить ее они не способны. А тем временем над четырьмя немецкими машинами уже полыхали языки пламени и к небу валили густые клубы черного дыма. Еще девять просто стояли с пробитыми бортами, развороченными башнями и разбитыми гусеницами. Из люков выпрыгивали уцелевшие танкисты, кое-где вытаскивая раненых товарищей.

Вдалеке на грунтовой дороге в клубах пыли показались не то грузовики, не то бронемашины. Часть из них попыталась свернуть на перепаханное поле вслед за танками, и одна машина застряла. Через некоторое время застряла и вторая.

Русский снаряд угодил в почерневший от копоти остов сгоревшего танка, за которым укрылась командирская «четверка» гауптштурмфюрера. Поняв, что бой почти проигран, Йозеф приказал отходить задним ходом, чтобы не подставлять корму.

Тем временем русские танки совсем замедлили ход, а некоторые вообще встали, ведя огонь. Позади них остановились два бронеавтомобиля, высадив пехотинцев с автоматическими винтовками АВС-36. Гауптштурмфюрер приказал своему наводчику перенести огонь с танков на ближайший бронеавтомобиль и со второго выстрела удалось в него попасть. Это была единственная потеря со стороны русских в этом неожиданном и скоротечном бою. Десять русских танков против восемнадцати Pz-JV. Потери немцев составили тринадцать танков и пять бронетранспортеров. А русские потеряли всего лишь один колесный броневик. Оставшиеся пять немецких «четверок» отходили, пытаясь отстреливаться, пока не кончились оказавшиеся бесполезными бронебойные снаряды. При этом еще одна машина была подбита, получив снаряд в корму. Объятая пламенем, она осталась стоять в поле в двухстах метрах от шоссе.

Однако преследовать оставшиеся четыре танка русские все же не решились, имея перед собой залегшую в кювете немецкую пехоту, и перенесли огонь на нее, стреляя осколочно-фугасными снарядами и поливая огнем пулеметов. Огонь танковых пушек и пулеметов заставил немецких панцергренадеров залечь и вжаться в землю. Пулеметы, которые пытались остановить русскую пехоту, тут же подавлялись танками. Под прикрытием огня русские пехотинцы приближались короткими перебежками. Немцы побежали, не дожидаясь, когда в придорожный кювет полетят ручные гранаты. А тем временем чуть дальше на шоссе выехали и остальные русские бронемашины. Приблизившись, они остановились, и русская пехота, вытянувшись цепью, пошла в атаку. Над полем послышалось раскатистое «Ура!».

Приблизившись, русские, забросали уцелевших в кювете панцергренадеров ручными гранатами. А затем с криком «Ура!» бросились вперед, на ходу стреляя короткими очередями. Это был разгром. Полный разгром. К тому же теперь противник уже явно собирался начать преследование. А обещанное подкрепление так и не подошло.