Рудиарий

– Как тебя зовут? – Юний поднял бокал.

– Арника, – улыбнулась девчонка. На вид она казалась ровесницей юноши или, может, чуть младше. – Ты странно говоришь, не по-здешнему.

– Я из Галлии.

– Понятно. – Арника с видимым удовольствием допила вино.

– А ты здешняя? – поинтересовался Юний.

– Как видишь… Ты остановился здесь?

– Да. Еще вина?

– Может, пускай принесут его в твою комнату? – Девчонка совершенно беззастенчиво погладила себя по груди и напрямик спросила: – Надеюсь, у тебя найдется несколько серебряных монет?

– Найдется, – хохотнул юноша и жестом подозвал хозяина: – Я передумал. Хочу отдельную комнату.

– Тогда на втором этаже. – Толстяк кивнул, пряча глаза, и, кажется, девушка ему подмигнула.

Похоже, они были в сговоре – раскручивали постояльцев. Пусть! Все равно нужно разузнать ситуацию: что здесь за люди, есть ли купцы, часто ли приходят корабли и, самое главное, добирается ли хоть кто-нибудь до Янтарного берега? Нужны были сведения, а от кого их получить, как не от портовой девки? Вот кто наверняка знает все местные сплетни, да и на вид она вовсе не дурна.

Снова подозвав хозяина, они вслед за ним поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж и оказались в довольно просторной комнате с широким, стоявшим прямо посередине ложем и небольшим столиком, на который хозяин поставил большое деревянное блюдо с рыбой и кувшин вина и, улыбнувшись, пошевелил пальцами:

– Два сестерция, мой господин.

Юноша запустил руку в кошель:

– Получи!

Поклонившись, толстяк удалился, и новые знакомцы наконец приступили к делу, ради которого сюда и пришли. Заперев дверь на узкий засов, Юний обернулся и растянул губы в улыбке – Арника уже стащила с себя тунику и, подперев подбородок рукой, валялась на ложе голой. Скинув на пол обувь и плащ, юноша бросился к девчонке, и та легкими уверенными движениями быстро освободила его от остальной одежды.

Да, гетера оказалась красива и умела: уложив парня на спину, сама уселась сверху, и Юний, застонав, сжал ее бедра руками. Тоненькая, но не тощая, Арника казалась молоденькой березкой, светло-серые глазищи ее смотрели прямо, лишь в самой глубине искорками затаилась усмешка…

Погладив юношу по груди, она поднялась и, подойдя к стоявшему на треноге светильнику, чуть притушила пламя.

– Так ведь лучше, правда? А ты красивый. – Она вновь улеглась рядом, и Юний закрыл глаза – ему было очень приятно ощущать кожей прикосновение нежных рук.

– Ты тоже красивая. – Обняв девушку, он перевернул ее на спину, навалился сверху, целуя грудь. – Очень…

– Я знаю, – простонала Арника. – Знаю…

Лаская девушку, Юний вдруг наткнулся рукой на что-то непонятное на спине, у самой лопатки. Клеймо! Выжженное клеймо в виде переплетенных букв «Д» и «П»!

– Ты была рабыней?

Девушка вздрогнула и напряглась:

– Откуда ты знаешь?

– У тебя на спине – клеймо господина.

– Марк Домиций Поркус – так звали моего хозяина, – отвернувшись, призналась Арника, и юноша ласково погладил ее по спине. – Гад был, каких мало. Истинно поросенок, «поркус», даже не поросенок, а большая свинья.

– Ты получила вольную? – поинтересовался Юний. – Или просто сбежала?

– А для тебя есть разница?

– Никакой… Выпьешь вина?

– Давай.

Они уселись рядом на ложе, и Юний принялся расспрашивать Арнику про город и его обитателей. Та отвечала поначалу не очень охотно, но вскоре разговорилась, и путешественник узнал немало интересного о горожанах. Например, что начальник крепости – центурион Гай Целерис – взяточник и казнокрад, что жена городского эдила – стерва, а малолетний сын одного из дуумвиров просто обожает мужчин. Все это было, конечно, интересно, но не очень важно, и юноша постепенно перевел разговор на другие темы, упомянув, что хотел бы предпринять дальнюю торговую поездку за янтарем.

– Янтарный берег? – одеваясь, изумленно переспросила Арника. – Оставь ты эту затею, парень, все равно ничего хорошего из нее не выйдет. Кстати, с тебя два сестерция.

– Пожалуйста! – Юний протянул деньги. – Уже уходишь?

Арника улыбнулась:

– У меня и кроме тебя есть еще сегодня дела. Прощай. Если хочешь, я приду завтра.

– Ты не рассказала мне про купцов.

– Завтра! – расхохоталась гетера. – Все завтра.

Ну, завтра так завтра.

Проводив девчонку до лестницы, юноша вытянулся на ложе, подложив под голову руки. Не спалось – выспался впрок еще на судне; нахлынули вдруг какие-то воспоминания, мысли…

Вот огромное озеро Нево – озеро-море. Набегающая на плоский берег волна, черные валуны, седая широкая лента реки, по берегам серебрятся ольховые заросли, и плакучие ивы склоняют к самой воде свои гибкие зеленые ветви. Лес – огромные, вздымающиеся к небу сосны, мрачные ели, осины, редкие островки берез. И селенье – на холме, почти у самого озера.

Враги появились внезапно – ободриты Тварра, – приплыли на больших морских лодках из крепкого ясеня. Сторожа поначалу приняли их за торговцев, а когда сообразили, было уже поздно. Ободриты не знали жалости. Жгли, убивали стариков и мужчин, насиловали женщин, ловили детей и молодых девушек, чтобы затем продать в рабство. Врагов было много, и Доброй, отец Юния, вернее, еще просто Рыси, напрасно пытался сопротивляться. Уложив множество нападавших, пал и сам, как и все воины озерного племени. А ведь все они были сильны и ведали особо искусство «звериного» боя, используя в приемах повадки птиц и животных. Однако ободриты взяли числом и коварством, еще раз подтвердив поговорку о том, что никогда нельзя доверять чужакам. Погибла в схватке и мать Рыси Невдога из древнего лесного племени весь, что проживало в далеких урочищах и чащобах, погибли и прочие родичи. Враги перебили всех взрослых, а детей и подростков, связав, побросали в свои челны и, привезя домой, продали в рабство римлянам из колонии Агриппина.

Поначалу Рысь оказался на вилле, затем – в гладиаторской школе, а уж потом – в центурии Теренция Капитона, почти полностью погибшей в галльских болотах. Гладиаторы, в том числе и Рысь, помогали легионерам бороться с мятежными галлами. Мятеж подавили, сам Рысь едва не погиб, зато приобрел друзей-римлян – легионеров Валерия и Луция. Валерий оказался племянником императорского легата, который по его просьбе и подарил Рыси свободу. Ланиста, конечно, скрипел зубами, лишаясь одного из лучших бойцов, но что он мог сделать против слова легата? Конечно, даже получив свободу, Рысь мог бы остаться в гладиаторской школе и тренировать молодых, как многие ветераны – Плавт, Эней, Лупус. Однако, хорошенько подумав, юноша решил иначе. В конце концов, что его связывало с Ротомагусом, городом Лугдунской Галлии, в котором находилась гладиаторская школа? Друзья? Так легионеры не собирались там оставаться, а единственный друг-гладиатор, иллириец Тирак, был продан ланистой перекупщику из Массилии. Узнав об этом, Рысь почувствовал горечь и уже больше не собирался оставаться при школе, тем более что нравившаяся ему девушка Флавия Сильвестра, приемная дочь всадника, нет, уже сенатора Децима Памфилия Руфа, уезжала со своей семьей в Рим. Спровоцировав мятеж, Памфилий Руф сам же его и подавил, благодаря чему обрел лавры спасителя отечества и сенаторский титул. Теперь все дороги его вели в Рим. Устроив прощальную вечеринку для аристократии Ротомагуса, новоявленный сенатор уехал. А вместе с ним и Флавия. И кажется, она ничуть не грустила по поводу переезда.

Поначалу Рысь хотел было ехать за ней, но, подумав и посовещавшись с друзьями, охладел к этой затее. Кто он? Бывший гладиатор, презираемый всеми раб, а ныне – вольноотпущенник, которого ни в одном приличном доме не пустят дальше прихожей. Что он сможет дать Флавии? Предложить руку и сердце? Смешно говорить. Разве что изредка встречаться в постели, так и это может Флавии быстро прискучить, ведь у ног ее будет лежать Рим! Флавия уехала, друг Тирак в Массилии. Валерий с Лупусом звали завербоваться в легион, да Рысь не очень-то хотел этого, даже несмотря на хорошее жалованье. Воевать за деньги?