«Шарашка» попаданцев. Опередить Гитлера!

— И чем все кончилось?

— Японцы арестовали его в конце 1941 года. Пытались обменять у нас на своего разведчика. Обмен не сложился, Зорге повесили.

— Ясно, жалко мужика. Что-то еще?

— Из знаменитостей, ну, которые на слуху… Николай Кузнецов. Он, базируясь на партизанский отряд полковника Медведева, под видом немецкого офицера вел разведывательную деятельность в оккупированном Ровно. Обзавелся там, насколько я понимаю, очень полезными связями. Писали, что его стараниями в центр была передана важная информация по подготовке немцев к сражению на Курской дуге, о подготовке покушения на Сталина, Черчилля и Рузвельта в Тегеране….

— Остановитесь, — прервал Сергей инженера, — вот об этом подробнее. Что за покушение?

— В Тегеране в конце 1943 года состоялась конференция союзников. Конференция проходила на высшем уровне, то есть были первые лица. И немцы готовили на них покушение. Правда, в реале до покушения дело не дошло.

— Подробности известны? Кто готовил, каким образом?

— Насколько я помню, операцию эту готовил Отто Скорцени, известный диверсант, любимец Гитлера. Но так как информация о подготовке акции попала и в нашу и в британскую разведку, то дело кончилось пшиком. Боевиков отловили так сказать на дальних подступах.

— Ясно. А о других покушениях на товарища Сталина вам что-то известно?

— В Москву немцы тоже посылали группу диверсантов с аналогичным заданием.

— А подробности?

— Фамилий агентов не помню. Да это и не суть важно — простые боевики. Подхода непосредственно к Сталину них не имелось. Собирались стрелять по машине на правительственной трассе. Для этого специально был разработан портативный гранатомет, оснащенный кумулятивной гранатой. Якобы чуть ли не в рукаве можно было эту игрушку спрятать. Группу высадили с самолета вместе с мотоциклом. Самолет тоже был специальный, способный уверенно взлетать и садиться на малых и не слишком ровных площадках. Но бдительные граждане сообщили, куда следует, и почти сразу после высадки диверсантов арестовали.

— Понятно, а что за самолет?

— Названия не помню, в больших сериях он не выпускался — штучное изделие. Сложная конструкция шасси с множеством колес обеспечивала малое давление на грунт. Отсюда и дополнительные возможности по взлету-посадке. Да, вспомнил, в люфтваффе эту машину называли сороконожкой.

— Ясно, террористы были немецкие?

— Ну да, немецкие. Или вы в смысле национальности? — Сергей кивнул.

Инженер поправился. — Нет, наши, отечественные. Офицеры из обиженных. Какой-то там у них зуб на товарища Сталина имелся. Подробностей не помню.

— Жалко, — Сергей задумался. — Вот вы сказали, что подхода к товарищу Сталину у террористов не было. А откуда они знали о его перемещениях?

— Я сказал, что не было непосредственного подхода. А маршруты правительственных трасс это секрет полишинеля, все местное население обычно в курсе. Ну и мало-мальски толковая вражеская агентура, соответственно, тоже.

— Возможно, — не стал спорить Сергей, — а о других покушениях фашистов на товарища Сталина вам что-то известно?

— Больше не припомню. Возможно, и готовились, но эта информация не попала в широкое пользование.

— Понятно, — Сергей просмотрел свои записи. — Тогда вернемся к нашим баранам. Мы говорили о Николае Кузнецове, как он, кстати, по отчеству? Где родился? Когда? Какие-то факты биографии?

— Ничего особенно не припоминается, — развел руками инженер, — русский, полиглот, в начале войны ему было лет тридцать, сотрудник НКВД, до войны выполнял задания за границей. По фотографии я бы его узнал.

— Это уже что-то. Так говорите, он передавал ценную информацию?

— Да, передавал. Хотя в итоге больше прославился как террорист. Лично ликвидировал несколько очень высокопоставленных чиновников из немецкой оккупационной администрации на Украине. А еще организовал похищение генерала, который командовал там карательными частями.

— Похоже, толковый товарищ, — удивленно заметил Сергей.

— Да, личность незаурядная. Жалко погиб. Уже в самом конце, когда шли бои за освобождение Украины. Его группа нарвалась на отряд местных националистов. Был застрелен, при попытке прорыва.

— Жалко, земля ему пухом…. Впрочем, каким еще пухом? — Сергей с инженером переглянулись и разом рассмеялись.

— А ведь действительно! Пока с ним все в порядке, может нас переживет! Так что еще с нашими разведчиками за рубежом?

— Еще слышал о так называемой «кэмбриджской пятерке». Ким Филби и прочие, чьих фамилий не помню. Этих англичан еще студентами наша разведка завербовала в начале тридцатых. Впоследствии все эти молодые люди сделали неплохую карьеру у себя на родине. Причем сам Филби в Интеллидженс сервис. Насколько я понял больше из недомолвок, чем из откровений, ребята передали в Москву массу ценной информации. В том числе и по Германии, у англичан-то как раз была там серьезная агентура. А еще по собственно английским делам, плюс ближе к концу войны Филби возглавлял миссию связи с американской разведкой. В начале пятидесятых группа спалилась, пришлось им перебираться в Союз. Был большой скандал в благородном семействе. Ну, как же, аристократы, представители высшей имперской элиты и такой конфуз.

Инженер задумался, Сергей его не торопил. — В первом приближении видимо все. Возможно, у нас были разведчики и лучше, но как раз их не раскрыли. Известными же стали те, кто в итоге засыпался. А успехи остальных остались погребены в не рассекреченных архивах нашей разведки.

— Надо думать, — признал Сергей. — Не может быть, чтобы всех переловили. Что еще важного можете сообщить?

— Надо серьезнее относиться к защите систем связи и информации вообще. И шифры должны быть надежные. После войны выяснилось, что американцы вскрыли шифры японского императорского флота и свободно читали их сообщения. Немцы вскрыли шифры британского флота. А британцы соответственно немецкого. Немцы, кстати, стремясь повысить оперативность передачи информации, специально разработали портативную электромеханическую шифровальную машину. Называется «Энигма». Эти аппараты широко применялись у них и в армии и на флоте, и в других заинтересованных ведомствах. Система достаточно надежная, хотя английские дешифровщики умудрялись читать часть сообщений. В особенности после того, как несколько экземпляров таких машин попало им в руки. По-хорошему, надо бы и нам разжиться парочкой.

— А как эта машина выглядит? Где ее надо искать?

— Нечто вроде увеличенной пишущей машинки. Где искать? У шифровальщиков в штабах сухопутных войск. На кораблях кригсмарине. В идеале следовало бы очень осторожненько захватить германскую подводную лодку, чтобы противник об этом захвате не узнал, и чтобы утопить машинку не успели.

— Это сложно, — заметил Сергей.

— Да, не просто. Но можно и грубее. В сухопутных войсках они тоже имеются, начиная со штаба дивизии и выше. Подготовленная группа диверсантов вполне может справиться с такой задачей. Заодно и сам штаб разгромят.

— Понятно. То есть, получив в руки эту самую «Энигму» мы свободно сможем читать все радиосообщения противника?

— Не все и не свободно, но сможем. В принципе, там задумано все так, чтобы попадание к противнику единичных экземпляров аппарата не приводило к краху всей системы. Но знание алгоритмов кодирования информации на подобных машинах существенно облегчит жизнь нашим дешифровщикам. Англичане же справлялись. А у нас математики не хуже, разберутся.

— Тогда зачем фашисты вообще применяли такой способ шифрования? — поинтересовался Сергей, — раз он ненадежен. Выходит, шифровальные блокноты надежнее.

— Я уже говорил, для оперативности. Представьте, какой объем важной информации проходит по системам связи в современной войне. Сколько понадобится шифровальщиков, времени и этих самых блокнотов. Шифровальщики просто захлебнуться в ней. Мы вот не позаботились о подобных машинах и имели массу трудностей. Шифровать и расшифровывать сообщения серьезными системами просто не успевали. Более простые армейские шифры немцы даже в условиях фронта щелкали как орехи. А уж на тактическом уровне и вовсе смех один. Можно подумать, если назвать пехоту карандашами, а танки коробочками, то противник не догадается.