Второй фронт

— Не подходи! Граната! Рванет!

— Спокойно боец, спокойно. Мы свои, — послышался чей-то успокаивающий голос.

— Свои?! Свои?! Да пока мы там с фашистами воюем вы выродки всю память попрали!

— Карасев не дури, — крикнул Лобанов: — Вставь чеку на место!

'Точно, Карасев, конопатый такой, тот-то мне голос показался знакомым. М-да, зря я им все-таки про политическую обстановку рассказал… хотя туго бы им пришлось бы без этого краткого эпизода!'

— Парень, спокойно, послушай своего командира. Мы свои, — продолжал увещевать тот же голос.

Жаль посмотреть, что там происходит я не мог, с этой стороны как раз упиралась в землю колено бойца. Второе убыло у меня на спине, так что я продолжал лежать без движений, тщательно прислушиваясь.

— Свои бы просто подошли и представились. А вы твари только из-за угла и можете, как с врагами! — продолжал говорить срывающимся голосом Карасев.

— Послушай солдат…

— Я красноармеец сволочь златопогонная.

Теперь даже я понимал, что Карасев натурально нарывался.

— Ты слова то попридержи. Мы тоже русские, — послышался чей-то бас чуть правее от меня.

— Лейтенант молчать, — прошипел переговорщик.

— Русские? — как-то судорожно хмыкнул Карасев: — А я советский человек. Нет между нами ничего общего.

— Боец, мы сейчас идем к нам. Там вас ждет горячая еда и медицинская помощь.

— Как немцы. Нам один пограничник, бежавший из плена попался, он похожее рассказывал, когда их группу окружили. А потом в плен попал.

— Боец… красноармеец, пойми мы не враги тебе. Если граната взорвется, пострадаем не только мы, но и твои товарищи… Лейтенант, НЕТ!!!

Что там произошло дальше, я толком не слышал. Что-то хрустело, перекрываемое густым матом. Потом едва слышно зашипело и крик:

— Бойся!

Через секунду взрыв, и спецназовца на моей спине снесло в сторону. Тряся головой, я попытался приподняться, как почти сразу на грани слышимости, сквозь звон в ушах, услышал:

— Куда?

Последующий удар по почкам и завершающий по голове, были последними в моем сознании. Через секунду все померкло.

Тишину в комнате наблюдения, нарушали только хрипы в пробитом легком рыжего, и хруст стекла под новенькими берцами невысокого крепыша кавказской внешности с гипсом на нижней половине челюсти, который вошел в комнату.

— Ну что Воронин? Пидор то оказался не так прост? — прошипел кавказец, с ненавистью глядя своими маленькими злобными глазами на умирающего оперативника.

Рыжий промолчал не только потому-что не мог говорить, а потому, что не видел в этом смысла.

Несмотря на то, что кавказцу больно было говорить, он не унимался.

— Зря вы против систем пошли. Что дадут эти митинги и забастовки. Развал страны? Или вы надеялись, что этот мифический Сталин возьмет да и придет? Воронин, ты же читал сводку. Запись была обследована экспертами и признана подделкой. И что теперь? Тебе минуты остались. Гаврилов убит. Что вы добивались? Группу мы эту взяли, мне уже доложили. И куратора мы вашего тоже возьмем.

— Да-а… пошёл ты-ы, — едва прохрипел рыжий с тоской посмотрев, на лежащий у стула ПМ, с отодвинутым до конца затвором. Отстреливались они до конца, пистолет выбили как раз когда он пытался перезарядится. Магазин до сих пор был зажат в его левой руке, но до пистолета было так далеко.

Хмыкнув, кавказец посмотрел на пистолет, потом снова перевел взгляд на раненого. Не обращая внимание на двух спецназовцев в комнате подошел и ногой подтолкнул пистолет к руке рыжего.

Собрав все силы, Воронин схватил отдающий холодом ПМ, и поднял взгляд. На него смотрело дуло пистолета. Выстрел.

— Он пытался меня убить, ясно? — убирая 'Гюрзу' в кобуру громко и уверенно сказал кавказец.

— Так точно, товарищ майор, — хором ответили спецназовцы безразличным тоном.

— Уходим. Идем на точку два. Нужно принять гостей.

Привели в чувство, меня довольно грубо. Сунули под нос ватку с нашатырём, и похлопали по щекам. Сильно похлопали. Грубо.

Стараясь не трясти как будто налитой чугуном головой, приоткрыл глаза и застонал от боли.

'Пипец почкам. И… кажись я описался?' — удар по голове тоже не прошел даром, в глазах все двоилось.

Пока меня как куль приподнимали и усаживали, спиной к стволу сосны, попытался осмотреться.

— Сесть на корточки, смотреть только перед собой! — рявкнул кто-то рядом.

Беглого взгляда хватило оглядеться. Первым делом вздохнул с облегчением, Аля лежала рядом, глядя на меня. Подмигнув ей, уставился в землю, как велели.

'М-да. О Советско-Российской дружбе можно позабыть. Не простят!' — подумал я, успев бросить взгляд на бойцов Лобанова, волками смотрящих на охрану. В отличие от молодого Карасева, которого я бы назвал 'фанатичным комсомольцем', остальные бойцы знали, что такое приказ и не дергались, ожидая своего шанса.

Спецназовцы понимали это, и были настороже крепко сжимая оружие.

Чуть в стороне было видно несколько тел, одно принадлежало Карасеву, второе спецназовцу.

'Надеюсь — это лежит тот лейтенант, которого пытался остановить переговорщик. Хотя странно все это. Глупо. На наш захват должны были отправить спецназ с нармальными руководителями и командирами. А этих, извините, кроме как пэпээсниками назвать нельзя, повадки те же. Даже по карманам также прошлись. Умело'.

— Васько, глянь на эту дуру, — послышалось чуть справа.

Едва заметно скосив взгляд, увидел бойца в таком же камуфляже, но уже со снятой лохматкой, который повесив автомат на плечо, держал в руках ДП сержанта Лазарева. Повернувшись ко мне боком, кому-то демонстрируя пулемет, дал мне возможность рассмотреть шеврон на его плече. Спецназ ФСИН. Теперь многое становилось понятно. Чуть справа слышался разговор, парень-переговорщик с кем-то общался на истерике. Явно докладывался командиру. И судя по его голосу уже успел получить фитилей и сейчас слушал инструкции в отношении нас.

— Вот придурки. Они бы еще с кремневыми ружьями к нам приперлись, — ответил кто-то, видимо тот самый Васько.

— Ты будешь смеяться, кремневые тоже есть, пять ружей, восемь пистолетов.

— Точно? — внезапно заинтересованно поинтересовался Васько.

— Сам смотри.

— Точно, раритет. Слушай Серег, а ты знаешь, сколько они сейчас стоят?

— Много… наверное, — не совсем уверенно ответил спецназовец.

— Сам подумай, никто ведь не заметит что пара не стреляющего старья пропала?

— Ну, а капитан?..

— Давай отойдем.

Фсиновцы стояли метрах в пяти от меня, и хотя разговаривали довольно тихо, я расслышал их разговор и даже звон в ушах не помешал. Через пару секунд они удалился. Видимо направились в сторону обсудить свой гешефт. Я знал, что зоновский спецназ насквозь отмороженный и неуправляемый, но не настолько же?! Видимо сюда отправили самых отмороженных. Тех, кого не жалко.

Судя по тому, раз бойцы, что нас охраняли в разговор не вмешались, 'бизнесмены' были тут командирами.

— Все продали твари, — послышался полный ненависти голос Лобанова. Он, оказалось, лежал рядом, метрах в двух.

— Угу. Это еще цветочки… — ответил было я, но получил чувствительный пинок.

— Молчать!

— Что бы вы горели в гиене огненной, — послышался голос одного из офицеров Нахимова, каперанга Ульянова.

— Еще слово дантист не поможет, — не выдержал один из спецназовцев.

Ждать нам пришлось с полчаса, не меньше. Сперва мы услышали приближающуюся ругань, кто-то кричал с явным кавказским акцентом, распекая неизвестного Матросина, видимо того капитана что командовал захватом. Причем. Как мне показалось, кричал с какой-то нарочитостью, что бы мы слышали.

Закончив распекать подчиненного, к нам подошла группа людей в городском камуфляже. В лесу они смотрелись несколько глупо и не к месту, но видимо сами они на это особого внимания не обращали.

— Извините товарищи! Приношу искренние извинения не только от себя лично, но и от нашего государства Российской Федерации…