БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН

«Жан Гранье» – красиво выведено красными чернилами на обложке. Внутри каждый шорох, каждый жест Жана старательно подшит и занумерован. Рядом «Батист Мильер», и опять бумаги, бумаги, бумаги; и вся жизнь втиснута в тесную папку исполнительным клерком. В третьей – пусто.

Сиротливо лежат несколько записочек, пустяковых, не стоящих чести находиться здесь, в этом доме, но… но они принадлежат Владу.

Господин Радон часто шумно вздыхал, настойчиво тер лоб и жаловался верному Птифуару:

– Против него нет улик… Почему № 3603 их не достает?… Почерк этого проклятого Влада мне ужасно знаком!.. Я где-то видел такой… Подозрительно! Очень подозрительно…

Граф Сен-Симон вошел, как всегда, неожиданно и шумно, довольный, потирая руки. Император только что удачно кончил очередную шахматную партию с князем Ватерлоо и добродушно посмотрел на министра полиции.

– Ну, как поживает ваш заговор?

– Ваше величество, я думаю, наступил момент, когда нужно действовать. Вот перехваченный циркуляр.

– Давайте сюда!..

Наполеон жадно развернул желтую бумагу и стал внимательно читать ее. Владычин с интересом следил, как постепенно исчезали в глазах императора веселые огоньки, как лицо становилось резче и надменнее.

– Негодяи слишком обнаглели! Князь, полюбуйтесь, что они пишут. Тут и вас прохватывают… Министр прав! Нужно действовать.

– Я, ваше величество, думаю арестовать неожиданно их всех во время собрания. А? Это будет удобно, а главное, в наших руках окажутся все вожаки! А?

– Да!., да… Граф Сен-Симон, правительство ничего не имеет против ареста заговорщиков. Только поменьше шума.

– Тогда, ваше величество, завтра заговор будет Раскрыт.

– Желаю успеха, граф!

И, отвесив глубокий поклон, министр полиции, сияющий, выбежал из императорского кабинета.

11

– Послушайте, № 3603!.. Значит, «Фригийский колпак»?

– Да, в задней комнате.

– Время?

– Восемь часов.

– Вы поведете нас туда?

– Нет.

– Что-о?

– Нет. Меня могут узнать, и тогда…

– Птифуар, № 3603 прав. Мы пойдем одни. Итак, если оцепить весь квартал и медленно сжимать кольцо, впуская в него всех, но не выпуская никого, то голубчики окажутся в западне.

– Да, господин Радон! «Фригийский колпак» не имеет другого входа, а переулок Трех Святителей упирается в тупик.

– Это хорошо!.. Все идет отлично… Можете идти, № 3603… Пока вы свободны.

Мари знала: около двери есть незаметная щель, и туда Жан кладет ключ, когда уходит надолго.

Сегодня тоже ключ лежал там. Второй день Мари находит его в сырой щели. Второй день Жан не ночует дома. Это заметно сразу: книги, заботливо собранные накануне и сложенные в строгом порядке, спокойно лежат на прежнем месте. Значит, Жан не приходил…

Второй день. Что ж, нужно терпеливо подождать, может быть, он все-таки придет и сумеет найти немного свободного времени для своей маленькой Мари. А если нет…

Мари вздыхает.

Уже стемнело, и скоро нужно уходить, а Жана нет… Второй день…

Ай, ай! Кто-то идет по коридору… Скорей, скорей, глаза, становитесь веселыми… вот так!.. Теперь он может входить.

– Жа-ан!

Радостно рванулась к двери и замерла, увидев кудлатую бороду Влада.

– Это… вы?

– Жана нет?

– Он второй день не ночует, и я очень беспокоюсь.

– Где мне его найти… Мари, Мари! Я дам вам записку к Батисту. Ее нужно сейчас же ему передать. Слышите?

– Да, да, хорошо… Давайте!

– Вот… Слышите, Мари, сейчас же, а Жана я найду сам!

12

Роман честно расплачивается за все плагиаты.

6 ноября 1822 года.

Праздник «Le meilleur jour» посвящен в этом году Академией памяти ученых, трагически погибших на Пикатау.

В Пантеоне – огромные мемориальные доски:

Над доской – молния.

Следующая – весы и кирка.

Третья эмблема – земной шар.

Наконец, под изображением реторты, фамилии:

Вечером в Академии пространная речь Владычина и великолепный банкет.

13

У переулка остановились.

Господин Радон жалел, что любезно согласился сопровождать опасную экспедицию; ведь все равно в случае успеха обещана щедрая награда.

Ужасно глупо…

Мелкий, холодный дождь больно сек лицо и настойчиво старался пробраться за плотно поднятый воротник. Плащ вымок и неприятной тяжестью давил плечи. Поэтому, когда Птифуар остановился и таинственно прошептал: «Здесь, господин Радон», – Радон облегченно вздохнул.

– Послушайте, Птифуар… Хорошо ли агенты поняли наш план?

– Мы сейчас проверим.

Птифуар вынул маленький свисток и несколько раз протяжно свистнул; и сразу же эхом в разных местах откликнулись тревожные трели.

– Все на местах! Переулок окружен! Теперь смело вперед.

Господин Радон знал – спрятанные агенты зорко следят за каждым подозрительным шорохом, знал, что рядом шагает верный Птифуар в сопровождении надежного эскорта вооруженных полицейских, – и все же страх заставлял вздрагивать и настораживаться.

Напрасно господин Радон пытался побороть усиливающуюся дрожь и принять соответствующий его высокому званию начальника Особого отдела бодрый и решительный вид. Ничего не помогало. Непослушная челюсть продолжала жизнерадостный пляс.

– Господин Радон, вы что-то изволили сказать?

– Я?., я… н-нет!.. н-нет…

– Вы нездоровы?

– П-пустяки!.. Маленька-ая лихо-орадочка!

Но вот впереди мелькнул тусклый свет качающегося на ветру фонаря.

Каждый старается ступать осторожнее и тише…

Тсс!.. Тсс!.. Рука тянется к поясу, где висит надежный спутник ночных обходов. Еще несколько напряженных шагов – и плотно закрытые грязными занавесками окна кабачка дядюшки Парпиньоля.

Птифуар, как бы обдумывая что-то, постоял у двери, потом тяжело постучал кулаком.

– Сейча-ас!.. Анато-оль, открой!

Ужин подходил к концу.

Усталые лакеи заботливо следили за бокалами

развеселившихся гостей.

Император, в сопровождении князя Ватерлоо, только что уехал, и неловкость, ощущавшаяся в его присутствии, моментально исчезла. Зал сразу разбух сытым шумом, смехом, нарушившим этикет официальных банкетов, и чрезмерным звоном сдвигаемых бокалов. Вице-президент Академии, наволновавшись в этот торжественный день, оживленно болтал, не замечая, что сосед, министр просвещения, мирно спит, положив лысую голову на блюдо с каким-то сладким соусом.

– Дорогой Песталоцци!.. Дорогой Песталоцци!.. Это будет грандиозно… Уже разработано до мельчайших… Дорогой!

В другом конце – Ней, скинув мундир, влез на стол и показывал непристойный фокус, привезенный им из последнего похода.

– Браво!., браво!.. Маршал, удивительно!

– Верно? Ха-ха!.. Послушайте!.. Идея! Поедемте к мадам де Верно… Мы великолепно закончим удачно начатый день!.. Я был там вчера… У нее есть такие

штучки… такие…