Чё за дела, брат?

- Товарищ, одолжите на время вашу робу.

- В «гражданке» за водкой сбегать? – усмехнулся шофер.

- Нет. Девок покадрить, - ответил за меня Толян.

- Девки хорошо ведутся на военную форму, - объяснил водитель, но свою рабочую одежду мне предоставил.

Куртка и штаны мне были велики в объеме, но коротки по росту. Я бы с великим удовольствием сменил новые берцы, из-за которых у меня болели большие пальцы на обеих ногах, на растоптанные сапоги шофера, но размерчик был для меня маловат. Люди выходили из подъездов и шли к автобусной остановке. А я направился к супермаркету.

Деревья не вплотную подступали к дороге, а росли метрах в тридцати от проезжей части. И вот когда я находился на открытом пространстве, то услышал крик Макарова:

- Антон, сверху.

Я задрал голову и увидел зависший надо мной диск диаметром метров сорок – сорок пять. От земли до того летательного аппарата было метров сто. Но если это летательный аппарат, то почему он не летит, а находится на месте? И нет шума работающих двигателей.

- Вы кто? – в моем мозгу появились эти слова. Да-да. Именно, в мозгу появились эти слова. Я их не услышал, а… даже трудно объяснить – как я их уловил. Да и кто мог меня об этом спросить? Этот вопрос мне был задан из диска? Но кем? Пилотом? Но ему-то какое дело до меня? Летел своим курсом, так и летел бы. Нет. Зачем-то завис надо мной и задает вопрос, который «прозвучал» по-русски. А это доказывает на все сто процентов, что мы не за границей. Я решил на всякий случай сказать правду и крикнул:

- Я красноармеец Часовщиков. А вы кто?

- Мы – воздушный патруль, - также мозгами я получил ответ.

- Ну и патрулируйте воздух. Я – то причем? Я же нахожусь на земле, и какие у воздушного патруля ко мне претензии?

Я не знал – КАК нужно правильно реагировать на такой допрос – то ли бояться, то ли радоваться, что меня не допрашивает немец через переводчика и поэтому никакого страха не ощущал. Но было непонятно и интересно – почему я «принимаю» вопросы не ушами, а мозгами?

- Кем вы работаете? – спросили меня.

- Я не работаю. Я служу.

- Где?

- В Рабоче-крестьянской Красной Армии.

- Такой армии больше нет.

После таких слов я сразу понял, что меня допрашивает немец через переводчика. Их пропаганда пытается нам внушить, что надо бить жидов-комиссаров, и что нашей армии больше нет.

-А в Москве вы тоже командуете? – я старался не показывать своего волнения. Я точно знал от бойцов двадцать первого века, что столицу Советского Союза фашистам взять не удалось, но таких самолетов я у них не видел. Хотя, может, это вертолет, кото- рого я пока тоже никогда не видел, даже на фотографии.

-Да.

Вражеская пропаганда работала хорошо. Ишь, нашли чего наврать. Ха. Москву они взяли. Может, еще и до Урала дошли?

- А Урал тоже под вашим контролем?

- Да. У нас там база.

- Понятно.

Я резко обернулся к перелеску и закричал со всей мочи:

-Товарищи, красноармейцы, по вражескому вертолёту – огонь!

Хлопцы были уже наготове (как чувствовали, что я дам такую команду) и выпустили по диску шесть гранатометных выстрелов, а я побежал к своим товарищам и по их восторженному крику понял, что цель поражена. Я добежал до деревьев и оглянулся. Дымящийся летательный аппарат шел на снижение, как самолет и приземлился, сковырнув со своих мест палатки с цветами и какой-то сотовой связью.

- К тоннелю быстро, - скомандовал я, поднимая с земли каску и бронежилет.

Мое оружие несли другие хлопцы, а землеройной машины возле подземного хода уже не было. Наверняка водитель поджидает меня по ту сторону тоннеля. Он же должен получить назад свою рабочую одежду. И машина с ковшом, выполнив свою работу, убралась восвояси. Кучи грунта лежали по обеим сторонам от входа в тоннель. И как это враги не заметили со своего вертолёта землеройные машины. Может, они летели с другой стороны?

Товарищ Дынский с тремя хорошо вооружёнными бойцами охраняли вход в двадцать первый век, не выходя из тоннеля.

- Что там? – товарищ капитан кивнул в сторону города.

- Там немцы, сотовая связь, какой-то супермаркет и самолёт неизвестной конструкции. Наверное, это вертолёт.

Кто-то из товарищей офицеров говорил, что нужен широкий проход, чтобы протащить в двадцать первый век вертолёты. А тот вражеский летательный аппарат даже в такой расширенный тоннель не пройдёт. Товарищ Дынский непонимающе на меня смотрел и я подумал: «А не сбрендил, ли товарищ офицерик от моего доклада?»

- Товарищ капитан, я не понял, - сказал один боец из двадцать первого века, - причем тут немцы и сотовая связь? Да и вертолётов не было у фашистов. А «супермаркет» это немецкое слово?

- Ничего не понятно, - тихо и растерянно проговорил товарищ Дынский. – И много в городе фашистов? – Голос военного дрожал.

- Мы не видели ни одного солдата, - ответил я. – Но гражданские были и машины проезжали.

- Там есть надпись на английском языке, - дополнил мой ответ Чеснаускас.

- Какая надпись? – нахмурился офицерик. – И где она написана?

- На большом доме написано «Самсунг».

- Самсунг?! – почему-то удивился товарищ Дынский. – Такого не может быть.

- Товарищ капитан, вот я и говорю, что такого не может быть, - сказал Макаров. – Не может такого быть, чтобы в Советском Союзе, ладно пусть в России, были надписи на английском языке. Альберт, а ты уверен, что надпись на английском, а не на фашистском?

- Я уверен, что надпись на английском языке.

- Ребята, «Самсунг» - это японская фирма, - хрипло проговорил капитанишка. – Сотовая связь – это… - товарищ Дынский достал из кармана свою маленькую личную рацию … - мобильные телефоны. Супермаркет – это большой магазин. Но причем тут немцы?

- Товарищ капитан, мы не говорили о том, что видели немцев, - сказал Хватов. – И я не понял такого момента – если фирма «Самсунг» японская, то почему ее название написано на английском языке? Великобритания разгромила Японию и поэтому…

- Стоп. Стоп. Стоп. – Офицерик зажмурился и уткнулся лицом в свои ладони. – Мы не можем быть в прошлом. Мы в настоящем. Вы сбили вертолёт, а это преступление. Кстати, а из чего вы его сбили?

- Из гранатомётов, - ответил Мыкола.

- Вполне возможно, если он завис в одном месте.

- Прямо надо мной завис,- подтвердил я предположение товарища капитана.- Я и представить не мог, что из гранатомёта можно было сбить летательный аппарат.

- Надо об этом происшествии срочно рассказать генералам и Вещагину,- товарищ Дынский кивнул вглубь тоннеля,- идите, докладывайте.

Товарищ полковник очень внимательно выслушал мой доклад и тоже нахмурился:

- Что-то пошло не так как надо. Товарищ красноармеец, как вы думаете – почему вы попали не в ваше настоящее, а в наше настоящее? Но меня настораживает информация о летающем диске диаметром сорок – сорок пять метров.

- Товарищ полковник, а тот летающий диск называется – вертолётом?

- Нет, это не вертолёт. Так телепатически разговаривать могут только…

- Товарищ полковник, враги наступают,- к нам подбежал один из бойцов товарища Дынского.- Они пуленепробиваемые, но мы подбили одну их машину.

- Отступать!- закричал товарищ полковник.- Немедленно отступать.

Я не понял - почему офицер так испугался? Мы легко сбили летающий диск, который, оказалось, не является вертолётом. Дынцы подбили какую-то машину – то ли бронетранспортёр, то ли танк. Но я не понял насчёт, пуленепробиваемых. Мы тоже пуленепробиваемые, но местами. И почему товарищ Вещагин сказал, что попали в их настоящее? Мы столько раз шлялись по тоннелю туда и обратно, что у нас и сомнений не было, что снова попали в двадцатый век. Так почему же получилось иначе? И если за сбитый летательный аппарат нам предстоит отвечать по законам военного времени, то и товарища Дынского тоже накажут, или кто-то из его подчинённых будет направлен вместе с нами в дисциплинарный батальон. И как же мы сразу-то не поняли, что попали в двадцать первый век, а не вернулись в своё время. Эх, хлопцы, хлопцы. Я стоял с каской в одной руке и бронежилетом – в другой. В двадцатый век уже не попадёшь и нас, красно- армейцев, будут считать пропавшими без вести. Я выгляжу на двадцать лет, но если считать от года моего рождения, то мне уже за девяносто.